– Он проснулся.
Семен скривился и открыл глаза. Под ним было широкое кресло, типа стоматологического, только сделанное из какого-то твердого материала. Вокруг, в небольшой комнатке без окон, стояли человек пять и внимательно следили за Семеном. Двоих он знал – Арсеньева и Викторука. Остальные были ему незнакомы и, пожалуй, имели ранг поменьше.
– Здравствуйте, – сказал Семен.
– Здравствуй, здравствуй, блудный сын, – откликнулся Арсеньев с непонятным выражением на лице. – И к чему был весь этот спектакль, а, Семен? Кому были нужны эти шпионские игры? Зачем надо было бить по голове сотрудника института, похищать совершенно непричастного человека, бежать куда-то? А эта перестрелка? Ты знаешь, что на твоей совести смерть шести человек? Это тебя не смущает?
– А смерть скольких человек на вашей совести? – зло отозвался Семен. – Шестидесяти тысяч? Или сколько там проживало в Сорок седьмом?
Арсеньев с Викторуком многозначительно переглянулись.
– Это тебе кот наплел? – поинтересовался Арсеньев. – И ты, разумеется, поверил ему? С какой стати? А ты не предполагал, что уничтожение Сорок седьмого может быть как раз делом лап этого самого чужого? Так вот знай: так оно и есть. И еще, не знаю, что он тебе наплел про Алиту Свиридову, правда же заключается в том, что при рождении ей была записана в мозг важнейшая информация. Информация, которая может вывести человечество на уровень галактической цивилизации, и, более того, информация, которая по праву принадлежит нам. Нам и только нам, Семен. А шавелары пытаются ее похитить.
– А в нас вы зачем стреляли? – Семен не спешил раскрывать карт.
Викторук кашлянул:
– Это была моя ошибка. Правду сказать, мы запаниковали. Мы были уверены, что с ней не вы, а тот самый шавелар. Опять же у нас были основания так полагать, разве не так? Какие-то там чудеса творились, оружие это ваше, опять же. Кстати, откуда оно у вас взялось?
Но Семен уже узнал этот голос, и у него пропало всякое желание вести какую-то игру:
– Складно врете, Геннадий. Забыл-как-вас-по-отчеству. Кстати, все хотел у вас спросить, кто такой Сахаот?
Викторук с Арсеньевым опять переглянулись, на этот раз недоуменно-встревоженно.
– И кстати, вовсе не шавелар мне рассказал, кто сжег Сорок седьмой. Это вы, – Семен указал подбородком на Викторука, – все выложили. В Твери, в институте геодезии. На втором этаже, в коридоре, помните? Вы там с кем-то вели очень интересный разговор, который я нечаянно подслушал.
Викторук выругался.
Арсеньев поморщился:
– Семен, ты все себе неправильно представляешь. То, что я сказал ранее, по сути своей, правда. Я просто опустил некоторые детали, чтобы не смущать тебя. Ну да, та трагедия – следствие, во многом нашей ошибки. Но, – Арсеньев приложил руки к груди, – неужели ты думаешь, что мы допускали хоть тень мысли, что дело может обернуться так? Мы просто попросили на той стороне помощи против сильного и опасного врага – переправившегося на нашу сторону шавелара. Мы и подумать не могли, что, пытаясь уничтожить одного кота, этот помощник уничтожит целый город. Разумеется, мы немедленно порвали с ним всякие отношения и никогда более его помощью не воспользуемся. Так что ошибка здесь наша, но первооснова всего – проклятый шавелар. Это первое. Второе. Насчет Алиты. Да, она – чужая. Да, мы ее похитили. Но она выросла и воспитана здесь, на Земле. Более того, ей полагались совсем другие условия и совсем другое воспитание. Здесь нам все планы смешала одна сверхамбициозная и полусумасшедшая сотрудница, которая похитила ребенка и скрывала его все эти годы. Далее, ты, возможно, уже знаешь, что у нее в голове громадный кладезь бесценной информации, и я не понимаю, почему ты решил, что она не должна достаться человечеству? Так что здесь я тоже не соврал. Ответь вот еще что: ты же, думается мне, полагал переправить ее котам – если не секрет, то каким образом?
Семен молчал. Арсеньев подождал и, не дождавшись ответа, продолжил:
– А котяра тебе, я полагаю, наплел, что они собираются ее холить и лелеять? Так вот – это ложь. У них сейчас сложная обстановка, и им совершенно незачем с ней возиться – они выдоят из нее информацию и предоставят ее самой себе. Подумай сам, как она сможет там жить? Она теперь уже совсем человек, Семен. Более того, у нее продолжительность жизни не больше, чем у обычного человека. Коты живут лет по пятьсот, а каково будет среди них ей. Ей будет не просто неуютно, ей будет очень трудно там жить.
Арсеньев перевел дух:
– А у нас она и в самом деле будет жить, как королева. Более того, никто не помешает ей действительно занять какой-нибудь значимый пост. Да и сам подумай, она же, когда все вспомнит, станет могущественным магом, какой нам интерес с ней ссориться? Это – второе. И третье: про перестрелку. Это ошибка Геннадия Артемовича. Он превысил свои полномочия, и, уверяю тебя, подобного более не повторится. Поэтому, Семен, я от лица института энергоструктурной физики предлагаю тебе работу и место в совете института. Предоставим квартиру в Москве, достойную зарплату и важное дело. Понимаешь, Семен…
– Понимаю, – перебил Семен затянувшийся монолог, – очень хорошо понимаю. Дайте я догадаюсь, что мне нужно сделать, чтобы получить этот приз. Сказать, где сейчас Алита, выдать все, что я знаю о шавеларе и рассказать, как я собирался переправить Алиту. Так?
– Незачем ерничать, – ответил Арсеньев, – но в целом ты почти угадал. Расскажи еще, кто тебе помог? Кто дал тебе это, – Арсеньев продемонстрировал полупрозрачную пластинку, – и тот суперавтомат? Это кто-то из наших?
Семен промолчал, ответив неприличным интернациональным жестом. Арсеньев укоризненно покачал головой и развел руками. Собирался что-то сказать, но его отстранил Викторук:
– Хорош. Хватит миндальничать. Вообще я рад, что он уже все знает. Мне с самого начала была неприятна идея нянчиться с этим изменником.
Повернулся к Семену:
– Слушай сюда. Если ты хоть немного соображаешь, то должен соображать, что скрыть тебе от нас ничего не удастся.
– Что, пытать будете? – с презрительной интонацией спросил Семен.
– Все-таки ты дурак. Не будем, хотя, будь моя воля… Но у нас есть множество других, совершенно безотказных способов. Может, ты не будешь отнимать у нас драгоценное время и расскажешь все сам?
Семен повторил свой недавний жест. Викторук отвернулся и махнул рукой поджидающей тройке:
– Он целиком ваш. Забирайте его, пока я ему чего-нибудь не повредил.
И на Семена снова накатила непреодолимая сонливость. Он только успел заметить, как двое безмолвных типов споро подхватили его под руки, и вокруг снова сгустилась темнота.
