Проект оказался чрезвычайно сложен в исполнении, но катастрофы и недоделки заставляли конструкторов учиться на ошибках, вносить изменения в первоначальные схемы. За три недели до старта первого из лунных «Аполлонов» на Байконуре уже стоял подготовленный к запуску комплекс «Протон-К»-«Союз-7К-Л1», а 8 декабря космонавты были готовы к полету, однако высокая вероятность катастрофы так и не позволила Политбюро разрешить запуск.
21 декабря «Аполло-8» стартовал к Луне. Впервые люди покинули околоземное пространство, впервые они не наблюдали закатов и восходов Солнца и увидели своими глазами обратную сторону Луны. Сделав несколько витков на орбите, корабль успешно вернулся на Землю.
Американцам повезло.
Советское руководство не верило в везение и так и не согласилось на пилотируемый лунный полет даже после коллективного письма в Политбюро космонавтов, прошедших подготовку по лунной программе. В письме они просили разрешения на проведение полета к Луне, мотивируя это тем, что присутствие на борту космонавта повысит шансы на успех.
Но теперь, тридцать семь лет спустя у обновленной русской программы была своя Удача. Вслух об этом, конечно, никто не говорил. Зато в кулуарах операция «Везунчик» давно перестала быть тайной, а монтажники и наладчики космических аппаратов, привыкшие по сто раз перепроверять каждый винтик, просто за голову хватались, наблюдая за повсеместным нарушением техники безопасности. Принцип «в первом приближении работает? Ну и ладно – сойдет!» казался им просто неприличным.
Не известно, кто первым высказал эту мысль, но техники собирали спускаемый аппарат на живую нитку, лишь бы работало, зная, что от всех неувязок и внештатных ситуаций корабль спасет Везунчик.
Решением РКА в состав экипажа вместе с Андреем вошли два профессиональных космонавта – командир экипажа Дмитрий Хрусталев, способный, если что, вручную поднять спускаемый аппарат с Луны, и бортинженер Алексей Ильдаров, спец по системам жизнеобеспечения, один из монтажников жилого комплекса орбитальной станции «Альфа».
Лунному кораблю по единогласному решению участников проекта дали название «Россия».
Во всем мире русская лунная экспедиция вызвала живейшую заинтересованность. Европейское космическое агентство, Китай и Япония предложили свою техническую помощь и финансирование. Особенную активность проявили китайцы – их представители зачастили в Москву и в Звездный городок.
Всерьез обеспокоились полетом только американцы. С момента сентябрьской пресс-конференции НАСА трижды пыталось наладить контакт с РКА, осторожно, используя обходные каналы, стараясь не выдать своей заинтересованности.
– Знаете, Лев Николаевич, с нами упорно стараются выйти на контакт американцы.
– Военная разведка?
– Как ни странно – нет, хотя канал их.
– Кто же? АНБ?
– НАСА.
– Гм, вот это сюрприз. И что они хотели? Присоединиться?
– Сложно сказать, ходили все вокруг да около, предлагали заключить некое соглашение. Но, по-моему, они больше старались выяснить, где сядет наш лунный модуль. И как только получили эту информацию, тут же свернули все контакты.
– Короче, вы прокололись.
– Да нет, не скажите. Наши думают – руководству НАСА кровь из носу надо было знать, что «Россия» сядет не у Моря Спокойствия или Моря Познанного. Мы это подтвердили, а больше им ничего и не нужно было. Хотя, судя по их намекам, они готовы были заплатить – и не мало, чтобы мы поменяли место посадки. Где угодно, лишь бы не…
– У Моря Спокойствия?
– Именно. Там, и у Моря Познанного когда-то садились первые «Орлы».
Заметив недоуменный взгляд собеседника, полковник пояснил:
– Лунный посадочный модуль «Аполлона» назывался «Орел». Сами «Аполлоны» оставались на орбите.
– Чего они так боялись?
Полковник потер подбородок.
– Того, что мы там найдем. Или точнее – чего НЕ найдем. Вдруг там лишь искореженные кучи металлолома на месте жестких посадок «Орлов» или – что еще хуже – лишь заляпанные промерзшими кровавыми сгустками разгерметизированные кабины…
– А может, там вообще ничего нет?
– Может и так… От кратера Тимохарис не так уж и далеко до лунных Апеннин, где садился в свое время «Аполлон 15». Этот момент их почему-то не беспокоит…
Смешно, но первым пунктом космической подготовки Андрея стала больница. Ему подлечили все зубы (разумно заявив, что в космосе дантистов нет), на удивление быстро и безболезненно вырезали аппендицит и накачали огромным количеством прививок и вакцин. Недели полторы он провалялся на койке Звездного городка, пока подстегиваемый химически, генетически и – не в малой степени качественной и калорийной едой иммунитет боролся с бесчисленными вирусами и болезнями.
На короткую «побывку» домой он приехал таким бледным и осунувшимся, что девчонки чуть с ума не сошли.
– Господи, да что с тобой случилось?
– А-а, – отмахнулся Андрей, – Ничего страшного. Работы много, даже поспать не всегда удается… Вот и хожу, как привидение.
Неизвестно, поверили ли ему или нет – заботливые подруги накормили «жертву» до отвала, чуть ли не насильно уложили отдыхать, а наутро, когда Андрей засобирался в Звездный, готовы были костьми лечь поперек коридора, но никуда его не пустить.
В следующий раз он смог вырваться из Городка только через полторы недели. Приехал под вечер, но, к собственному удивлению, никого дома не застал.
«Хотел же позвонить, блин! Сюрприз решил сделать? Вот и наслаждайся сюрпризом – где они и когда вернутся, неизвестно!»
В холодильнике обнаружилась целая гора сладостей и мороженного, – видимо, девчонкам опять прислали денег из Ярославля. Но пирожных и тортиков ему сегодня совсем не хотелось, да и врачи Звездного, обнаружив в организме лишние калории, придут в ужас и погонят на дополнительный час велотренажера.
Наскоро поужинав бутербродами – что нашлось, Андрей завалился спать, не раздеваясь и не разбирая постели. Ночью он почувствовал, как кто-то осторожно стягивает с него рубаху, одновременно пытаясь высвободить покрывало.
– Кто здесь?
Теплые губы коснулись щеки, целый водопад волос обрушился на лицо. Тонко и вкусно запахло знакомым яблочным ароматом.
– Это я.
– Анюта?
– Да. Прости, я тебя разбудила. Просто ты так спал… неудобно. Мне захотелось тебя накрыть.
– Ничего-ничего, все нормально. Все равно я бы проснулся, когда жарко стало.
