- Можно сказать и иначе, биил Эраф. Пока он доделывал то, что начал Огил, тень учителя не мешала ему. А теперь он должен идти своим путем, он уже натворил ошибок и сделал врагами немногих своих друзей. И сейчас ему стала опасна тень гиганта, потому что он - человек обычного роста. Все очень понятно, биил Эраф. Он позволил убить Огила, считая, что так надо для блага страны. А теперь он убивает его опять - и опять считает, что это для блага страны.
- И вы допустите?!..
- А что я могу? Убрать сейчас Таласара? Это значит ввергнуть Квайр в многолетнюю смуту, потому что он успел уничтожить всех, кто способен возглавить страну. Заменить Таласара собой? Я не смогу удержать власть. Сейчас надо убивать каждый день, чтобы ее удержать. Посадить на престол кора Эслана и направлять его? Но тогда его союзники станут его врагами, потому что благо страны - не благо для знати. Надо перетерпеть, биил Эраф. Никогда не выбираешь из двух благ - только из двух зол.
- Но аких Калат был вашим другом!
- Да. И поэтому я не спорю с ним. Огил сам выбрал свою судьбу - пусть же будет по воле его.
Теперь я совсем один - Баруф ушел от меня. Последний раз я слышал его в бреду, и больше он не пришел ни разу, не отозвался и не ответил.
Теперь я знаю, почему он молчит. Его убивают опять, и опять я позволю это.
Я думаю о Баруфе и о себе, потому что с какой-то минуты мы нераздельны. Мы с ним, как сросшиеся близнецы, у которых две головы, но одно дело. Я привык измерять наши чувства делом. А если отбросить дело, что такое Баруф? Умный, добрый, порядочный человек.
А если оставить только дело? Холодный, жестокий прагматик, неразборчивый в средствах и равнодушен к людям.
Как совместить доброго друга - и человека, который играл моей жизнью и моей душой? Заботливого командира - и того, кто молча позволил изгнать самых верных своих бойцов?
Это Олгон, думаю я. Мир, где человек - только винтик, где обрублены корни, где прошлое не существует, а настоящее - только то, что надо как-нибудь пережить.
Баруф виноват только в том, что родился в Олгоне. Как мне его судить? думаю я. Если бы он проделал все это в Олгоне - поставил к стенке верхушку и загнал полстраны в лагеря - я бы принял это почти что без возмущенья: что значат отдельные судьбы, когда спасают страну? Он просто действовал в Квайре, как действовал в Олгоне, и даже гораздо мягче - ведь он не жесток и дозу насилия отмерял по силе сопротивления.
Я все о нем знаю, думаю я, хоть совсем ничего не знаю. Не знаю, любил ли он хоть когда-то и был ли счастлив в любви. Тосковал ли он по нашему миру, мучили ли его те несбыточные желания, что, как фантомные боли, одолевают меня. И все-таки я последний, кто знает его. Те, что знал его в Олгоне, уже не родятся, а здесь он предал немногих своих друзей.
Это, несправедливо думаю я. Человек, изменивший историю и переделавший мир, не должен уйти без следа. Он, как и я, подлежит людскому суду. Если он виноват - пусть его осудят. Если он прав - пусть будут ему благодарны. Я знаю, ему это было бы безразлично, ему - но не мне.
Я не могу тебя отпустить, думаю я. Я слишком тебя люблю и слишком тебя ценю, чтобы позволить какому-то Таласару распоряжаться памятью о тебе. Я тебе сохраню, думаю я. Не в себе, потому что я тоже недолговечен, а в том, что надолго переживет меня.
Вот и все. Пора дописать последние строчки и упрятать рукопись в надежный тайник. Я сделал все, чтобы он оказался надежным - но кто знает? - двести лет слишком долгий срок. Как бы там ни было, эта история принадлежит Олгону. Я перелистываю страницу и начинаю писать на чистом листе.
Я уже отдал свои долги. Баруфу, Квайру и даже Касу. Теперь я могу сказать "Бассот - уже страна.
Я сдержал свое слово: в Касе нет Братства и послезавтра уже не будет Бэрсара. Есть Совет Городских Старейшин, где всем заправляет Асаг, и надежная армия под командой Эргиса. Мне здесь больше нечего делать, и я ухожу.
В устье Кулоры меня ждут корабли. Благодаря Эргису мы построили их неведомо для страны. Благодаря тайной сети Суил мы сумели их снарядить. А теперь мы навеки покинем Олгон, чтобы начать новую жизнь на новой земле.
Вот так все просто? Нет. Не просто. Семь лет я отдал это земле. Как следует полил ее кровью и потом, схоронил здесь мать и потерял Баруфа. Здесь все мое: завоевано в бесчисленных схватках и построено своими руками: здесь мои друзья и моя родня; очень больно выдирать себя из этой земли, может, даже больнее, чем в первый раз, когда я решил проститься с Олгоном - тогда я не ведал, что меня ждет, теперь я знаю - и это труднее.
Но игра доиграна - и пора уходить. Последнее, что я должен им дать это свобода. Возможность жить своим разумом и своей волей, выбирать себе путь и защищать свою жизнь.
Мне тоже нужна свобода и нужно новое дело. Баруф был прав - история беззащитна. Любая случайность способна ее повернуть, и я не уверен, что мы повернули к благу. Олгон не срастется в единого монстра - я в этом уже уверен, но мы подстегнули технический прогресс, и лет через сто материк станет центром мира. Что сможет тогда ему противостоять? Еще первобытный Тиорон? Разодранный на десятки царств фанатичный и нищий Ольрик? Разбросанная еще неведомая в южных морях курортная радуга Архипелага?
Пора закладывать противовес. Есть только одно подходящее место: недавно открытые вновь Острова, забытая колыбель забытой культуры. Я очень много рассчитываю успеть. На несколько лет мы просто исчезнем, а когда появимся - с нами придется считаться. Новое государство в перекрестье морских путей, защищенное морем, вне могучей власти Церкви. Мы быстро разбогатеем, потому что нам будет с кем торговать, а воевать придется нескоро. А когда придется - у нас будет самый могучий флот и армия, вооруженная лучше всех в мире.
Ладно, до этого надо еще дожить. Что мне сказать потомкам и надо ли говорить хоть что-то им? Только одно: я ни о чем не жалею. Правы мы были или не правы - но мы такие, какие есть, и никак не могли поступать иначе. Меня не слишком волнует наш суд: когда живешь по одним законам, а судят тебя совсем по другим - можно слегка пренебречь приговором. Но я обязан сказать вам правду, раз был поставлен эксперимент, который определил ваши судьбы, вам следует знать, кто был виноват, или, может быть, прав в том, что случилось. И знать, что история беззащитна. И, может быть, защитить ее.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я уверен, что, прочитав эту книгу, большинство читателей обратятся к послесловию с тайной надеждой убедиться, что это - выдумка, мистификация, роман на историческую тему. Должен вас огорчить: эта история может оказаться правдой.
Рискованное утверждение, но я говорю не только от своего имени. Эта книга - результат напряженной трехлетней работы многих ученых: историков, филологов, математиков - и, обращаясь к вам, я представляю их всех.
