— Не может быть… как? — рассеянно спросил я. По другую сторону зрительского круга я увидел несколько крупных парней, в обязанности которых входило оттаскивать тела проигравшихся, пока они не превратились в лужу слизи. Но нет, слишком много псевдоплоти. Надо искать что-то более экономичное.
— Так возбуждающе! Я всегда свысока относилась к таким вещам. Но знаешь, если бы я импринтировала одного из этих боевых дитто, то, наверное, было бы интересно…
— Хм, отлично. Главное, чтобы зверь в тебе не перекусил тебя надвое, — заметил я.
Риту побледнела. Тот, кого я искал, должен бросаться в глаза всем столпившимся здесь. А если никого нет? Если никого не прислали? Может быть, профи пользуются какими-то скрытыми камерами?
И тут я его засек. Точно. Невысокий, у края арены, рядом с упавшим бойцом. Вот он проверил его ярлык. Похож на шимпанзе или гиббона. Таких много в городе, они примелькались, стали частью пейзажа.
Конечно, налоговик.
— Идем.
Мне пришлось подтолкнуть Риту, которой хотелось остаться и досмотреть зрелище до конца. Наверное, я бы даже смог ее оставить — таково было мое нетерпение. К счастью, в этот момент один боец нанес другому решающий удар, и крупное тело шмякнулось всем весом на пол под рев вскочивших на ноги зрителей.
— Идем! — крикнул я. Она уступила.
Обезьяна заворчала и сплюнула, когда я окликнул ее сзади. Потом шимп опустился на деревянную ступеньку в ожидании следующего поединка.
— Убирайся.
Голос у него был более чистым, чем у настоящего шимпанзе.
Разумеется, я был не первым, кто раскусил его маскировку. Должно быть, парню уже надоели приставания любителей, подходивших не с пустыми руками.
— Мне надо поговорить с номером 422-м.
— Ну да. Тебе и всем остальным, после штурма Моэста всем хочется получить автограф. Придется подождать, пока война закончится, приятель…
— Я не фан. Дело личное и срочное. Поверь. Она будет благодарна.
Шимп снова сплюнул.
— А почему я должен тебе верить?
Во мне уже закипала злость. Но я сдержался.
— Потому что если сержант Клара Гонсалес узнает о том, что ты не дал мне связаться с ней, она задаст тебе такого трепака, что твой архи не скоро избавится от этого воспоминания.
Обезьяна мигнула.
— Похоже, ты знаешь Клару. Кто ты?
Опасный момент. Но был ли у меня выбор?
Я сказал… и темные глаза уставились на меня.
— Значит, ты призрак того детектива, бедняги Альберта. Пришел попрощаться? Да, парень, то, что с тобой случилось… сгореть в собственном доме! Не могу даже представить, каково почувствовать такое на собственной шкуре.
— Да уж. Я вроде как надеялся, что увижу Клару до того, как она узнает.
Шимпанзе цыкнул и покачал головой:
— Жаль, приятель, но время ты потратил зря. Клара как услышала, так сразу и уехала.
Теперь уже настала моя очередь удивляться.
— Клара… в самоволке? А война?
— Дело не только в этом. Она захватила правительственный вертолет и на нем полетела в город. Наш командир, скажу тебе, просто вне себя!
— Даже не верится.
У меня вдруг подкосились ноги, а в висках застучало.
— Да, ирония судьбы. Она все бросила здесь и помчалась туда, а ты явился сюда утешать ее.
Разведчик-наблюдатель соскочил со ступеньки и встал передо мной.
— Гордон Чен, капрал 117-й роты поддержки. По-моему, мы встречались, когда вы приезжали сюда в прошлом году.
Я вспомнил — довольно высокий, с восточным лицом, отличной осанкой и мягкой улыбкой.
— Да, — растерянно сказал я. — На вечеринке после полуфинала с узбеками. Мы говорили о садоводстве.
— Ага. Так это и впрямь вы. — Его губы могли напугать тигра. — Гаутама! И каково это быть призраком? Чудно. — Он покачал головой. — Забудьте. Что я могу для вас сделать, Альберт? Только попросите.
Кое-что он сделать способен. Но с просьбой можно и подождать. Несколько секунд. Или минут. Я еще не опомнился. Огорчение от разминки с Кларой было слишком велико. Да и ее импульсивность стала для меня сюрпризом. Но главное заключалось и другом.
Я всегда знал, что она неравнодушна ко мне. Мы хорошие друзья. У нас все нормально в постели. Нам весело вдвоем. Но чтобы поступить вот так! Бросить все и помчаться к руинам моего дома в надежде, что во время взрыва меня там не было… Да она же любит меня!
За последние два дня я успел попасть в список подозреваемых в совершении диверсии и стать мишенью для убийц. Меня подставили, зачислили в мертвецы, я перешел пустыню и испытал величайшее разочарование. И несмотря на все это, я вдруг обнаружил, что чувствую себя… хм, счастливым.
Если только я выживу. Если не попаду в тюрьму, то обязательно поговорю с ней. Надо принять какое-то решение…
От мыслей о Кларе меня отвлек шум толпы и громкое шипение, за которым последовал тяжелый шлепок. Толпа восторженных архи в едином порыве вскочила с мест. Шаткая конструкция заходила ходуном, а над ареной взлетел какой-то утыканный шипами круглый предмет, ронявший капли крови…
— Черт! — воскликнул капрал Чен, с проворством обезьяны отскакивая в сторону.
Риту и я последовали его примеру, и вовремя! Жуткая сияющая голова с хищными клыками ударилась о землю в паре метров от нас и подкатилась к моим ногам.
Распад уже начался и шел быстро: из ушей потянулся дым, и хлынула слизь, застывая на песке. Если хозяин голема хотел сохранить память своего бойца, ему надо было спешить. Возможно, какому-то бездельнику нравились все эти клыки, шипы и рога, но я не собирался прикасаться к жуткой мерзости!
И все же даже после всех испытаний голова цеплялась за ускользающее сознание. В мигающих крокодильих глазах мелькнуло скорее разочарование, чем ужас. Челюсть шевельнулась, пытаясь что-то сказать. Я невольно наклонился.
— Bay, — прошептала голова. — Какой… бой!
Шимпанзе фыркнул и почтительно качнул головой.
Сделав шаг назад, я повернулся к боевому товарищу Клары.
— Так вы готовы помочь нам?
— Конечно, а почему нет? — Шимп-дитто пожал плечами. — Приятель Клары и мой приятель.
Глава 31
СУМАСШЕДШИЙ ГОЛЕМ
…или как малыш Красный готов отметиться…
Я тупо уставился на серого призрака Махарала, постепенно усваивая услышанное.
— Атаки?.. Что?..
— Да. От вашего дома и вашего архи не осталось почти ничего — дымящийся кратер. Так что вам можно лишь надеяться на то, на что надеюсь я. На удачное завершение моего эксперимента.
Моя реакция была вполне естественной — страх и отчаяние. Дешевое красное тело, доставшееся мне в этот раз, могло испытывать весь спектр эмоций. И все же я столько раз смотрел в лицо смерти и при этом всегда уходил от решающего поражения. Так почему сейчас должно было быть иначе? Может, Махарал блефует. Проверяет мои реакции?
