Стоп. Тогда с какой, собственно, целью Элиас Нортвуд едет в Фаунтерру сейчас? Для свадьбы и коронации – рано. Вчера за столом он упоминал приказ его величества, а не приглашение. Стало быть, Адриан вызвал к себе Нортвуда, и вызвал в таких выражениях, что отказ явиться стал равносилен измене. И это приводит к новому вопросу: что вообще происходит в столице?
В дороге спутники не баловали Миру новостями. Она почти не спрашивала – в монастыре отучилась задавать вопросы. Из тех разговоров, что воины вели при ней, Мира поняла следующее.
Айден и Аланис Альмера мертвы – владыка расправился с ними. Это не удивило ее. Правда, говорилось так, будто Адриан произвел наказание с некой особой жестокостью. Мира сочла это преувеличением.
Глория Нортвуд… то есть, «Минерва Стагфорт» готовится к свадьбе с Адрианом. И это не новость, к сожалению.
Западники Рейса овладели двумя переправами через Холливел и вторглись на земли Литлендов. Скверная новость. Однако едва ли удивительная: Бекка немало рассказывала о том, как важны эти переправы, и как часты конфликты с кочевниками.
А вот последнее было сюрпризом. Старый Ориджин умирает от хвори, его сын получил власть и поднял мятеж против Адриана. Войска Ориджина выступили из Первой Зимы и вступили в Южный Путь. Нет, в самом факте феодального мятежа нет ничего удивительного. Великих лордов тревожит усиление Короны и централизация власти Адриана. Рано или поздно столкновение должно было случиться. Но Эрвин?.. Мира хорошо помнила младшего Ориджина, хотя и видела всего раз. В ее представлении легко связывались Эрвин и сарказм, Эрвин и гордыня, Эрвин и капризы, изнеженность, едва ли не женская… Но Эрвин и война?!
Нет, Мира не имела оснований не верить новостям, потому полагала: она чего-то не знает. Должно найтись обстоятельство, что объяснит эту странность.
В монастыре Ульяны Печальной считалось греховной суетой задавать вопросы вслух. И Мира лишилась этой привычки… однако тем сильнее стала страсть к поиску ответов.
Почему Эрвин поднял мятеж?
Зачем граф медведей едет в столицу?
Чего Виттор Шейланд хочет от Элиаса Нортвуда?
После обеда она услышала стук в дверь.
– Малютка, впусти-ка меня!
Собственно, дверь была заперта снаружи: после вчерашней попытки бегства Мира сидела под замком. Однако со внутренней стороны имелся засов, и на зло своим тюремщикам она заперлась. Впустила только Линдси, когда та принесла обед. Теперь вот явился Инжи Прайс… лжец и убийца на службе у другого лжеца. Не то, чтобы он неприятен ей, однако же, лжец и убийца – это нужно помнить. С другой стороны, человек – источник сведений. Особенно такой болтливый, как Парочка.
Будто услыхав ее сомнения, Инжи крикнул сквозь дверь:
– Между прочим, я принес хорошие новости. И не одну, а целых две.
Она отперла.
– Добрый вечер, сударь.
– Пхе! Тоже мне, сударя нашла! Не умеешь ты с людьми обходиться… но я не в обиде. Ты же не виновата. Тебя сперва научили говорить слово «милорд», а уж потом – «мама».
– Леди-мама, – поправила Мира.
Инжи хохотнул в усы.
– Ты, когда шутишь, улыбайся хоть немного. А то ведь могут не понять.
Мира слегка улыбнулась.
– Прошу вас, сударь, – она указала на кресло.
Инжи важно уселся, закинув ногу на ногу. Порылся в кармане и с очень степенным видом протянул Мире леденец на палочке.
– Это тебе. Сладости же любишь?
– Благодарю вас.
– То-то же, – довольно кивнул Инжи. – Так вот, значит, обещал я тебе две хорошие новости. Держи первую: Эф остался жив. Не сказать, правда, что здоров: задница так болит, что ни сидеть, ни ходить не может, а только скачет, как кривой олень. И злится на тебя сильно. Говорит: вот дурная пигалица, не знала куда колоть. А я ему: сам дурак. Если бы она хотела тебя убить, ты бы уже родную прабабушку на Звезде в обе щечки лобызал. Верно говорю?
Мира пожала плечами и невзначай погладила правый бок пониже ребер.
– Вот-вот, – ухмыльнулся Инжи.
Он оказался прав: девушка не желала смерти Эфу. Леди Сибил Нортвуд была единственным человеком на свете, кого Мира охотно отправила бы на Звезду.
– Но ты все же сглупила, – продолжил Парочка. – Не потому, что пощадила Эфа – это как раз правильно. Он гонористый, что золотой канделябр, но дело знает, и хозяин его любит. А вот бежать из замка – это была дурость. Спросишь, почему? А я тебе отвечу: с Нортвудами человек полста эскорта было. По-твоему, где они теперь? В замке, в казармах? Ага, два раза. Нужны нам тут пятьдесят лишних медведей! Вдоль дороги снаружи стен есть гостевые хижины, там, значит, нортвудских мечей и поселили. Ты бы как сбежала – так прямиком к ним. Придумка средненькая, как по мне.
