Проводив Великана взглядом, Кавинант устало опустился на траву. Он закрыл глаза и вскоре заснул - с надеждой на то, что больше никогда не проснется.
Однако яркий свет луны заставил его пробудиться. В тусклых отблесках догорающего костра он увидел дремавших Великанов, Сандера и Холлиан. В серой тьме передвигались темные фигуры харучаев, которые несли ночной дозор. Вейн стоял неподалеку от костра и смотрел в никуда, как пророк, постигающий тайны транса.
Огонь костра отразился в открытых глазах Линден, и Кавинант понял, что она тоже не спала. Ему хотелось вернуться в сон, но жажда общения оказалась сильнее. Он отбросил одеяло и, поднявшись на ноги, направился к ней.
Линден молча кивнула, приветствуя Кавинанта, однако ее взгляд все так же скользил по угасающим угольям. Он не знал, как к ней подступиться. В голове остались только пустые и плоские мысли.
- Как твоя нога? - спросил он в конце концов.
- Теперь я знаю, что должна была чувствовать Лена. Ее шепот доносился из темноты как голос из другого мира. Лена? Удивление и стыд сомкнули его уста. Когда-то он хотел рассказать ей об этом преступлении, но Линден не захотела его слушать. Что же она имела в виду теперь?
- Ты изнасиловал ее. Но она поверила в тебя и позволила уйти. Как это похоже на то, что происходит со мной!
Линден замолчала. Подождав немного, он настойчиво потребовал:
- Продолжай.
- Почти все, что я видела здесь, было насилием. Солнечный Яд. Сарангрейвская Зыбь.
Она говорила так тихо, что ему приходилось прислушиваться к ее словам.
- Когда Опустошитель коснулся меня, я почувствовала себя так, словно Солнечный Яд проник в мое сердце. И я не знаю, как жить с этим ядом. Иногда мне просто тошно смотреть на тебя. Его прикосновение отвергло все, что я ценила. Мне потребовалась половина жизни, чтобы стать врачом. Но увидев Джоан, я так испугалась... О Боже! Какое невыносимое чувство. Оно открыло мне ложность моих надежд. Возможно, поэтому я и пошла за тобой. Этот Опустошитель был похож на Джоан, но только в тысячу раз хуже. Раньше я могла жить, считая Страну больной, а Солнечный Яд - болезнью. Но он, прикоснувшись ко мне, наполнил все это Злом. Он очернил мою жизнь! И Лена, наверное, чувствовала то же самое.
Кавинант ждал, скрестив руки на груди. Вскоре Линден заговорила снова:
- Что касается моей лодыжки, то ока срастается. Я чувствую это. В тот момент, в шоке боли, я видела все, что требовалось сделать с ногой. И Кайл, словно читая мои мысли, поставил кости на место. Я знаю, что они срастутся как надо. Связки, артерии и нервы...
Она замолчала, гася эмоции, которые не вмещались в шепот.
- Напиток Великанов ускорил процесс излечения. Через несколько дней я попытаюсь ходить самостоятельно. Она взглянула ему в глаза:
- Лена чувствовала то же самое, Кавинант. Иначе она не дала бы тебе уйти безнаказанно. Ее голос молил о понимании:
- Я живу, чтобы исцелять других. Медицина стала для меня целью жизни. Вот почему я добилась степени доктора. И вот почему мне невыносимо это Зло. Я не могу исцелить его. Мне неподвластны порочные сердца. Я не могу вылечить даже собственную душу.
Ему очень хотелось понять ее боль. Но Линден хранила свое прошлое за семью замками. В ее глазах мерцали отблески огня, как эхо мольбы и скорби. Кавинант еще раз удивился тому, как мало он знал о своей спутнице. Отгоняя неуверенность, он постарался ободрить ее:
- Все будет хорошо. Мы отыщем Первое Дерево. Великаны знают, кого можно спросить о нем. Когда я сделаю новый Посох Закона, ты сможешь вернуться домой. Твоя мечта исполнится. И ты снова будешь лечить людей.
Она отвернулась, как будто ожидала другого ответа. Прошло не меньше минуты, прежде чем Линден заговорила вновь:
- Ты думаешь, они помогут нам? Морской Мечтатель не хочет этого. Я знаю его мысли. Глаз Земли чем-то похож на мои чувства. Страна для него как большая рана на сердце, и она все время кровоточит. Расстояние не играет роли. Солнечный Яд разъедает его нутро. Он горит желанием встретиться с ним в поединке. Сразиться со Злом! Покончить с тем, что терзает его душу! И Первая верит ему. Неужели ты думаешь, что тебе удастся переубедить ее?
- Да. - А что еще он мог ответить? Кавинант успокаивал ее обещанием, которое считал почти невыполнимым. Но у него не оставалось другого выбора. - Постараюсь что-нибудь придумать, хотя, наверное, ей это не понравится.
Она кивнула и снова повернулась к костру, как будто искала в себе остатки отваги. Впрочем, Линден с детства привыкла полагаться только на саму себя.
- Я не хочу возвращаться в Солнечный Яд. - Ее голос перешел на едва уловимый шепот. - Я не вернусь туда. Ни за что не вернусь!
Ему хотелось сказать: "Тебе и не надо будет возвращаться". Но он боялся давать ей такое обещание. Морэм говорил:
"Цель поиска окажется не такой, какой ты будешь ее себе представлять. В конце концов тебе придется вернуться в Страну." Окажется иной... Что он имел в виду - Первое Дерево или Посох Закона?
Разговор оборвался. Слова Линден, словно тяжелый груз, легли ему на плечи. Он побрел назад, к своему одеялу, и лег, завернувшись в мрачные предчувствия. Чуть позже усталость затащила его в сон.
***
На следующее утро, едва рассвет засверкал на росе пленительно прекрасных холмов, отряд направился к Прибрежью.
Несмотря на шаткую походку Кавинанта, они быстро поднялись по склону высокого холма и остановились на вершине, чтобы полюбоваться восходом солнца и обширным регионом, который некогда был родиной Идущего-За-Пеной. Бодрящий ветер овевал их лица. В воздухе пахло морем и осенью, которая надвигалась на прекрасную страну Прибрежья.
Ниже, у основания холмов, гнездились рощи. Во всем своем величии блистали золотни; дубы и клены желтели в осеннем уборе. А за рощами виднелись холмистые пастбища, расцвеченные последними красками лета.
Увидев Прибрежье, Кавинант почувствовал себя безжизненным трупом. Последний раз он встречал подобную красоту на холмах Анделейна. Усталое тело казалось грузным и онемевшим от яда. Кольцо на правой руке напоминало об ампутации, которая, помимо пальцев, лишила его всех ответов на свои сомнения. А в Ревелстоуне по-прежнему убивали невинных мужчин и женщин, питая их кровью Солнечный Яд. И пока это преступление продолжалось, ни одно место в мире не могло быть для него воистину прекрасным.
Тем не менее он удивился, заметив разочарование на лицах Сандера и Холлиан. Они смотрели на осень с таким же опасением, как и на холмы Анделейна. Красота природы была для них соблазнительной и коварной песней сирены или, вернее, роковой болезнью, которая вела к безумию. Их приучили видеть угрозу в гармонии Земли. Они чувствовали себя здесь чужими, потому что Лорд Фоул осквернил не только природу - он лишил людей их изначальной способности наслаждаться красотой. И вновь Кавинант подумал о них как о больных проказой.
