Колонну вели в соседнюю казарму, но едва она поравнялась с курилкой, один из пустотников по имени Клод Жанси вдруг вскочил и заорал на всю округу:
— Легранж! Морда! Ты жив?
Колонна запнулась: в третьем ряду один из десантников остановился, а потом выронил вещмешок (бласт остался пристегнутым к боку) и, протиснувшись меж товарищей, кинулся к курилке.
— Жанси!
Пустотник и десантник крепко обнялись. Офицер, ведший колонну, глядел на происходящее без особого восторга, но не вмешивался.
Из роты на крики повалил народ: двухдневное безделье всем начало надоедать, а тут хоть какие-то новости. Второй крик раздался как раз от входа:
— Солянка!
Кричал Мистер Литтл.
Тут и Тамура с Цубербюллером встрепенулись, зашарили взглядами по колонне. А оттуда уже спешили сразу двое. Солянка с капральскими нашивками на плечах и Скотч в сержантском комбезе.
— Живы, черти!
Окружающие глядели на встречи с легкой завистью.
Плац перед ротой наполнялся людьми, колонна потеряла стройность, поэтому офицер во главе ее забеспокоился:
— Эй, союзники! Потом брататься будете, дайте людей разместить.
— Вы где? — справился Скотч у давно не виденных товарищей по одиссее на Табаске.
— Вот наша рота! — Цубербюллер указал на вход. — Кидайте вещи и давайте к нам!
— Добро! Десять минут! — заверил Скотч и дружески саданул Литтла по плечу: — У тебя топливо найдется, завхоз?
— А то! — осклабился тот. — Я навыков не теряю!
Завхозской хватки Мистер Литтл за год боев ничуть не утратил и везде непременно становился каптером, причем происходило это как бы само собой.
Десантура потянулась к соседней казарме. Еще несколько человек узнали знакомых; когда почти все уже прошагали мимо курилки, Тамура вдруг пихнул Цубербюллера в бок:
— О! Гляди! Близнецы наши!
Во втором с хвоста ряду шли все четверо братьев Суондредов: Джерард, Клемент, Арнольд и Конрад, но различить кто из них кто сейчас не представлялось никакой возможности. Ближний узнал Тамуру и Цубербюллера, улыбнулся и махнул рукой. Литтл сделал красноречивый жест: мол, поселитесь — тоже приходите. Суондред кивнул и что-то шепнул брату по правую руку.
Когда колонна десантников прошла, а пустотники возбужденно принялись делиться впечатлениями и объяснять, кто кого откуда знает, с плаца рысцой притрусил лейтенант из снабженцев.
— Эй, гвардия! — обратился он к солдатам в курилке. — Я так понимаю, у вас сейчас повальное братание начнется с десантурой.
Пустотники вопросительно притихли.
— Короче, нечего спирт в казарме хлестать, в столовой обед накрывают на час раньше, туда и ступайте. Комбаз велел водки поставить по праздничному пайку, так что расслабьтесь, ничего ныкать не нужно. Кто-нибудь, объявите по роте. Где дежурный?
Капрал Донг как раз выглянул из окна второго этажа:
— Тут, сэр! Все понял, об изменении распорядка объявлю немедленно!
Англик, традиционный уставной язык, в его устах звучал мягко и как-то сглаженно, не по-военному.
— По второй и третьей роте тоже объяви!
— Есть, сэр!
Лейтенант удовлетворенно кивнул и потрусил к казарме десантников.
— Во, блин, — удивился Тамура. — Че это посыльным целого лейтенанта погнали?
— А в столовой, поди, сплошные адмиралы! — весело поделился информацией Клод Жанси. — С утра, говорят, старшие офицеры прибыли.
— Адмиралы в офицерской столовой! — со знанием дела сообщил Литтл. — Во-он, крылечко через плац видишь? Это она и есть. Да и адмиралов тех всего-то трое… Капитаны одни.
Солдатская столовая тоже располагалась за плацем, но несколько дальше; к тому же вход в нее был с торца, так что на обед строй пустотников топал вдоль ряда казарм, в обход плаца, против часовой стрелки.
