— Прощай, Крэг. Я не хочу, чтобы ты слышал, как я… — Она выключила переговорное устройство.
Меньше чем через минуту она безжизненно повисла на его руках. Крэг осторожно опустил тело и включил дезинтегратор, как она просила. На этот раз он отвернулся.
Затем он положил дезинтегратор на землю и, взяв пистолет Олливера, расстреливал прибор тепловым излучением огромной мощности до тех пор, пока тот не превратился в бесформенный кусок металла.
Астероид стал уже совсем маленьким, и на нем было трудно стоять, но все-таки Крэг еще несколько минут смотрел на яркие звезды бездонного черного неба. У него тоже кончался запас кислорода, и ему самому оставалось жить не больше десяти минут. Наверное, Джудит ошиблась, посчитав, что Олливер что-то сделал с ее скафандром. У Олливера не было причин уменьшать запас кислорода в скафандре Крэга. Видимо, в обоих скафандрах, а может, даже во всех трех запас кислорода никто не проверял. Да это было и неважно, если они могли вернуться на корабль в любой момент.
Размер астероида уже не превышал одного ярда, и Крэг, отчаявшись удержаться на нем стоя, сел.
Астероид все таял, пока наконец не стал величиной с мяч, который Крэг взял в руку и рассмеялся. Кто бы мог подумать, во что превратится небесное тело размером с дом Олливера!
Он держал астероид в руке, пока тот не стал как апельсин, а потом как мандарин, который Крэг и засунул в карман. Он продолжал смеяться, представив себе выражение лица того, кто может случайно его обнаружить с маленьким шариком в кармане, весящим сотни тонн.
Он продолжал улыбаться, когда проваливался в темную мглу бездонного черного неба, в котором не было звезд.
Он продолжал улыбаться, когда его забрала смерть.
Приближаясь к семимиллионной солнечной системе, встретившейся на пути, он не ожидал ничего необычного. Да и чем она могла отличаться от других? Ничем.
Он пролетел мимо двух мертвых холодных гигантских планет, вокруг одной из которых крутилось кольцо астероидов. Он видел немало подобных планет и знал, как они образовывались. Он миновал орбиту Юпитера, но Юпитер был по другую сторону Солнца, иначе он еще раньше натолкнулся бы на некоторых спутниках этой планеты на то, что давно уже отчаялся встретить во Вселенной, — другую форму жизни.
На пути к центральной звезде был пояс астероидов. Скопление скалистых пород, таких же, как и он, только не наделенных разумом, а потому бездумных и безжизненных. Некоторые из них были крупнее, некоторые — мельче. Находясь в таком же поясе астероидов, он был когда-то одним из тысяч себе подобных, пока миллиарды лет назад не произошло случайное соединение атомов, наделившее его разумом, и он стал непохожим на остальных.
Приближавшийся пояс астероидов был точно таким же. Во всяком случае, ему так показалось сначала. И вдруг…
Совсем рядом, на расстоянии каких-то световых секунд где-то внутри этого пояса он заметил нечто. Что-то странное и неожиданное, что могло быть, вернее, не могло не быть другим разумом. Иное разумное существо. Или, точнее, существа, потому что их было несколько.
Он быстро перешел в субкосмос и почти тут же вернулся в космос в десятке миль от места, где зафиксировал проявление разума. Это был астероид, причем совсем маленький. Он уравнял свою скорость со скоростью этого астероида и решил понаблюдать за развитием событий с этого расстояния. Причиной, по которой он не стал подходить ближе, была не осторожность: просто с этого расстояния он мог наблюдать за происходящим точно так же, как и с более близкого. Каким-то чувством, отличным от зрения, он постигал не только внешние формы, но и само строение молекул астероида и находившихся на нем существ.
Он знал, что молекулярная структура астероида меняется: обычная цепная реакция, которая расщепляла не только молекулы, но и атомы, из которых они были созданы. Эта цепная реакция в конечном счете превратит астероид в крошечный комок расщепленного вещества. Но его внимание привлекло не это: ему была известна эта реакция, и он сам умел не только вызывать ее, но и давать ей обратный ход.
Его внимание было сосредоточено и не на предмете, состыкованном с астероидом, хотя, при отсутствии других — проявлений разума, этот предмет заинтересовал бы его чрезвычайно: он был искусственного происхождения и явился бы первым свидетельством существования иного разума, с которым он столкнулся во Вселенной. Но на астероиде были сами разумные существа, и все его внимание было поглощено ими. В данный момент одно из существ отвязало веревку, державшую искусственную конструкцию возле астероида, и оттолкнуло эту конструкцию от небесного тела.
Это существо, как и два других, было облачено в какую-то искусственную оболочку. Молекулярное строение оболочки свидетельствовало о том, что ее основная часть отличалась гибкостью, как и многие части тела, заключенные в оболочку. Это были странные тела с очень сложным строением. И хрупкие, очень хрупкие: оболочки были снабжены устройствами, которые производили тепло, и сами оболочки его удерживали вместе с газом. По всей вероятности, тепло и газ были необходимы для жизнеобеспечения этих существ. Он выяснил, что газ состоял в основном из кислорода и двуокиси углерода, хотя были незначительные примеси и других веществ. Существа вводили газ в свой организм и тут же выводили его, хотя уже с гораздо меньшим содержанием кислорода. Емкость с кислородом автоматически поддерживала его уровень внутри оболочки. Очень странная и недолговечная конструкция. Во Вселенной существовало много планет, где содержание кислорода и температура атмосферы точно соответствовали тем, что поддерживались внутри этой оболочки. На таких планетах эти существа могли бы жить без всякой оболочки… Он понял, что эти создания явились, скорее всего, с одной из таких планет — населенных похожими на них существами — и что их пребывание на лишенном воздуха астероиде в холоде космоса было временным, а их оболочки служили для того, чтобы они могли выжить в…
Выжить? Как он об этом подумал? До сих пор для него не существовало понятий жизни и смерти, но сейчас он об этом знал, как знал и то, что этим существам был отпущен короткий срок жизни, а потом они просто переставали быть. Он пришел к этим выводам, всего лишь изучив их физические тела, а теперь их мысли, казавшиеся сначала беспорядочной мешаниной различных и неясных понятий, начинали постепенно обретать смысл.
Внезапно существ осталось всего двое — два источника разума. Третий неожиданно умер. Его тело сразу превратилось в комок мертвой материи. Один из оставшихся в живых бросил в него какой-то предмет, разбивший находившуюся сверху прозрачную защитную оболочку, что и привело к смерти. Теперь оставшиеся в живых использовали какой-то предмет, который начал цепную реакцию разложения веществ, из которых состояли оболочка и тело умершего. Видимо, мыслительные возможности этих существ были очень ограничены, раз им приходилось прибегать к помощи прибора для такой простой вещи. Все его внимание было приковано к оставшимся в живых. Один из них испытывал боль, связанную с понижением содержания кислорода в оболочке. Он впервые узнал о существовании боли, хотя и не совсем понял ее суть. Поскольку кислорода в контейнере уже совсем не осталось, это существо тоже должно было скоро умереть, и он сконцентрировал все внимание на изучении этого, как выяснилось, непродолжительного процесса.
