“Что нас ждет в этот раз?” — задавал себе вопрос Уайзмэн.
Первая игрушка оказалась сравнительно простой: ковбойский костюм древней эпохи Американского Запада. Так во всяком случае он был обозначен в инструкции. Уайзмэн, впрочем, не обращал внимания на инструкции. Мало ям что там напишут эти обманщики с Ганимеда!
Уайзмэн открыл коробку и вытащил серую невзрачную одежду. “Неудачная подделка”, — подумал он.
Материя выглядела рыхлой и легко растягивалась.
— Не понимаю, — сказал он Пинарио. — Это никто не станет брать.
— А ты надень, — предложил Пинарио. — Увидишь. Все не так просто.
Немного попотев, Уайзмэн напялил на себя костюм.
— Это не опасно?
— Не очень, я уже пробовал. Чтобы он заработал, надо начать фантазировать.
— О чем?
— О чем угодно.
Костюм, естественно, наводил на мысли о ковбоях, и Уайзмэн представил себе, что он снова, как в детстве, на ранчо.
Разбитая щебенчатая дорога тянулась вдоль поля, где черномордые овцы, двигая челюстями, дружно щипали траву, Он остановился у колючей изгороди и стал смотреть на овец. Затем неожиданно овцы разом побрели прочь к отдаленному холму.
У линии горизонта виднелись кипарисы. В небе захлопал крыльями ястреб… как будто нагнетая под себя воздух, чтобы подняться выше.
Ястреб набрал высоту и стал парить, высматривая добычу. Уайзмэн огляделся. Ничего, кроме высохших летних полей, дочиста обобранных овцами. Кузнечики. И — на дороге — жаба. Она погрузилась в лужу грязи; наверху торчала только голова.
Он нагнулся, набираясь смелости, чтобы коснуться бородавчатой головы жабы, и в это время низкий мужской голос произнес:
— Как тебе здесь нравится?
— Ну, отлично! — восторженно ответил Уайзмэн.
Он глубоко вдохнул всей грудью, наполняя легкие ароматом сухой травы.
— Как отличаются жаба-мама и жаба-папа? По пятнам?
— А что? — спросил мужчина, стоявший чуть сзади — вне поля зрения.
— У меня тут жаба.
— Между прочим, — сказал мужчина, — могу я задать тебе несколько вопросов?
— Валяйте, — согласился Уайзмэн.
— Сколько тебе лет?
Это просто.
— Десять лет и четыре месяца, — с гордостью ответил Уайзмэн.
— А где ты находишься?
— Как где, в деревне, на ранчо мистера Гейлорда. Отец отвозит нас сюда с мамой на все выходные.
— Повернись и взгляни на меня, — велел незнакомец. — Ты меня узнаешь?
Уайзмэн неохотно отвернулся от полузарывшейся жабы и поднял голову. Перед ним стоял взрослый мужчина, с худым узким лицом и длинным носом.
— Вы привозите газ бутан, — объявил он, — Из бутановой компании.
Он огляделся и — конечно же! — увидел грузовик.
— Мой папа говорит, что бутан очень дорогой, но другого…
— А скажи мне, ради любопытства, — перебил мужчина, — как называется эта компания?
— Так вот же, на грузовике! — Уайзмэн прочитал написанные краской буквы. — Развозка газа. Пинарио. Петалума, штат Калифорния, Вы — мистер Пинарио.
— Готов ты поклясться, что тебе десять лет и ты стоишь в поле? — спросил мистер Пинарио.
— Еще бы!
Уайзмэн заметил вдали лес и решил его исследовать. Ему надоело стоять столбом и болтать о всякой чепухе.
— Ну, пока, — бросил он, срываясь с места. — Мне тут надо кое-куда сходить.
Он побежал по дороге, прочь от надоедливого мистера Пинарио. С треском разлетались в стороны кузнечики. Глотая воздух, он бежал все быстрее и быстрее.
— Леон! — окликнул Пинарио. — Это совершенно бесполезно! Остановись!
— У меня есть дело в том лесу! — выкрикнул Уайзмэн на бегу.
Внезапно что-то ударило его и отбросило вбок. Он упал на руки; в жарком дневном воздухе замерцала, материализуясь, гладкая стена…
— Тебе не попасть к тому лесу, — проговорил сзади Пинарио. — Лучше стой на одном месте. Не то будешь наталкиваться на предметы.
Уайзмэн завороженно смотрел на свои окровавленные руки; падая, он поранился…
Пинарио стащил с него костюм.
— Более опасную игрушку трудно себе представить. Несколько минут — и ребенок теряет связь с реальностью. Ты посмотри на себя.
— Неплохо, — дрожащим голосом выдавил Уайзмэн, — Костюм, по всей видимости, стимулирует уже имеющуюся склонность к бегству от действительности. Я знаю, у меня всегда были скрытые защитные фантазии, связанные с детством. Они касаются именно того периода, когда мы жили в деревне.
— Заметь, как ты увязывал фантазию с элементами реальности, чтобы продлить ее как можно больше. Через какое-то время ты нашел бы способ внедрить в тот мир и стену лаборатории, возможно, как часть амбара.
— Я… уже увидел было старую маслобойню, куда фермеры свозили молоко, — признался Уайзмэн.
— Еще немного, и…
“Если она так воздействует на взрослого, — подумал Уайзмэн, — могу себе представить, что станет с маленьким ребенком…”.
— Ну что, продолжим? Как ты себя чувствуешь? Можно и отложить.
— Нормально… — ответил Уайзмэн и стал открывать новую коробку.
— Очень похоже на “Монополию”, — сказал Пинарио. — Называется “Сделка”.
Игра состояла из картонного поля, бумажных денег, двух игральных костей, фишек и акций.
— Очевидно, цель — приобретение акций, — уверенно предположил Пинарио, не удосуживаясь заглянуть в инструкцию. — Давай позовем Фоулера; требуется по меньшей мере три человека.
Вскоре они уселись вокруг стола, разложив на середине поле.
— Деньги раздаются поровну, и все начинают в равных условиях, — объяснил Пинарио. — В процессе игры можно разбогатеть или разориться. Важно накопить как можно больше ценного имущества, которое приобретается в различных торговых сделках.
Владения обозначались маленькими яркими пластмассовыми модельками, напоминавшими домики и отели старой игры “Монополия”.
Они бросали кости, двигали по полю фишки, торговались, покупали собственность, платили друг другу налоги и штрафы, отсиживали определенное число ходов в “карантине”… А позади семь солдатиков упорно штурмовали крепость.
— Мне надоело, — произнес манекен. — Сделайте еще что-нибудь.
Солдатики перегруппировались и опять двинулись вперед, подбираясь все ближе и ближе к крепости.
— Интересно, долго еще эта проклятая штука будет действовать нам на нервы?!
Уайзмэн чувствовал себя не в своей тарелке.
— Кто знает…
Пинарио не сводил глаз с багряно-золотой карточки, только что приобретенной Фоулером.
— Мне бы это пригодилось… — сказал он. — Урановые рудники на Плутоне… Сколько вы за них хотите?
— Выгодная вещь… — пробормотал Фоулер, изучив свои остальные акции. — Но столковаться можно.