Тем временем показалась еще одна группа из пополнения. Этих было мало, всего человек двадцать, а экипировка их, в свою очередь, отличалась и от пустотной, и от десантной. К бокам были пристегнуты лучеметы нового образца, такие во флотах еще толком не распространились. Помимо тонкой скатки скафандра имелся шлем, настоящий, корпусной. Комбинезоны зачем-то были не однотонными, а камуфлированными, пятнистыми, серо-стальные пятна перемежались с коричневыми и грязно-зелеными. На головах — не кепки и даже не береты, что-то вроде шляп с мятыми полями. И зеленые шевроны на рукавах.
— Это еще кто? — спросил тот же солдат, который называл десантников небожителями. — Спецназ какой?
— Не, братец, — возразил другой голос, со значительной хрипотцой. — Спецназ супротив этих все одно что полукорвет против крейсера.
В голосе слышалось нескрываемое почтение.
— Это, братцы, пограничники! Я их однажды в деле видел… Никогда не забуду!
— Пограничники? — удивился первый голос. — И чего, круче десанта?
— Круче, не круче… Им просто, кроме себя, надеяться не на кого. Улавливаешь?
Пограничники, ведомые коренастым краснолицым капитаном, остановились как раз напротив курилки.
— Эй, гвардия! Тут первая рота с «Гольфстрима» квартирует? — спросил капитан.
Несколько голосов нестройно подтвердили, что да, тут, мол.
— Нам в помещение «Джи». Кто проводит?
Высокий, тощий, как марафонец, пустотник с готовностью вскочил и щелчком отправил недокуренную сигарету в урну.
— Я проведу!
Помещение «Джи» действительно пустовало и коек там имелось как раз около двух десятков.
Оружейка и каптерка при помещении «Джи» были свои, отдельные.
Один из пограничников показался Косте Цубербюллеру смутно знакомым, но лица его рассмотреть не удалось: пограничник наклонил голову и спрятался за полем своей несуразной шляпы-панамы.
2
На обеде действительно подали водку и действительно происходило сплошное братание. Солдаты бродили между столами, встречали знакомых, обнимались, пили за встречу и за былое. Офицерам в своем углу было, по-видимому, наплевать на столь вольное поведение подчиненных. И похоже, там происходило свое братание и свои встречи. Среди офицеров Скотч заметил нескольких пилотов, а когда присмотрелся внимательнее, и вовсе обомлел: в одном из пилотов он узнал сильно похудевшего и вроде бы даже помолодевшего Валти.
Чуть позже Скотч подумал, что подозрительно много перекрестных знакомств оказывается во вновь сколачиваемой сводной группе. Ненормально много. То там, то сям мелькают знакомые лица; некоторых не помнишь по имени и не знаешь, где встречал, но лица тем не менее знакомые. Вот тот здоровенный долдон-пехотинец. Где ж Скотч с ним встречался? Наверное, в финальной свалке на Табаске, когда уже помощь подоспела. Точно, вон и офицер их сидит рядом с Валти, земляк Кости Цубербюллера. Фамилия у него тоже длинная и труднозапоминаемая. Элбер… Или Эбер-чего-то-там. А вон близнецы, все четверо, с Тамурой за одним столом. Общаются. Стопудово Табаску вспоминают, судя по жестам.
В сторонке между офицерами и солдатами пристроились пограничники.
Эти почему-то держались обособленно, да и не признаёт их никто, никто не подходит, не жмет рук…
Скотч долго присматривался к ним. Сам не понимал — зачем?
А потом один из пограничников, сидящий спиной к основной массе народа, вдруг полуобернулся и Скотч обомлел вторично.
Потому что профиль этот не раз созерцал на последнем маршруте «Экзотик-тура», гадая: кто же ты, человек-загадка?
Семенов. Живой-живехонький, хотя Скотч пребывал в глубочайшей уверенности, что Семенов сгинул во вражеском плену. Искатели, перед тем как угодить на Табаску, накопали нечто настолько важное, что шат-тсуры не поленились направить в погоню за ними целый флот. И Семенов попал к ним в лапы одетым в искательскую униформу. Если секрет находки так важен, скелетики ни за что не выпустят информированных людей, ни живыми, ни мертвыми.
Но ведь это не кто-нибудь, а Семенов! Скотч самолично видел, как он практическими голыми руками крошил в салат скелетиков-пустотников из какого-то элитного подразделения, да и вообще показал себя сущим суперменом. Неужели сбежал?
