Гундалину сел, вытирая залепленное снегом лицо, забыв об унижении и думая только о том, что необходимо вытащить ТьерПарде.
- Сейчас взорвется! - Он жестом показал, что именно взорвется, не уверенный, хорошо ли они его поняли. - Давайте скорее вытащим его оттуда, а то поздно будет! - Он с трудом встал на ноги, ободренный тем испуганным шумом, который пробежал по группе бандитов, и снова двинулся к двери в кабину, но тут кто-то выпрыгнул из машины, сияя улыбкой и размахивая станнером, принадлежавшим ТьерПарде.
- Тот уже совсем концы отдает! Зато вон что я добыл! Да только жарко там, как в аду. Черт с ним, с остальным барахлом. - Дуло акустического ружья вдруг уперлось Гундалину прямо в грудь. - Ба-бах - и тебя паралич разобьет, легавый! - Визгливый смех, непохожий на смех взрослого мужчины, донесся из глубин напяленной на бандита одежды.
Гундалину не обратил особого внимания ни на этого подростка, ни на ружье у него в руках.
- Он еще жив! Просто тяжело ранен! Он жив, его необходимо вытащить оттуда... - Дыхание белым инеем оседало у него на лице. Но тот тип, что разоружил его, и еще один из взрослых бандитов вдруг схватили его за руки и бегом поволокли прочь. Подросток неуклюже бросился следом за ними, проламывая наст своими снегоходами; все остальные тоже отбежали подальше, нервно хихикая.
- Нет! Вы не можете его бросить там! Он ведь живой, черт бы вас побрал! Он ведь сгорит заживо!
- Ну так радуйся, что будешь смотреть на это отсюда, а не составишь ему компанию. - Тот, что разоружил его, гнусно ухмылялся.
Они затащили Гундалину за огромный валун, где у них стояли аэросани, и все разом присели на корточки, глядя, как горит патрульная машина. Двое мужчин по-прежнему крепко держали Гундалину за руки. Он видел красноватое сияние вокруг ховеркрафта, теперь совсем оттаявшего от снега, и, подняв глаза к небесам, к их чистой синеве, стал молиться всем богам Гегемонии, чтобы ТьерПарде не пришел в себя и не узнал, как именно он сейчас погибнет.
Но небеса были пусты и безмолвны над этим белым, холодным, погруженным в молчание миром Зимы, лишь слабо светился красноватым светом ховеркрафт. И не успел Гундалину отвернуться, как взрыв оглушил его и бросил в беспамятство.
Вернувшееся сознание возвратило и боль в его исстрадавшееся тело; он лежал, раскинувшись, прислоненный спиной к валуну, а бандиты, ругаясь, сновали мимо него, словно в каком-то кошмарном сне. Один из них вдруг нервно засмеялся, и Гундалину сообразил, почему они смеются... Он перегнулся пополам, и его стошнило прямо на истоптанный снег.
- Тебя, небось, нас отловить послали, да нутро у тебя слабовато, легавый! От одного вида смерти чуть копыта не откинул! - Один из бандитов злобно сплюнул. Плевок попал Гундалину на куртку; слюна тут же начала замерзать. Гундалину поднял глаза и вдохнул побольше ледяного воздуха, чувствуя, как, он обжигает легкие. Он прекрасно понимал, что только что был оплеван варваром, бандитом - вернее, бандиткой, мерзкой старой каргой с лицом, похожим на рыбачью сеть из-за покрывавших его морщин; она и на женщину-то не была похожа, к такой на Харему не прикоснулся бы ни один из самых жалких деклассированных.
Гундалину, опираясь спиной о валун, заставил себя подняться и теперь стоял - неуклюжий, с затекшими конечностями и совершенно закоченевший, возвышаясь над старухой и глядя на нее сверху вниз. Потом сказал дрожащим от ярости голосом:
- Все вы арестованы за убийство и грабеж и сейчас отправитесь со мной в Звездный порт, где вам будут предъявлены соответствующие обвинения! - Он сам с трудом мог поверить, что все-таки сказал это.
