– Эй, есть кто-нибудь? – завопил я и сам испугался своего голоса, таким басом я еще не общался с внешним миром.
Послышался шум, по-видимому, в соседнем помещении, к которому был обращен мой затылок, что-то упало. Осторожные шаги и затем резкий вскрик. Снова что-то упало, на этот раз нечто потяжелее. Такое впечатление, что это было не что-то, а кто-то.
– Эй, вы там, вы живы? – уже потише пробасил я, – может быть, вам помочь?
В ответ – тишина. Это уже интересно. Что же прикажете мне делать? Плакать или, может быть, смеяться соответствующим положению смехом? Для разнообразия я попробовал посмеяться и едва не заплакал от своих способностей в этом деле. Получилось довольно отвратительно, хорошо, что никто не слышал.
Что же делать? Попытаться помочь невинно пострадавшим? Я напряг все свои бицепсы и трицепсы и, к своему глубочайшему изумлению, путы ослабли, и я смог шевелиться и даже освободить одну руку. Лучше бы я этого не делал, ибо, когда я ее поднял, истерика решила вернуться и повторить то, что…
Очнулся я в холодном липком поту, спасибо сквозняку, сделал свое доброе дело. И снова вернулись мысли, одна другой приятнее.
Итак, вернемся к нашему барану, то есть, ко мне. Кроме вопросов: где я и что со мной, возникли новые – а кто я такой, собственно говоря, то есть, в чье это тело меня угораздило залететь ненароком. Время шло, а ответов больше не становилось, да и подсказать было некому. Что же, придется действовать, если больше ничего не удастся придумать. Я начал извиваться и постепенно ослабил путы настолько, что, с грехом пополам, смог сползти со своего лежбища. Моему взору открылось пренеприятнейшее зрелище – в дверном проеме лежал скорченный труп с посиневшим лицом и выпученными глазами. Час от часу не легче. Это что же получается, это он меня так испугался, что решил умереть? Если так, то надо отсюда сматываться, пока не появились новые жертвы. Что же я за чудовище такое, если от одного моего вопроса люди съезжают с этого света? Ладно, будет мне пища для размышлений на досуге, а пока – на свежий воздух.
Стараясь ступать как можно тише и не задевать то, что лежало поперек двери (скорее из страха, а не благодаря способностям суперагента), я выглянул в коридор и, поскольку он был пуст, вышел в него. Я снова попал в самое «любимое» место в помещении и поэтому стал лихорадочно искать выход. Дверей вдоль узкого коридора было множество, но по значкам на них определить содержимое не удавалось, я просто не знал, что они могут обозначать. Пришлось открыть одну из них. Похоже на операционную. Ага, я в больнице. Это уже легче. Открыл другую дверь и тут же закрыл. Все-таки вид, мягко говоря, неживых людей мне не очень нравится. Зато стало все понятно: я очутился в морге, внезапно ожил и смертельно испугал медбрата, хотя кому он может быть здесь братом! Я непроизвольно обернулся и посмотрел на него, нет, именно теперь для него все здесь братья. Тьфу, господи, я, наверное, совсем свихнулся и юмор у меня стал какой-то замогильный, или как его там? Раньше таких способностей за собой не замечал.
Бежать отсюда нужно и как можно скорее, пока никто не появился в операционной.
Выбраться из морга оказалось на удивление просто – через открытую форточку в «моей» резиденции, благо, она располагалась на втором этаже, тем более, что мое новое тело оказалось на удивление гибким, невзирая на размеры, и сильным, несмотря на то, что я не мог по настоящему использовать новые возможности. Итак, я на свободе, если можно так назвать состояние человека, попавшего из одного коридора в другой с тем лишь отличием, что над головой не существовало потолка, хотя цвет неба не отличался от цвета наилучшего из виденных мною потолков. В какую сторону идти, загадки не представляло, ведь я раньше видел, куда направляюсь. Остров – он и в Африке остров, кусок земли и вокруг вода. Пойти сдаться? А что тогда со мной сделают, к тому же, вероятно, не все местные жители такие пугливые.
Странные у них здесь стекла в окнах, ты в них смотришься, а в них ничего не видно. Я попробовал одно из них на прочность – ничего особенного – обычное стекло. Мне все сложнее становилось сдерживать нетерпение увидеть свою физиономию. Вода, надо идти к воде и там все постараться решить, авось и лодку удастся стащить, а если нет, то хотя бы умыться и посмотреть себе в глаза. Я вернулся в морг и занялся своей экипировкой. В первую очередь я избавился от бирки на ноге и стал искать, куда бы ее примостить. Мой взгляд остановился на новопреставленном брате. И меня потянуло сделать что-нибудь смешное, даже если окружение и не оценит эту шутку. Я по-быстрому раздел медбрата, нацепил ему на ногу бирку и прикрыл его тело серой дерюгой, которая валялась рядом с этим, как его… в общем, с тем, на чем я сам недавно лежал. Теперь пусть подумают, прежде чем живого человека устраивать с такими удобствами.
Я не переставал сам себе удивляться. Без какого-либо отвращения я примерил, а затем и оделся в одежду моего преемника, хотя она и была тесновата, зато обувь сидела как родная. Порылся в карманах – почти ничего, немного монет разного достоинства и какие-то бумаги на неизвестном мне языке. Ни одного документа с фотографией я не обнаружил, а, может быть, у них здесь не любят фотографироваться?
Я заглянул в помещение, откуда пришел медбрат и тщательно его осмотрел. Наконец мне удалось найти какое-никакое оружие – небольшую дубинку с медным наконечником и с кнопкой возле рукоятки. Для начала я нажал на кнопку – ничего. Пробовать провести эксперимент на себе мне почему-то ужасно не хотелось. И тут снова пригодился медбрат, при касании дубинкой его правой ноги все его тело попыталось выпрыгнуть из-под дерюги. Теперь я убедился в двух вещах, во-первых, дубинка оказалась достаточно мощным оружием, а, во-вторых, медбрат, увы, мертв. Почему-то ни одна из новостей меня не огорчила. Я уже начинал понимать, что это тело начинает мне нравиться, оно само по себе уже изменяет мое изнеженное сознание и многие вещи меня не только не удивляют, но и приносят какое-то, понимаете ли, удовлетворение, что ли. Вот взять хотя бы дубинку. Я никогда не был воинственным человеком и не интересовался оружием, а ведь я же обрадовался не только тому, что она оказалась в моих руках, но и тому, что это не простая палка регулировщика движения с кнопочкой и светящимся наконечником. Если эти метаморфозы имеют место быть, то к чему я приду через достаточно длительный промежуток времени? Скажем, через год. Озверею или лопну от нахлынувших на меня впечатлений? Не хватало еще опуститься до убийств или еще чего-нибудь в этом роде. Впрочем, что страшного в убийстве? Вот, к примеру, такой случай. Медбрат не умер, а только потерял сознание при виде, так сказать, моей личности, а я его обработал с помощью вот этой вот дубинки и теперь он уже не очнется. Ведь это же убийство? Как нет? Да, да, это именно оно. Ведь свидетельства о его смерти я не читал. О, господи… мои крепкие ноги почему-то подкосились, мне пришлось мягко прилечь на кушетку, стоявшую на мое благо рядом с тем местом, где мне вздумалось пофилософствовать.
