И она снова заплакала, пока сын не начал читать. Письмо было коротким. Но Эндрю и Лани, поскольку сами были родителями, точно знали, чтó оно для нее значит, и тоже заплакали от счастья, и тогда молодежь с отвращением вышла из комнаты, а один из детей бросил напоследок:
– Позовете нас, когда сможете себя контролировать.
– Никто ничего не может контролировать, – прошептала Петра. – Все мы только просители у трона судьбы. Но иногда она может над нами сжалиться!
Поскольку кораблю больше не требовалось везти Рэндалла Фирса в изгнание, путь к Эросу мог быть и не прямым. Это добавило к субъективному времени полета четыре месяца (шесть лет реального времени), но командование МФ было не против, и капитан не возражал. Он высадил бы пассажиров там, где им захочется. Капитан знал, кто такие Эндрю и Валентина Виггин. Оправдан был бы любой крюк. Из команды тоже никто не возражал.
В своей каюте Валентина писала историю колонии Ганг и в перерывах нянчилась с Эндером, который потихоньку выздоравливал.
– Я прочла то твое идиотское письмо, – сказала она однажды.
– Которое? Я их столько написал…
– То самое, которое должна была увидеть, если ты погибнешь.
– Я не виноват, что доктор применил общую анестезию, только чтобы поправить нос и вытащить лишние кусочки костей.
– Полагаю, ты хочешь, чтобы я забыла о том, что прочла.
– Почему нет? Я же забыл.
– Не забыл, – сказала Валентина. – Ведь во всех этих перелетах ты не просто скрываешься от своей дурной славы, да?
– Еще я наслаждаюсь компанией сестры, профессиональной вынюхивательницы секретов.
– Тот ящик… Ты ищешь место, где можно его открыть.
– Вэл, – сказал Эндер. – Я не спрашиваю тебя о твоих планах.
– Тебе и не нужно. Мой план – следовать за тобой, пока мне это не наскучит настолько, что я больше не смогу это выносить.
– Что бы ты себе ни вообразила, ты ошибаешься, – сказал Эндер.
– Ну… пока ты все так понятно объясняешь.
Он добавил немного позже:
– Вэл, знаешь что? Я там в какой-то миг подумал, что он правда собирается меня убить.
– Ох ты ж мой бедненький! Тебя, должно быть, чуть не убило понимание, что ты ошибся в расчетах?
– Я думал, что, если до этого дойдет, если я правда пойму, что вот-вот умру, я почувствую облегчение. Ничто из этого больше не будет моей проблемой. Разбираться со всем этим придется кому-то другому.
– Да, мне. И я так тебе благодарна за это!
– Но когда он подошел, чтобы меня прикончить… Я знал, что он намерен ударить меня в голову пару раз, а там и так уже туман клубился… Ну и, когда он подошел, я вообще не чувствовал облегчения. Я хотел встать. И встал бы, если бы мог.
– И убежал бы прочь, если бы у тебя была хоть капля разума в голове.
– Нет, Вэл, – печально ответил Эндер. – Я хотел встать, чтобы убить его. Я не хотел умирать. И не важно, что я считал это заслуженным и думал, будто это принесет мне покой или хотя бы забвение. Тогда я вообще об этом не думал. Только одно: жить! Жить, чего бы это ни стоило. Даже если ради этого придется убить.
– Ух ты, – сказала Валентина. – Ты только что открыл для себя инстинкт самосохранения. Нормальные люди узнают об этом намного раньше.
– Есть люди, у которых нет этого инстинкта, у них он другой. Мы награждаем их медалями за то, что они закрывают своим телом гранаты или вбегают в горящие дома, чтобы спасти ребенка. Награждаем посмертно, я имею в виду. И почитаем память о них всеми возможными способами.
– В них тоже есть этот инстинкт. Просто есть что-то такое, что оказывается важнее.
– Не у меня, – сказал Эндер. – Для меня нет ничего важнее.
– Ты позволил ему избивать себя до тех пор, пока больше не мог сопротивляться, – сказала Валентина. – Только когда понял, что не в силах ему навредить, ты позволил себе почувствовать свое желание жить. Так что не надо кормить меня этим дерьмом, втюхивая мне, какой ты злодей и убийца невинных мальчиков. Ты доказал, что можешь победить, намеренно допустив поражение. Все. Точка. Пожалуйста, больше не ввязывайся в драку, если не намерен победить. Договорились? Обещаешь?
– Никаких обещаний, – сказал Эндер. – Но постараюсь, чтобы меня не убили. У меня еще есть дела.
