Госпожа Сарит ловко увернулась от встречного «левиафана» с длиннющим прицепом, обогнала пижонистый «рахав-2000» и лишь после этого произнесла:
— Набу-Далу сейчас не до того, чтобы валить правительство. Ему необходимо отвести от себя подозрение в причастности. Это для него куда важнее. Дело в том, что газетчики одновременно выдали две версии — о заинтересованности в смерти Шаррукена нынешних властей и его собственного окружения. Им нельзя отказать в логике.
Ницан мельком глянул в зеркальце и удовлетворенно убедился в том, что за ними, будто приклеенный, следует серый неприметный автомобиль. Водителя видно не было, но сыщик сразу узнал «ахбар-316», принадлежавший Омри Шамашу и удовлетворенно улыбнулся.
— Ну-ка, притормозите, — попросил он госпожу Сарит. Та послушно сбросила скорость. Ницан оглянулся. «Ахбар» тоже замедлил движение. Ладно, поехали, — сказал он. — Все в порядке.
— Кто-то за нами следит? — с интересом спросила госпожа Бат-Сави.
— Не за нами, — поправил Ницан. — За мной. Ерунда все это, не стоит внимания... Ну-ка, остановите, — сказал он вдруг, когда «кути» миновал огромный плакат «Добро пожаловать в столицу республики Шенаар». Госпожа Бат-Сави послушно нажала на тормоз, отчего сыщик, уже расстегнувший ремень безопасности, ткнулся носом в ветровое стекло. — Спасибо, что подвезли. Не хочу надоедать вам своим присутствием.
— Вы мне нисколько не надоедаете, — запротестовала Сарит Бат-Сави. Вовсе нет. На самом деле, мне очень не хочется появляться в центральной управе. Во всяком случае, сейчас.
— В таком случае, — предложил Ницан, — давайте посидим в тихом местечке. Я вас угощу превосходным вином, какого вы не попробуете ни в одном ресторане!
Госпожа Бат-Сави согласилась, и они вместе направились в маленькое кафе, носившее громкое, но вполне справедливое название «Врата Тель-Рефаима», — поскольку находилось аккурат у столбов с плакатом.
Кафе было пустым. Сыщик заказал себе двойную порцию лагашской горькой, а даме — нежно-золотистого ниппурского со специями. Помощница лидера «Возрождения Шенаара» быстро пришла в хорошее настроение.
— Действительно, чудесный вкус, — похвалила она творение ниппурских виноделов. — И необычный букет... — госпожа Сарит окинула взором простенькое помещение кафе. — Вообще, здесь уютно.
— Да, — согласился Ницан. — Вот только хозяин такой молчаливый, что поначалу я принимал его за голема.
— Бр-р... — госпожа Сарит передернула плечами. — Ненавижу слуг-големов. С детства. Телохранители или охранники — еще куда ни шло. Но официанты и горничные...
Ницан рассказал историю о том, как голема использовали в качестве убийцы и как он едва не стал в результате жертвой судебной ошибки. Госпожа Бат-Сави ахала. После второй порции она уже улыбалась рискованным шуткам Ницана, а после третьей начала шутить сама. Ее замечания о коллегах и партийной элите были точными и язвительными. Больше всех досталось секретарю Цемэху, который, по словам госпожи Бат-Сави, был давно и безнадежно в нее влюблен.
— Право, мне его жаль, — рассказывала Сарит. — Парень он неплохой и неглупый, но видели бы вы, каким косноязычным и скучным он становился, пытаясь объясниться в своих чувствах! Одно время вообще избегал встреч, даже на работе. И ужасно ревновал! Молча, но я это, что называется, кожей чувствовала. А однажды вдруг заявил, что вознесет меня на самую вершину власти! — она невесело улыбнулась. — Кажется, он собирался занять высокое положение в партии. У него это могло получиться — господин Тукульти ценил его способности и преданность. У нас поговаривали, что Цемэх не сегодня-завтра может сменить Набу-Дала в качестве заместителя лидера «Возрождения Шенаара». Теперь все эти надежды рухнули, Набу-Дал, скорее всего, отправит его куда-нибудь в провинцию... Да, и я перестану каждое утро находить на своем столе букет самых экзотичных цветов — северных, неброских, но очень эффектных.
— Дорогое удовольствие, — заметил Ницан. — Их ведь доставляют специальным транспортом, насколько я знаю.
— Ничего подобного, — засмеялась госпожа Бат-Сави. — Обыкновенная иллюзия. Не знаю, где Цемэх поднабрался магических приемов, но получалось у него неплохо. Хотя и несколько школярски. Обязательные капельки росы, в строгой симметрии, на каждом лепестке. Кажется, в юности он несколько лет жил в Ниппуре, в интернате при каком-то храме.
— А вы? — спросил Ницан. — Где учились вы? В какой школе? При храме Анат-Яху? Или Мардука?
Он совершенно естественно назвал две привилегированные школы для девочек из знатных семей.
— Вовсе нет, — ответила Сарит. — С чего вы взяли? Я училась в обычной государственной школе — мои родители не могли себе позволить такой роскоши, как закрытый храмовый интернат, мы не были настолько богаты... К тому же они рано умерли. Мне очень повезло с работой — я имею в виду работу референта... — она помрачнела. — Во всяком случае, так можно было считать до позавчерашнего дня.
Разговор свернул к тем печальным обстоятельствам, которые свели их вместе.
— Скажите, — спросил Ницан, — два месяца назад, в канун сорокадневного поста по Таммузу... Это был единственный случай, когда господин Тукульти посетил богослужение в правительственном храме?
— По-моему, да, — Сарит задумалась. — Да, единственный. Хотя, с другой стороны, я ведь не так давно работаю в аппарате «Возрождения Шенаара». Поэтому точнее будет сказать, что за время моей работы — за два последних года — это был действительно единственный случай.
— В тот день погиб личный целитель вашего шефа. Как он реагировал на случившееся?
— Он очень изменился... Я имею в виду, его поведение очень изменилось, я, признаться, даже начала опасаться за его... мм... психическое здоровье. Господин Тукульти стал вдруг очень рассеянным и очень забывчивым... Мог подолгу сидеть над каким-то пустяковым письмом, словно не понимал смысл написанного. Мог не заметить посетителя. Мог не узнать меня... — похоже, госпожа Сарит перестала осторожничать и фактически призналась в своей связи с лидером «Возрождения Шенаара». Возможно, сыграло роль густое ниппурское вино, обманчиво безобидное. Ницан сделал вид, что ничего такого не заметил.
— Он не высказывал никаких предположений? — сыщик неопределенно взмахнул рукой. — Я имею в виду — насчет гибели целителя. Ну, например, о том, что это не был несчастный случай. Не припомните?
— Глупости! — сердито заявила госпожа Бат-Сави. — Посвященный Сентацерр-Ишти, да будет ему сладко в стране Дильмун, за последний год трижды попадал в аварии. Каждая из них могла закончиться фатально. Нет, ничего подобного мой шеф не говорил. И не думал.
