У Матвеева перехватило дыхание. Конечно, он догадывался, куда привез их двоих старенький пикап Мастер-Чифа, но когда в салоне прозвучало имя, из легких словно вышибли весь воздух.
Шеф что-то говорил, негромко и отчетливо, но Леше казалось, что в уши ему набили килограмм ваты, а потому он не был способен разобрать ни слова. Снова впав в транс, он наблюдал, как медленно шевелятся губы Покрышкина, обрамленные щетиной и покрытые кровавой коркой от побоев. Словно из-за толстой бетонной стены Матвеев слышал обрывки фраз, произносимых Павлом, но смысл произнесенного ускользал, будто игривая рыба от неумелого рыбака.
Конечно, он сам дал добро на участие в приключении. Пожал руку Павлу, гордый своей смелостью и решительностью, готовый идти до конца. И пусть это было до похищения бандитами, перестрелки в доме, но хоть предупредить его шеф мог?
Говорил Паша недолго, хотя время потеряло для Алексея свой привычный ритм, и с таким же успехом во время разговора могли пройти полтора часа. Выключив АйПи-фон, Покрышкин небрежно швырнул изящное устройство на приборную панель, к самому лобовому стеклу, и включил двигатель. Губы его были плотно сжаты, на лбу резкими росчерками пролегли морщины – казалось, Павел сдал лет на десять.
Машина прокатилась по безупречной асфальтовой улочке, минуя один особняк за другим. Поселок был освещен по-прежнему ярко, наплевательски по отношению к экономии и муниципальным запретам. Пикап замер у знакомых ворот, вершину которых украшали кованые пики, и те без промедления принялись расползаться в стороны.
Леша, только сейчас осознавший, что вжался в сиденье и до ломоты в пальцах сжал поручень, оторопело повел затекшей шеей.
Внутри, как и можно было предположить, встречали – трое автоматчиков справа от машины, еще двое – слева. Никаких боевых роботов, на вышках тоже люди, их силуэты угадываются за слепящими лучами прожекторов. Пикап медленно вкатился за ворота, шурша белоснежными камешками аллеи, замер под прицелами автоматов.
Следы погрома еще не устранили. Большую часть разбитых вазонов и клумб, конечно, уже увезли, но в саду и вокруг дворца все еще мельтешили десятки разнорабочих, катящих тачки, замешивающих раствор, или укладывающих мраморные плитки. За всей этой суетой, будто в концентрационном лагере, присматривали вооруженные охранники, угрюмые и озлобленные – вероятно, лысый Рома после побега заключенных задал своей армии немалую взбучку…
Легок на помине, показался и сам Ромыч. Все в той же кожаной куртке, со сверкающей в искусственном свете лысиной, он вышел из-за края живой изгороди, внимательно разглядывая машину. Оружия в руках не было, но дистанцию бандит сохранял довольно безопасную даже для сильного взрыва. За его спиной, словно тени, замерли двое узкоглазых.
– Только без глупостей, Леша, – наконец-то произнес Покрышкин, и в первый момент Матвеев не узнал его голос – посеревший, огрубевший, будто брошенный в угли кусок камня. – Держи себя ровно и спокойно, правда на нашей стороне. И не бойся ничего, это главное, в обиду не дам в любом раскладе. Понял меня?
Вместо ответа Алексей лишь кивнул, но шефу этого было достаточно. Он до предела уменьшил тонировку, позволяя охранникам вокруг электромобиля внимательно рассмотреть сидевших внутри. Те, хоть беспокойства и не проявляли, держались настороженно, а Леша был уверен, что короткоствольные автоматы в их руках давно сняты с предохранителей…
– Выходим, – приказал Паша, первым открыв дверь.
Двигался мягко, демонстративно неспешно, держа руки перед собой. Леша повернулся к двери, собравшись последовать его примеру, и вдруг понял, что ноги отказываются. Руки тоже не слушались, а страх вот-вот грозил утопить сознание.
Он наблюдал, как к Павлу подходит охранник, как его заставляют положить ладони на затылок, как ловко обыскивают, но так и не мог заставить себя открыть дверь. Герой, поражающий чудовищных монстров из плазменной винтовки, куда-то исчез, оставив Алексея Матвеева посреди бандитского двора, недавно изуродованного ракетным огнем.
Охранники с его стороны машины начали что-то подозревать. Один из них приподнял оружие, второй беспокойно взглянул на лысого Ромыча. Тот нахмурился, нетерпеливо махнул Алексею рукой – какого, мол, хрена ты там забыл, выбирайся?! От нелепости, ужаса и неловкости происходящего Матвеев чуть не расплакался. Повернулся влево… и увидел глаза Покрышкина.
Он до сих пор многого не знал о своем шефе. Догадывался о нелегкой судьбе, об ушедшей жене и пострадавшем напарнике, о службе и позорном увольнении, но подробнее не знал ничего. Однако сила, переполнявшая этого человека, говорила много больше, чем факты биографии. Именно она заставила безропотно повиноваться при первом пробуждении, а затем поманила за собой, прикрывая щитом. И сейчас во взгляде Павла он снова увидел ее – спокойную и глубокую, как впадающая в океан Обь.
Вспомнив их недавний диалог о трусости и храбрости, Леша окоченевшими пальцами взялся за ручку, отпирая дверь, и едва не вывалился из машины под ярчайший свет прожекторов и парковых фонарей.
– Вот и умница, – пробормотал лысый, но Матвеев услышал, несмотря на расстояние.
Его тут же обыскали, заломив руки. Больно, хоть и ненароком, ударили по простреленному бедру, заставив поморщиться, выпотрошили карманы. И только убедившись, что оружия нет, повели в сторону наголо бритого вожака. За спиной двое охранников принялись осматривать машину.
– Вот так сюрприз, – плотоядно оскалился Ромыч, рассматривая стоявших перед собой гостей. Руки тем, надо заметить, опустить так и не позволили. – А мы уж и не чаяли вас снова лицезреть, хорошие вы мои. Ну, добро пожаловать, раз приехали. Уверен, шеф просто изнывает от любопытства с вами покалякать…
Он коротко кивнул своим бойцам, развернулся, а в спину Матвееву уперлось что-то твердое, железное. Не заставляя охранника повторять, он покорно затопал вслед за лысым Ромой, краем глаза наблюдая за Покрышкиным. Тот, казалось, сохранял самое кристальное спокойствие, словно все происходило именно так, как он и хотел.
Ромыч шел по аллее, ведущей к парадному крыльцу, небрежно огибая громоздящиеся повсюду кладки кирпича, копошащихся на клумбах работников или строительный инвентарь, разбросанный на дорожках. При виде лысого работники, большей частью китайцы, стремились убраться с дороги, отворачиваясь и пряча глаза.
Мрачная процессия пересекла парковую зону, почти достигнув парадной лестницы, когда навстречу вышел сам хозяин дома.
Он был не один, с целой свитой из четырех жилистых костоломов, прячущих глаза за солнцезащитными очками, напичканными боевой электроникой. Одет Капкан, как и во время прошлой встречи, был неброско, но элегантно – кремовые туфли без каблука, легкие полосатые брюки, фисташковая рубаха с коротким рукавом. Теперь становилось заметно, что на левом предплечье бандита есть татуировки – какие именно, Алексей рассмотреть не сумел.