Я не думал, что с этой книгой получится вот так. Предполагалось, что я в нескольких главах опишу, как Эндер попадет с Эроса на Шекспир, а затем на Ганг. Но понял, что реальная история, подоплека конфронтации на Ганге, случилась раньше, – и, к собственному ужасу, оказалось, что у меня вышел роман, события которого укладываются между четырнадцатой и пятнадцатой главами «Игры Эндера».
Но когда я его писал, я чувствовал, что это правдивая история, которой не хватало. Война закончена. Вы возвращаетесь домой. И затем вам приходится разбираться со всем тем, что произошло на войне. Вот только Эндеру домой не вернуться. И с этим ему тоже приходится разбираться.
И все же никакая часть этого материала не была опущена из оригинального романа – точно так же, как из повести не пропадает ничего, когда ее переписывают в полноценный роман. Если бы в то время в конце четырнадцатой главы у нас был «Эндер в изгнании», не сработала бы ни одна из последующих книг. С одной стороны, «Изгнание» – отчасти сиквел «Тени гиганта»: именно там провисают сюжетные линии Вирломи, Рэнди и Ахиллеса/Рэндалла/Арканяна, именно там требуется закончить с ними. С другой стороны, «Игра Эндера» завершается так, как должна. История, которую вы только что прочитали, лучше работает в отдельной книге. Книге о солдате после войны.
Вот только есть одна маленькая проблемка. Когда я работал над «Игрой Эндера», еще в 1984-м, последнюю главу (пятнадцатую) я писал с прицелом исключительно на предстоящую книгу, «Говорящий от имени мертвых». Я не имел никакого представления о каком-либо сиквеле в промежутке между этими двумя томами. Поэтому я был достаточно небрежен и допустил халатность в отношении временны́х аспектов пребывания Эндера в первой колонии. Я был настолько беспечен, что совершенно позабыл одно: на всех, кроме последней, жукерских планетах должны были оставаться люди-пилоты и экипажи кораблей. Как быть с ними? Разумеется, им предстояло начать колонизацию этих планет. А те, кто руководил процессом, должны были по меньшей мере принять во внимание такую возможность, отправляя людей, подготовленных к любой работе, которая – как предполагалось – окажется необходимой.
Таким образом, хотя, по сути, пятнадцатая глава «Игры Эндера» совершенно правильна, имеются ошибки в деталях и времени действия. Определенно, я не должен был их допустить тогда, и уж точно они не должны наличествовать сейчас. Со времени создания той главы я написал повесть «Советник по инвестициям», где Эндер встречает Джейн (главного персонажа в «Говорящем»), когда он становится юридически совершеннолетним на планете под названием Сорелледольче; но это противоречит временным вехам, установленным в «Игре Эндера». В общем и целом, понял я, неправильна именно пятнадцатая глава, а не последующие истории, которые вобрали в себя больше деталей и развили серию к лучшему.
Почему же я должен оказаться в тупике сейчас, из-за небрежности, допущенной двадцать четыре года назад? Все, что я писал с тех пор, было правильным; неправильны противоречивые, но малозначимые подробности в оригинальном романе.
По этой причине я переписал пятнадцатую главу «Игры Эндера», и когда-нибудь в будущем появится редакция романа, которая включает в себя переписанную главу. Ну а тем временем полный текст доступен онлайн для всех, кто когда-либо покупал или покупает любые выпуски моего журнала «Orson Scott Card’s InterGalactic Medicin Show» (oscIGMS.com). Каждый его выпуск содержит историю из вселенной «Игры Эндера». Я надеюсь, что, если вы купите один номер, чтобы прочесть пересмотренную главу, вы также просмотрите все рассказы в нем и увидите, какая отличная группа авторов там публикуется.
Впрочем, будьте уверены: в той главе ничто значительное не поменялось. Вы ничего не пропустите, если не станете ее читать.
В сущности, самая важная причина, по которой я переписал эту главу, – чтобы читатели перестали указывать мне на противоречия между первоначальной версией пятнадцатой главы и этим романом. Поэтому, если вас устроит мое слово, что все противоречия ныне устранены, вам не понадобится ее читать.
При написании «Эндера в изгнании» мне пришлось вернуться к истокам. И речь не о том, что я должен был согласовать его с «Игрой Эндера» (там, где это вообще было возможно). Роман также должен был соответствовать всем произвольным решениям, которые я сделал в «Тени Эндера», «Тени Гегемона», «Марионетках Тени», «Тени гиганта», «Говорящем от имени мертвых», «Ксеноциде» и «Детях разума», не говоря уже о рассказах.
У меня в любом случае не было ни времени, ни склонности заново перечитывать все эти книги. Меня лишь погрузили бы в депрессию все те моменты, которые сейчас – когда я стал писателем получше или, по крайней мере, более опытным – я бы захотел изменить.