Старуха тупо уставилась на него и вдруг, хлопая себя руками по бедрам, разразилась совершенно непристойным смехом и вся окуталась клубами пара, вылетавшего у нее изо рта. Остальные бандиты стали собираться вокруг них, совершенно утратив интерес к первой жертве.
- Слыхали, что говорит? - Старуха радостно помахала скрюченным, похожим на коготь пальцем у Гундалину перед носом. - Нет, вы слыхали, чем этот сопливый чужеземец с грязной рожей грозит нам? Мы, видите ли, арестованы! Нет, как вам нравится? - Она только рукой махнула.
- Так он, верно, спятил от страха. - Один из бандитов ухмыльнулся. Похоже, всего там было трое мужчин и две женщины!., да еще этот подросток или, может быть, тоже женщина... Здесь никаких норм поведения, никаких правил приличия не соблюдалось, все было перевернуто с ног на голову, так что разобраться ни в чем как следует было невозможно.
Однако он понимал, и достаточно отчетливо, что живым отсюда не выберется. Следующим убьют его. От неизбежности этой нелепой смерти его даже затошнило, и он плотнее прижался к скале, чтобы не упасть. Он видел, как бандиты подталкивают друг друга и таращат глаза, чтобы получше разглядеть его. Глаза их, прикрытые бледными веками, светло-голубые, были беспощадны. Один из них грязными пальцами пощупал материю, из которой была сшита его куртка. Гундалину резко смахнул его руку.
- Ну а с этим что будем делать, а? - Подросток толкнул локтем одного из мужчин, чтобы тот подвинулся. - Может, мне его отдадите? Ой, ну отдай мне его, ма! - Голос был девчачий. Гундалину увидел прямо перед собой дуло станнера и понял, что девчонка обращается к той отвратительной старухе. - Мне он для коллекции нужен.
Он вдруг представил свою собственную отрезанную голову, надетую на кол. В животе снова шевельнулся тугой клубок; он что было силы прижал язык к верхнему небу. Боги!.. О боги, только не это. Если я должен умереть, пусть моя смерть будет чистой.., и быстрой.
- Заткнись, малявка! - рявкнула старая карга. Девчонка показала матери язык.
- А по-моему, надо его сразу прикончить, - сказала вторая женщина. - Да не просто так, а чтобы пострашнее было, чтобы чужеземцы сюда нос побоялись сунуть.
- Если вы меня убьете, вам от них никогда покоя не будет! - Гундалину шагнул было вперед и тут же увидел, как в воздухе мелькнули два ножа. - Нельзя убить инспектора полиции и надеяться, что это сойдет с рук. Наши ребята от вас мокрого места не оставят. - Он понимал, что все это ерунда и неправда, что слова его звучат не слишком убедительно, что бандиты тоже чувствуют это... Его начала бить дрожь.
- А откуда они вообще об этом узнают? - Старая карга ухмыльнулась, ощерив безупречные, белые как снег зубы. Он совершенно не к месту подумал вдруг: не искусственные ли они? - Мы можем, например, твой труп в трещину столкнуть, так лед быстренько его в порошок перемелет. Даже боги твои не сумеют отыскать, где твой прах покоится! - Резким движением старуха перебросила излучатель, висевший у нее за спиной, на грудь и заставила Гундалину снова прижаться спиной к скале. - Значит, ты считаешь, что можно на нас загонную охоту устроить, чужеземец? На нашей же собственной земле? Я Великая Мать! Лед - мой возлюбленный, скалы, птицы и звери - дети мои. Все они разговаривают со мной, ибо мне ведом их язык. - Глаза старухи подернулись туманом безумия. - Это они рассказали мне, как охотиться на охотников. И я должна принести им жертву, вознаградить их за помощь.
