Илья Североморцев
Роберт Фреза
Русский батальон: Война на окраине Империи
Москва: «Центрполиграф», 1999). - 487 с.
Пер. с англ. Ю.В. Бехтина, А.С. Хромовой — (Серия «Крестоносцы космоса»). 15 000 экз. (n)
Видимо, мы имеем дело с новой, не так давно появившейся разновидностью военной фантастики — «армейским реализмом». На смену военно-патриотическим романам «под Хайнлайна» и антивоенно-сатирическим памфлетам «под Гаррисона» явились нарочито бесстрастные описания подробностей армейского быта со всеми его «непарадными» сторонами. Да и война, как правило, происходит на дальнем краю обитаемых миров.
Впрочем, не стоит думать, что на смену героям и шутам фантастической классики ныне пришел здоровый военный прагматизм, уверенный в себе, как Рэмбо, и тупой, как армейский сапог. Напротив, у адептов нового направления, кажется, лишь армия осталась последним местом, где может найти себе убежище разочарованный романтик, бегущий от мира, который недостаточно хорош, чтобы в нем жить, но все же не настолько плох, чтобы не иметь права на существование. По крайней мере в батальоне подполковника Антона Верещагина собралась именно такая компания.
Герои романа не страдают ни излишним нигилизмом, ни чрезмерной восторженностью в отношении властей. Тем более, что великая земная Империя японской нации («Восемь углов Галактики под одной крышей»?) восторга у русских, финнов или ирландцев отнюдь не вызывает. Как, впрочем, и ненависти — после глобальной катастрофы, смешавшей расы и народы, национализм волей-неволей оказался пережитком.
В результате глупости армейского командования, озабоченного своей карьерой и своими темными делишками, расхлебывать кашу приходится подполковнику Антону Верещагину и его русско-финскому батальону.
Армейскую службу, военную технику и тактику боевых операций автор описывает с нескрываемой симпатией, порой переходящей в мальчишеский восторг. Чего стоят хотя бы настойчивые перечисления калибров пулеметов и автоматических пушек, принципов функционирования летательных аппаратов или тактики мотопехотного взвода в бою на пересеченной местности. Но, к сожалению, в массе этих подробностей постепенно теряется сам сюжет. Хитросплетение интриг превращается в неразборчивую мешанину, многочисленные герои безнадежно «растворяются в толпе». Скупой язык не дает автору ни малейшей возможности раскрыть внутренний мир своих персонажей иначе, чем краткой информацией об их биографии или упоминанием нетрадиционного хобби. Правда, подлецы и мерзавцы у автора долго и не живут…
Владислав Гончаров
Леонид Кудрявцев
Охота на Квака
Москва: ACT, 1999. — 416 с. (Серия «Звездный лабиринт»). 11 000 экз. (п)
Несколько лет назад Леонид Кудрявцев сошел с созданной им Дороги Миров и бросил свой талант в горнило эскапистского чтива — повести о черных магах Талант неистово верещал, сучил лапками, пытаясь уберечь от пламени наиболее уязвимые места, но тщетно: огонь был повсюду. И все же таланту повезло — дверца в топку была едва прикрыта, и он сумел вырваться наружу, изрядно подпаленный, но вполне пригодный к употреблению. Сам же обладатель таланта — писатель, творец миров, виртуозный игрок словами отошел на второй план, а на авансцене появился прагматичный литератор, автор фэнтезийных сериалов.
Мужчина в пиджаке, присутствующий на обложке, — это некто Ессутил Квак, в обычной жизни коммивояжер, любящий пропустить в виртуальном баре «Кровавая Мэри» рюмочку-другую с виртуальными гномами Хоббином и Лоббином, неспешно поговорить о том о сем, например, как постигнуть законы жизни, стать мудрее и чище, гоняясь за неуловимым кротом. И у этого милейшего, тишайшего человека вдруг украли тело, и превратился он из полноправного посетителя кибера номер 12 в совершенно бесправную бродячую программу, которую все, кому не лень, пытаются всячески обидеть и стереть.
Но не тут-то было! Ессутил Квак в одночасье становится параноидальным монстром, поставившим на уши весь киберспейс. Квак с помощью друзей — бродячих программ, журналистки Глории, обладающей потрясающей фигурой, а также нескольких роялей в кустах (один только проникатель, раздвигающий информацию, чего стоит) — естественно, становится победителем. «Стремительные погони и смертельные поединки, совершенно невероятные встречи и совершенно непредсказуемые ситуации!» — на этот раз аннотация к книге не лжет, но… более в романе нет ничего. НИЧЕГО. Хотя необходимо отметить, что сделан, бесспорно, шаг вперед после двух шагов назад: талант стряхнул со своей шерстки тлеющие угольки и зализывает ожоги. А за Черной стеной народ владетельного Ангро Майнью ждет Второго пришествия своего Создателя. Подождем и мы.
Андрей Синицын
Юрий Брайдер, Николай Чадович
Щепки плахи, осколки секиры
Москва: ЭКСМО-Пресс, 1999. — 528 с. (Серия «Абсолютное оружие»). 15 000 экз. (п)
Сочетание нестабильной политико-экономической обстановки и унылой окружающей среды располагает к эскапизму, в чем бы он не выражался — в увлечениях компьютерными играми, душераздирающими телесериалами или блужданиях по Интернету. На уровне фантастики тяга к эскапизму оборачивается появлением многотомных эпопей с узнаваемыми героями, странствующими по странам, мирам и эпохам и попадающими из переделки в переделку. Плутовской роман возрождается, рядясь, как это и положено плуту, в самые неожиданные одежды-обложки — не исключение и цикл Брайдера и Чадовича, очередной (и, возможно, не последней) частью которого и стала эта книга.
Линейное повествование сериала можно раскручивать практически бесконечно — что и происходит в данном случае. Герои попадают из переделки в переделку, без особого напряжения выпутываются из них, часто с помощью «бога из машины» (в данном случае эту роль порою выполняет загадочный Артем, ни с того ни с сего появляясь в самых неожиданных местах, порою — чудесное целительное растение бдолах, а порою даже зверь Барсик, вовремя реализующий свои склонности к людоедству).
Одним из обязательных условий подобного повествования являются часто сменяющиеся декорации — в данном случае чуть не астрономического размаха катаклизмы — и обилие проходных персонажей, с легкостью возникающих из небытия и с такой же легкостью проваливающихся обратно, попутно принимая активное участие в судьбе центральных персонажей — вроде злодея Басурманова или самогонщицы Анны Петровны, ставшей черной королевой Анаун. Разношерстная «ватага» Брайдера и Чадовича, помещенная в популярный ныне в фантастике искусственный пространственно-временной континуум, странствует по весьма условной вселенной, порою поддерживая истощенные силы собачьим гранулированным кормом, отстреливаясь пистолетами от арбалетов и наоборот, а походя спасает от темных сил страны и народы. Иногда кажется, что очередное головоломное приключение понадобилось авторам для того, чтобы заставить своих героев обменяться юмористически-назидательными репликами. Отсюда и все недостатки цикла, вполне, впрочем, закономерные для эпопей такого рода — калейдоскоп приключений порою начинает утомлять, приколы начинают повторяться (вроде трансформации внешности, раз за разом постигающей несчастных героев), плюс постепенная потеря интереса к судьбе центральных персонажей, обусловленная самой структурой плутовского повествования, заведомо не предполагающего сочувствия к главным героям. Да и с какой стати им сочувствовать, если в мире Брайдера и Чадовича легко воскресает даже мертвый?