Мира порозовела. Она, конечно, не знала… но все равно почему-то сделалось стыдно. Спросила:
– А новость?
– Права, – кивнул Инжи. – Обещал две новости. Ну, вот тебе вторая: завтра прибудет хозяин с женой и братом.
– Премного благодарю, сударь.
Парочка покрутил ус и лукаво этак поглядел на Миру.
– Вот люблю тебя, ты знаешь? Люблю – и все тут! Скажешь три слова, да и те пустые… Но гляну на тебя – вижу: на уме не три слова, а все триста. Давай, выкладывай.
– Ах, что вы, сударь…
– Дуешься?
– Право, и в мыслях не было.
Инжи Прайс посерьезнел, поубавилось сладости в голосе.
– Думаешь, хозяин тебя держит на продажу? Такое случается, чего уж тут. Думаешь, Нортвуды тебя купят? Сдается мне, за любые деньги. А когда купят, думаешь, то привяжут камень на шею и в Дымную Даль? Да запросто. Что им стоит, медведям-то…
Мира ждала продолжения. Она и сама знала, что такое возможно. Ночь провела в мыслях о том, что сделают с нею Нортвуды, да еще о том, каковы шансы слезть с крепостной стены, держась за побеги плюща… Но Инжи не стал бы говорить, будь дело именно так.
– Спрашиваешь, где же тут хорошая новость? А вот где: я зуб даю, что хозяин тебя не продаст медведям. Он велел тебя им показать – это было. Но еще велел: душевно с ней обращайтесь, как с родной дочуркой… Он бы этого не делал, кабы хотел продать. Хозяин – человек рассудительный. Не тратится на то, в чем нет смысла.
– Благодарю вас, – с чувством сказала Мира.
– Да не за что, – отмахнулся Инжи. – Ты, главное, больше не убегай. А то еще грохнешься со стены да шею свернешь. А что со мной потом хозяин сделает – знаешь? А на какие средства женке моей существовать прикажешь? Вооот. Так что будь паинькой.
Мира кивнула. Инжи принялся рассказывать о своей жене – не той, что в Надежде, а о нынешней, в Уэймаре. Мира сильно сомневалась, что Парочка хоть когда-то был женат, но излагал он красиво – с чувством, в подробностях. С такой фантазией бы книги писать…
Как вдруг внимание привлек шум за окном. Кто-то говорил на повышенных тонах, аж грохотал эхом, кто-то другой огрызался.
– Чую, драка будет! – возбужденно воскликнул Инжи. – Хочешь поглядеть?
Они вышли на балкон.
Главным действующим лицом событий оказался Крейг Нортвуд – старший сын графа. При взгляде сверху этот здоровяк с широченными плечами и густой черной шевелюрой действительно напоминал медведя. Голос отвечал облику – низкий хрипловатый рык:
– Прочь с дороги, сосунки! А ты, старый лапоть, делай, что приказано!
На стороне Крейга были два его сквайра, не уступающих размерами хозяину. Противостоял им мужчинка в камзоле того покроя, какие носят секретари и архивариусы, а также пара шейландовских воинов, пришедших секретарю на помощь.
– Я говорю вам, милорд: голубятня закрыта.
– Так открой!
– Не велено…
– Я тебе велю!
Крейг ухватил секретаря за грудки и приподнял над землей. Воины Шейланда без особого рвения взялись за мечи. Нортвуд рыкнул:
– Только попробуйте!
Шейландцы замешкались. Их можно было понять: Крейг Нортвуд, Клыкастый Рыцарь, слыл одним из сильнейших бойцов Империи, не раз побеждал в турнирах.
– Занятненько, – прокомментировал Инжи. – Медведей тут, в замке, только восьмеро, причем старый граф – не в счет. Но калечить медведей нельзя, его милость запретил. А как это чудище утихомиришь, если не калечить?
Мира думала: странно, вчера за столом Клыкастый вел себя очень тихо, будто язык проглотил. С чего же сегодня так разошелся?
Крейг Нортвуд тем временем ревел в лицо секретарю:
– Сейчас ты отопрешь чертову голубятню и отправишь чертово письмо. А если нет, я тебе все кости переломаю!
На крик подоспели еще два шейландца. Получив численное превосходство, они осмелели – рванулись к Нортвуду и ухватили за руки.
– Это зря… – мурлыкнул Инжи.
Крейг бросил секретаря, присел, вырываясь из захвата. Рывком поднялся. Один шейландец отлетел, другой зажал руками разбитый нос. Двое остальных попытались удержать медведя… Тот случай! Крейг отшвырнул одного, а второго поймал за руку и ударил в живот. Стражник повис, едва дыша.
