Он не был чудовищем; никто из тех, кто готовил «Встречный удар», им не был. Они были просто людьми — мужьями и жёнами, отцами и матерями, сыновьями и дочерями — у которых лопнуло терпение. Даже до сегодняшних терактов.
Он вспомнил анекдот, ходивший по интернету осенью 2001 года: «В чём разница между Осамой бен Ладеном и Санта Клаусом?» И ответ, который казался таким смешным тогда, когда люди бесконечно пересылали этот анекдот друг другу: «К Рождеству Санта Клаус по‑прежнему будет здесь».
Но Бен Ладен прожил ещё целый десяток лет. Как показали сегодняшние события, легче всадить пулю в президента Соединённых Штатов, чем ликвидировать религиозного фанатика, особенно если у него могущественные друзья.
Сет двадцать лет преподавал историю. США имели шанс — короткое окно возможности, в течение которого они могли нанести превентивный удар по Советскому Союзу, стерев его с карты мира. Правительству тех времён — администрации Джона Кеннеди, а затем Джонсона — не хватило духу. И вместо этого США десятилетиями жили в страхе перед первым ударом Советов и тратили триллионы — триллионы! — на гонку вооружений.
И сейчас то же самое.
Сан Франциско.
Филадельфия.
Чикаго.
И теперь Вашингтон.
Вся страна — вся планета — живёт в страхе.
Он смотрел, как дым поднимается и клубится.
Сьюзан завершила ещё одно интервью, поговорив с Дорой Хеннесси, женщиной, которая оказалась в больнице, чтобы отдать своему отцу почку. Сью посетила уборную, потом зашла в лабораторию Сингха, где он проводил свои интервью. Кряжистый белый мужчина как раз выходил, когда она туда пришла.
— Есть мысли о том, как разорвать эту связь? — спросила она Сингха.
— Я даже не знаю, что её вызвало, — ответил канадец. — Ну, то есть, память — она ведь химическая. Она основана на молекулах, перебрасываемых через синаптическую щель от одного нейрона к другому. Как память может преодолевать расстояния в несколько метров — это выше моего понимания. — Он покачал головой. — Именно поэтому большинство людей с научной подготовкой считают телепатию надувательством: ваш мозг не испускает ничего такого, что могло бы быть считано на расстоянии.
— А как же мозговые волны? — спросила Сьюзан, присев на стул для подопытного рядом с суставчатой штангой с укреплённой на ней геодезической сферой.
— Не существует никаких мозговых волн в том смысле, что вы думаете, — ответил Сингх. — Мозг не излучает электромагнитных сигналов так, как это делает Wi‑Fi раутер или радиостанция. И даже если бы излучал, сигнал был бы слаб, и ещё более ослабевал бы, как и все сигналы, на расстоянии — обычно согласно закону обратных квадратов. На втрое большем расстоянии интенсивность сигнала падала бы в девять раз. Вы бы и не заметили, как любой такой сигнал потерялся бы в фоновом шуме всех других сигналов.
— Тогда что регистрирует ЭЭГ, если не мозговые волны?
— Ну, она действительно регистрирует мозговые волны — но, как я сказал, этот термин наводит на неверные идеи. Видите ли, мозг содержит миллиарды нейронов. Когда один нейрон получает сигнал от соседа, он может ответить, испустив ионы — то есть заряженные атомы, верно?
Сьюзан кивнула.
Сингх продолжал.
— Ионы с одноимёнными зарядами отталкиваются, и когда группа соседних нейронов испускает группу одноимённо заряженных ионов, они все расталкивают друг друга в стороны, создавая физическую волну в материале мозга, имеющем консистенцию пудинга. ЭЭГ измеряет эти самые волны в момент, когда они ударяются о череп.
— Ох.
— Так что, как видите, нет способа читать мозговые волны через большой пространственный промежуток.
— Вашу мать звали Гурни́т, а отца Манви́р.
Сингх склонил голову.
— Признаю, что у меня нет объяснения тому, что вы это знаете.
— То есть, я сейчас… где‑то в шести футах от вас?
— Около двух метров, да.
— И этот закон квадратных обратов, что вы упоминали…
— Обратных квадратов.
— Если я пойду на дальний край здания, сигнал должен ослабнуть практически до нуля, верно?
— Это здание в длину… не знаю, метров сто вдоль своей длинной стороны. Так что да, если мы будем на разных концах здания, то мощность сигнала будет примерно один поделить на сто в квадрате или одна десятитысячная от текущего, исходя из предположения, что сигнал действительно есть и он излучается во всех направлениях.
— А что если нет? Что если связь — это именно связь, ну, типа, как линия, проведённая между вами и мной?
Сингх встал и повернулся вокруг себя.
— И как бы такая связь при этом поддерживалась? Какой механизм мог бы удерживать некий луч всё время направленным из моей головы на вашу, или из вашей на голову рядового Адамса? Это немыслимо.
— Хорошо. И всё же давайте проверим. Я попытаюсь отойти от вас настолько далеко, насколько это возможно, не покидая здание, и мы посмотрим, будет ли сигнал… гмм… ослабевать.
Сьюзан покинула лабораторию и пошла вдоль длинного коридора мимо пациентов на каталках, докторов, медсестёр и других людей — некоторые из них пытались приставать к ней с вопросами о том, как долго их ещё здесь продержат. Она прошла в дальнюю часть здания так быстро, как только смогла, а потом ещё и вышла на лестницу и поднялась на шестой — последний — этаж.
Там она увидела уборщика в синей униформе, моющего пол.
— Вы! — сказала Сьюзан, указывая на него. — Назовите тему.
— Простите?
— Тему — что‑нибудь, что угодно, о чём можно подумать.
— Мэм?
— Ой, ну давайте! Это не такой уж сложный вопрос. Любую тему.
— Гмм… ну, скажем, бейсбол — вы это имели в виду?
— Бейсбол! Отлично. Спасибо! — И она повернулась к, несомненно, сбитому с толку и растерянному уборщику спиной, прикрыла глаза и стала думать о том, когда она в первый раз увидела вживую бейсбольный матч, и…
И в голове возникло воспоминание об отце, который повёл её на стадион «Доджер». Она расплескала на него пепси‑колу, а он смеялся и брызгал на неё водой. Она тряхнула головой, прогоняя собственные воспоминания, и попыталась вызвать в памяти другие, и…
И вот она смотрит матч «Торонто Блю Джейз», с приватной трибуны — чего ей самой делать не приходилось.
Ещё одна деталь: другие люди на трибуне. Сикхи, которые запомнились не потому, что они сикхи, а благодаря различным цветам их тюрбанов; Сьюзан прежде и понятия не имела, что его цвет выбирается в соответствии с личными предпочтениями. Какой‑то праздник… торжество…
