– Тебе чего? – спросил Поплавский, отворачиваясь от экрана. Несмотря на всю ответственность службы ему тут было дико скучно. – Случилось что?
– Мне ключ.
Сержант автоматически глянул на застекленный шкафчик, в котором каждый на своем крючке висели ключи с бирками.
– Какой еще на хрен…
Передняя, рабочая часть караульного помещения хоть и большая в блоке, но все равно маленькая, если не сказать крошечная, поэтому Костик, сделав всего два шага, оказался рядом с сержантом и сжал своими лапищами его шею.
Не ожидавший подобной подлости сержант тем не менее мгновенно среагировал, вцепившись в запястья идиота и бросая его через бедро. Отличный, много раз отрепетированный прием, который, несомненно, принес бы результат, не будь здесь так тесно.
Костик, уже оторванный от земли, неожиданно зацепился ногой за тяжеленный оружейный ящик, точнее, носок его ботинка каким-то чудом влетел в оттопыренную ручку и застрял там. Сержант, почувствовав успешное проведение приема, привычно, как это всегда делал на тренировках, подсел и подался корпусом вперед, придавая необходимое ускорение телу на его плечах, но сработавший как якорь ящик не дал возможности красиво завершить прием, и сержант, все еще удерживаемый за шею мертвой хваткой, упал назад, на уборщика. Тот, тяжело рухнув на спину, в придачу ударился головой о дверной косяк, но несколько мгновений, за которые совершалось падение, даром не потерял, продолжая сжимать шею сержанта, которая хоть и была накачана многочисленными тренировками, все же не выдержала бокового ускорения и хрустнула. Так что некоторое время на полу лежали двое.
Спасла Костика все та же теснота караулки. Когда-то, когда перегородки тут вообще не было, отдыхающий наряд не мог делать то, что, согласно устава караульной службы, был обязан, а именно спать. Причина проста – тут для этого оказалось слишком шумно. И тогда выстроили перегородку. Звуконепроницаемую. Поэтому те, кто находился отсюда всего-то в трех шагах, не услышали шума борьбы и продолжили выполнять свои служебные обязанности.
А Костик, очухавшись, спихнул с себя тело сержанта, взял ключ и пошел, пошатываясь, к гауптвахте.
«Костик молодец, он все правильно делает».
Вскоре оттуда выскочил абориген, подхватил автомат и, стараясь держаться в тени, скользнул по направлению к конюшне. За ним побрел Костик, держась за голову обеими руками. Его-то и увидел наряд в составе двух человек, завершающий обход территории и вышедший на край спортгородка.
– Глянь, нализался, что ли? – усмехнулся один, зябко передергивая плечами. Здесь, на высоте, по ночам здорово холодало.
– Надо его тормознуть, – решительно сказал второй. – Сержант наверняка его сейчас видит. Замордует потом. Эй! Ты! Стой!
Подай караульный эту команду чуть раньше, он, возможно, сумел бы увидеть разбитую голову дурачка. Но после того, как прозвучало «Стой!», вопреки всякой логике как раз и началось очень интенсивное движение.
Ворота конюшни распахнулись, и из них выскочили лошади, просто повалили как подарки из рога изобилия. Сразу перейдя в галоп, они понеслись на караульных, наполняя ночь тяжелым топотом. Один успел отскочить, спрятавшись за столб турника. Второго растоптал относительно невысокий жеребец. Сбив солдата с ног, задней правой ногой он наступил ему на грудь.
Дальше начался хаос.
Сначала вспыхнула конюшня, хотя, казалось бы, гореть там особо нечему. Чуть позже заполыхал так называемый сарай с запасом фуража. Вот уж где было разгуляться огню. Люди стали выскакивать на улицу, кто кое-как одетый, а многие и вовсе никак. Когда сработала система пожаротушения, сначала повалили клубы пара, резко ухудшившие видимость, но по каким-то неизвестным причинам очень быстро вода перестала поступать, так что работала лишь пена, залившая часть площади горения. Вспыхнули прожекторы, слепя людей, но ясности они не прибавили. Вскоре прозвучали первые одиночные выстрелы. Кто-то решил отстрелить взбесившихся скотин, нещадно топчущих людей.
Кинг, встрепанный, помятый, с пистолетом в руке и по форме одетый, выскочив на улицу, был сбит с ног пробегающим мимо человеком с окровавленным лицом. Кто это, определить не удалось, но полковник запомнил у него наколку в виде оскаленного тигра на плече. Не исключено, что это столкновение спасло полковника, потому что он, взяв себя и выпавший на землю пистолет в руки, вернулся в свой бокс, откуда уже через три секунды связался с дежурным.
– Что, твою в жопу, происходит?
Со сна и похмелья голос у полковника был хриплый до неразличимости отдельных слов.
– Пожар в конюшне, – отрапортовал дежурный, но уверенности в его голосе не чувствовалось. – Лошади вырвались наружу.
– Ваши действия? – просипел полковник, наливаясь кровью.
– Организую команду по тушению. Пытаемся поймать животных.
Дежурный лукавил, по крайней мере отчасти. Если кое-кто и вправду делал попытки остановить лошадей, пусть только стреляя в них, потому что иным способом остановить этих взбесившихся громадин не представлялось возможным, то тушить пожар никто и не пытался. С одной стороны, было известно, что все строения базы оборудованы автоматической системой пожаротушения, так что беспокоиться особо не о чем, с другой же, никакой реальной возможности справиться с огнем иным способом не имелось даже теоретически, а льющаяся пена уже начала приносить результаты.
– Жду подробного доклада через три минуты.
За три минуты полковник успел немало. Он выпил полбутылки соленого чая со льдом – лучшего средства от жары и похмелья, запив им две синие таблетки с фирменным белым треугольником, побрился, сменил рубашку… Он успел бы еще больше, если б снаружи не грохнул взрыв.
Полковник Ларусс, немало повоевавший за свою жизнь, пострелявший и повзрывавший, умел на слух отличить взрыв артиллерийского бронебойного снаряда, выпущенного из гаубицы 122 мм, от взрыва, произведенного ракетой индивидуального ношения класса земля-земля, взрыв самодельного фугаса от взрыва ручной гранаты наступательного действия. Это взрыв ни с чем подобным не идентифицировался. Но он был здорово похож на подрыв боеприпаса. В том смысле, что набора разного состава. Скажем, патроны, запалы, парочка гранат или что-то в этом роде. То есть взлетел на воздух чей-то индивидуальный боекомплект, а, к счастью, не склад боеприпасов. Пока.
Это «пока» металось в голове полковника, как хорек по клетке, когда он вылетел из двери своего бокса и через несколько шагов нырнул в дверь бокса штабного, на бегу успев окинуть взглядом территорию базы, насколько это возможно. Взрыв, судя по плотным клубам дыма, произошел в районе столовой. Интересно, мать вашу, что там могло взорваться?! Как всегда, несчастья не происходят поодиночке.
