Звук раздался снова. Червь нырнул глубже, отполз и повернул назад. Сейчас о нем напоминало лишь шевеление песка и полоса между дюнами. Пол вышел из расщелины, наблюдая за тем, как эта полоса уходит в ту сторону, откуда донесся звук нового тампера. Джессика тоже прислушалась. Внезапно звук оборвался. Пол нащупал трубку в своем стилсьюте и сделал глоток воды. Джессика тупо следила за его движениями. Ее усталый, измученный ужасом разум отказывался что-либо воспринимать.
— Он и в самом деле ушел? — шепотом спросила она.
— Кто-то позвал его, — ответил Пол. — Наверно, Свободные. Она почувствовала себя немного лучше.
— Он был такой огромный…
— Меньше того, который проглотил наш топтер.
— Ты уверен, что это были Свободные?
— Они воспользовались тампером.
— Зачем они помогают нам?
— Может быть, они и не собирались помогать нам. Может, они просто подзывали червя.
— Зачем?
Ответ лежал где-то на поверхности его знания, но отказывался сделаться ясным. В его сознании мелькнуло нечто, имеющее отношение к лежащим в их мешке палкам с крючками — хукам Создателя.
— Зачем им было нужно подзывать червя? — снова спросила Джессика.
Дыхание страха коснулось его разума, и он заставил себя отвернуться от матери и посмотреть наверх, на вершину утеса.
— Нам лучше всего подняться туда до наступления дня. — Он указал вниз. — Те дыры, которые мы видели на бегу… их там много.
Она проследила за направлением его руки и увидела дыры — целая цепочка их виднелась от подножия утеса к нависшему над ними краю расщелины.
— Они отмечают путь к вершине утеса, — сказал Пол.
Он взвалил на спину мешок и начал карабкаться на утес. Джессика подождала немного, восстанавливая ритм дыхания, и последовала за ним.
Они карабкались наверх, следуя указующим лункам до тех пор, пока уступ не сузился, переходя в устье темной расщелины. Пол наклонил голову, заглядывая в ее мрак. Он чувствовал, как непрочна опора, но усилием воли заставил себя не спешить. В расщелине он видел только темноту. Пол внимательно вслушивался, но слух его ловил только привычные звуки: шелест песка, жужжание насекомого, топот какого-то маленького зверька. Он осторожно зашел за выступ скалы и дал матери знак следовать за собой. Схватив ее за край плаща, он помог ей перебраться к нему.
Они оказались в узком ущелье, образованном двумя выступами. В слабом свете звезд силуэт стоявшей рядом матери казался Полу серым пятном.
— Если бы мы могли рискнуть и воспользоваться освещением, — прошептал он.
— У нас есть и другие чувства, помимо зрения, — возразила Джессика. Пол сделал шаг вперед, перенес тяжесть тела на выставленную ногу и нащупал какой-то выступ. Поставив на него ногу, он обнаружил, что это ступенька, и встал на нее — уже обеими ногами. Еще ступенька…
— Они ведут до самого верха, — прошептал он.
«Ступени небольшие и ровные, — подумала Джессика. — Они, вне всякого сомнения, сделаны человеком».
Копируя осторожные движения Пола, она начала подниматься. Каменные стены выступов сузились настолько, что они едва не задевали их плечами. Наконец они вышли на небольшую залитую лунным светом площадку.
Пол выбрался на нее первым.
— Какое чудное место! — прошептал он.
Шедшая на один шаг позади него Джессика с молчаливым одобрением смотрела на открывшуюся перед ними картину. Несмотря на страшную усталость, на раздражение, испытываемое от зажимов и тесноты стилсьюта, красота впадины подействовала на нее, заставив остановиться И залюбоваться ею.
— Как в сказке! — прошептал Пол. Джессика кивнула.
Перед ними был сад из растений пустыни, сад фантастически прекрасный при лунном освещении. Замыкающиеся кольцом стены казались темными слева и серебристыми в молочном свете луны — справа.
— Должно быть, здесь живут Свободные, — сказал Пол.
— Для того чтобы выжило такое количество растений, за ними должны ухаживать люди, — согласилась Джессика.
Она сделала глоток из трубки, и теплая, слегка отдающая кислотой жидкость смочила ей горло. Когда она закрыла трубку, колпачок заскрипел от налипших на него песчинок.
Внимание Пола привлекло движение справа и снизу от них, ближе ко дну впадины. Сквозь изгородь кустов он увидел силуэты снующих по песку зверьков.
— Мыши! — прошептал он.
Что-то камнем пронеслось мимо них и ринулось на мышей. Раздался слабый вскрик, хлопнули крылья, и большая серая птица поднялась вверх и пролетела над впадиной, держа в когтях крошечное серое существо. «Это нам предупреждение», — подумала Джессика.
Пол продолжал наблюдать за впадиной. Он втянул в себя воздух и ощутил еле заметный запах шалфея. Теперь в низине стало так тихо, что, казалось, было слышно, как движется луна, задевая за кроны деревьев.
— Нужно найти место, пригодное для установки тента, — сказал Пол. — Завтра мы попытаемся найти Свободных, которые…
— Многие незваные гости, попавшие сюда, жалели о том, что нашли Свободных! — раздался низкий мужской голос. Он шел сверху и справа от них. Говоривший отчетливо произносил каждое слово.
— Не пытайтесь бежать, — продолжал он, заметив сделанное Полом движение. — Если вы побежите, то лишь напрасно расплещете воду, заключенную в ваших телах.
«Им нужна наша вода», — подумала Джессика. Ее мускулы сразу же забыли об усталости, придя в состояние максимальной готовности. Она точно определила место, откуда шел голос.
Слева от них послышался другой голос:
— Быстрее, Стил! Бери их воду, и продолжим наш путь.
Время подернулось пленкой… Они были пленниками Свободных, которых интересовала только вода, содержащаяся в их незащищенных телах.
Именно религиозные догмы Свободных явились источником того, что мы называем Столпом Вселенной, их символы, проповеди и пророчества живут среди нас, поддерживаемые Квизара-Тафвидами, Они оставили нам сгусток мистики, чья истинная красота служит великолепным примером смешения старинных легенд с новыми учениями. Кто не слышал «Гимн Старика» и не был им глубоко взволнован?
Я пустился в путь по пустыне,
Чей мираж трепещет, как дух,
Ненасытный в славе, жадный до опасности.
Я скитался вдоль горизонтов ал-Кулаба,
Наблюдая за тем, как время
В его поисках и в охоте за мною
Оставляет отметины в горах.
И я видел стремительное приближение воробьев,
Более алчных, чем охотящийся волк.
Я слышал, как стая их возится в моих ветвях.
