– И всего два летательных пояса. Давайте прикинем, далеко ли мы от «Иглы». Около двух тысяч миль почти в том направлении, откуда пришли. Ненис!
– А что делать со сломанной рукой женщины?
– Наложить шину. – Луис встал. Ему было нелегко ходить, и это поглощало столько внимания, что, найдя полосу алюминия, он не сразу вспомнил, зачем она ему. Для перевязки не было ничего, кроме сверхпроводящей ткани. Рука Харкабипаролин зловеще опухла; Луис перевязал ее, затем, пользуясь черной нитью, зашил самые глубокие раны Чмии.
Оба они могли умереть без лечения, а рассчитывать на него не приходилось. Да и сам Луис в своем нынешнем настроении мог просто сесть и умереть. Продолжай двигаться. Ненис, тебе все равно придется с этим справиться, так почему бы не сейчас?
– Натянем ремень между летательными поясами. Что тут можно использовать? Сверхпроводник недостаточно прочен.
– Нужно найти что-то, Луис, но я слишком слаб, чтобы идти на разведку.
– В этом нет нужды. Помогите мне снять с Харкабипаролин скафандр.
Пользуясь лазером, он отрезал переднюю часть скафандра и разорвал на полосы. Затем проткнул отверстия по краям остатков скафандра и пропустил сквозь них полосы прорезиненной ткани. Свободные концы полос он привязал к ремням своего летательного пояса.
Скафандр превратился в единую лямку, поддерживающую Харкабипаролин, и они надели его на нее. Женщина вела себя покорно, но ничего не говорила.
– Хорошо придумано, – сказал Чмии.
– Спасибо. Вы можете лететь?
– Не знаю.
– Попробуйте. Если приземлитесь, а потом почувствуете себя лучше, пояс останется у вас. Может, нам удастся найти достаточно большой ориентир, чтобы я мог вернуться и найти вас снова.
Пол коридора, приведшего их сюда, был испачкан: раны Чмии кровоточили, и Луис знал, что кзин очень страдает. Через три минуты полета они заметили диск диаметром шесть футов, паривший в футе от пола и груженный снаряжением.
– Мы должны были догадаться – это грузовой диск Тилы, – сказал Луис.
– Вторая часть ее игры?
– Да. Если мы уцелеем, то обязательно найдем его. – Все находившееся на диске было странно для глаз, за исключением тяжелого ящика с расплавленными замками. – Вы помните? Это медицинская аптечка со скутера Тилы.
– Она не поможет кзину. К тому же, это медицина Земли двадцатитрехлетней давности.
– Для нее это лучше, чем ничего. А вы получите противоаллергические пилюли. Кроме того, здесь нечему инфицировать вас – мы слишком далеко от Карты Кзина, чтобы бояться ваших бактерий.
Кзин выглядел совсем плохо, он не мог даже встать.
– Может, взглянете на управление поясом? – спросил он. – Я на себя не надеюсь.
Луис покачал головой.
– А зачем? Вы с Харкабипаролин забирайтесь на диск – он уже висит в воздухе; я потащу вас, а вы будете спать.
– Хорошо.
– Только сначала закрепите ей карманную аптечку и привяжитесь оба к стойке управления.
33. 1,5 Х 10 В ДВЕНАДЦАТОЙ СТЕПЕНИ
Они проспали почти тридцать часов, и все это время Луис тащил диск. Остановился он, лишь заметив, что Харкабипаролин проснулась.
Женщина принялась бормотать что-то об ужасном принуждении, обрушившемся на нее, об ужасе и восторге коварного зла – дерева жизни. Луис старался не обращать на это внимания, понимая, что ей нужно выговориться.
Ей хотелось, чтобы руки Луиса обнимали ее, а он не мог себе этого позволить. Он также воспользовался старой аптечкой Тилы, и когда боль в ребрах слегка утихла, вернул устройство обратно. Боли было вполне достаточно, чтобы отвлечь его от запаха, еще оставшегося в нем.
Чмии метался в бреду, и Луис помог Харкабипаролин надеть противоударные доспехи кзина. Тила разорвала их во время схватки, но все же для женщины, лежащей рядом с бредящим кзином, это было лучше, чем незащищенная кожа.
Эти доспехи спасли ей жизнь, по крайней мере, однажды, когда Чмии ударил ее, потому что она слишком походила на Тилу. Она ухаживала за кзином как могла, поила его водой и питательным раствором из шлема скафандра. На четвертый день Чмии пришел в себя, но оставался еще слабым и… прожорливым. Сиропа из скафандра человека ему было мало.
Им потребовалось четыре дня, чтобы добраться до приблизительного местонахождения «Иглы», и еще один день, чтобы пробиться сквозь стены и найти большой блок оплавленного базальта.
Спустя неделю после затвердевания камень еще был горячим. Луис оставил свой летающий диск с пассажирами далеко внизу по туннелю, которым Тила буксировала «Иглу». Надев шлем от своего скафандра, чтобы было чем дышать, он двумя руками поднял дезинтегратор и нажал на спуск.
Ураган пыли обрушился на него, и постепенно начал возникать проход, в который и вошел Луис. В нем ничего не было видно и слышался только вой уничтожаемого базальта, да треск разрядов где-то позади, где электроны вновь обретали свои свойства. Сколько же лавы расплавила Тила? Казалось, он шел сквозь нее несколько часов.
Наконец Луис ударился обо что-то.
Ого! Он заглядывал через окно в жилую комнату с кушетками и парящим кофейным столиком, однако все это выглядело каким-то мягким: нигде не было острых углов или твердых поверхностей – ничего, на что можно было бы налететь и разбить колени. Через следующее окно виднелись огромные здания и черное небо между ними, а на улицах кишели кукольники Пирсона. И все это было вверх ногами.
Предмет, который он принял за одну из скамеек, вовсе не был ею. Достав фонарь-лазер, Луис настроил его на низкую интенсивность и посветил внутрь. Некоторое время ничего не происходило, затем уплощенная белая голова на длинной шее потянулась напиться из неглубокой чаши, изумленно дернулась и метнулась обратна под брюхо.
Луис ждал.
Кукольник встал и повел Луиса вокруг корпуса – медленно, потому что тому приходилось пробивать себе дорогу дезинтегратором, – к месту, где разместил передатчик трансферного диска снаружи – внутрь. Луис кивнул и отправился обратно за соратниками.
Десять минут спустя он был уже внутри, а через одиннадцать минут они и Харкабипаролин ели, как кзины. Голод же Чмии вообще не поддавался описанию. Каваресксенджаджок в страхе смотрел на него, а Харкабипаролин ни на что не обращала внимания.
Утро на космическом корабле, погребенном в застывшей лаве в десяти милях от солнечного света.
– Медицинское оборудование повреждено, – сказал Хиндмост. – Чмии и Харкабипаролин придется выздоравливать самим.
Он находился на навигационной палубе, разговаривая через интерком, и это многое могло значить. А могло и нет. С Тилой покончено, и Кольцо получила возможность уцелеть, так что кукольника ждала долгая-долгая жизнь, которую требовалось защищать. А для этого не рекомендовалось тереться плечами с чужаками.
