— Э… вошли? — спросил Деллиан.
— Я воспринимаю течение импульсов, — ответил метаваянец. — Чрезвычайно сложное. Начинаю интерпретацию паттернов.
— Хорошо.
Деллиан еще раз просканировал камеру, проверил тактическую схему, осмотрел ковчег с ракурса одного из штурмовых крейсеров, показавшего ему свечение микроударов в головной части корабля.
— Святые, как глупо! — заявил Джанк. — Могли бы вместо этого подраться с шарами–охотниками.
— Мы уже подрались с шарами–охотниками, — раздраженно отозвался Деллиан. — А то, чем заняты сейчас, — тактическая и важнейшая составляющая всего плана Удара.
— Ну да, правильно.
Беда в том, что Деллиан отлично понимал чувства Джанка. У него у самого чесались руки. Годы, целая жизнь учений, и все — чтобы охранять небывалое создание пришельцев, занятое, как в какой–нибудь древней гонконгской виртуалке, грабежом банка данных! Сейчас Деллиан только обрадовался бы ворвавшейся в камеру эскадре шаров-охотников. Мог бы сбросить пар.
— Я зарядил нейровирус, — сказал Финтокс. — Он распространяется по нейростратам корабля.
Еще одно сканирование окрестностей. Деллиан ждал, что хоть свет мигнет — хоть что–нибудь! Может, единое сознание ощутит вмешательство в свои мысли? И пошлет шары…
— Ну вот, Финтокс вошел, — объявил он. — Не терять бдительности, парни.
Теперь ему захотелось, чтоб Финтокс не молчал. Как идут дела? Сколько времени это займет? Но он боялся отвлечь метаваянца.
— Фалар, отправь несколько дронов обратно по пройденным коридорам, — велел он. — Пусть отслеживают активность оликсов. Когда возьмем то, за чем пришли, я хочу отступать спокойно.
— Понял.
— Теперь я воспринимаю механизм червоточины, — заговорил Финтокс. — Это знание содержится в глубине единого сознания. Отфильтровать из него координаты врат, оставаясь здесь, будет сложно. Думаю, лучше просто скопировать то, что я воспринимаю. Мы с коллегами проанализируем все это, вернувшись на «Морган».
— Элличи? — машинально спросил Деллиан. — Так можно?
— Мы знаем, что генератор червоточины потребует мощной операционной системы, так что, если нейровирус может его извлечь, то да, пусть Финтокс приступает. При необходимости мы сумеем перенести на «Морган» йоттабайты информации.
— Хорошо. Э, а нужный диапазон частот у нас есть?
— Длительность переноса будет зависеть от объема информации. Но Ирелла как раз на такой случай встроила в скафандр Финтокса широкочастотную запутанность.
— Ну конечно, она! — Он улыбнулся под шлемом. Святые, право, ей бы следовало быть в тактическом центре «Моргана», с Тиллианой и Элличи.
На его тактическом дисплее три взвода входили в первую биополость ковчега. Каналы забил невразумительный гомон.
— Тиллиана? — позвал Деллиан. — Что происходит?
— Неожиданность с биополостью, — напряженным тоном отозвалась она.
— В каком смысле?
— Там нет пустого пространства, как на «Спасении жизни». Там… дроны ведут разведку.
Деллиан, еще раз проверив камеру, рискнул расширить передачу дронов на своем оптике. Разобраться в визуальных изображениях биополости было непросто. Он смотрел прямо на сплошную скалу из серебряных и черных шестиугольников, связанных ониксовыми древесными трубками. Дрон стал разворачиваться. Нет, там две скалы: дрон завис в гигантском каньоне, на дне которого стоял взвод — люди в таком масштабе казались мельче муравьев. Дно там было, а вот над дроном скалы уходили выше и выше, пока плотные ряды шестиугольников не превращались в круговой узор и не сливались в сплошную дымку.
— Каких святых?..
— Похоже на структуру сот, — сказала Элличи. — Тиллиана, у нас есть?..
— Погоди, — отмахнулась Тиллиана. — Ирелла вызывает. Она… что?
— Что там у вас? — встревожился Деллиан. Изображение на тактическом дисплее изменилось — это гендес «Моргана» анализировал и схематизировал передачи с дронов в первой биополости.
— Один из штурмовых крейсеров попал под огонь укрепленного на обшивке ковчега оружия, — сказала Элличи. — Оно было замаскировано.
— Начинаю перенос, — сказал Финтокс. — Я покажу вам.
— Спасибо, — бросил Деллиан. — Элличи, что происходит?
На его оптике открылись иконки Финтокса, крупнее обычного. Изображали они что–то невразумительное и куда ярче, чем он ожидал. Так ярко, что захотелось проморгаться.
— Ирелла говорит, там корабль, — сказала Тиллиана. — Внутри Бенну!
— Что значит — корабль?
Тактические иконки у него полыхали алым, хотя рядом с передачей Финтокса выглядели тусклыми лунами в сравнении с изумительно прекрасной звездой–гигантом.
— Бенну взломан. Повторяю, Бенну взломан!
— Адовы святые, как они попали внутрь?
Иконка Финтокса изображала теперь сложный узор — Деллиану казалось, что он бы узнал изображение, если бы только сумел на нем сосредоточиться. Неуловимость смысла раздражала его, и он увеличил иконку, чтобы видеть яснее.
— По мне, это не похоже на оликсов, — беспокойно проговорил Джанк.
— Задействую крейсеры обороны Бенну, — сказала Тиллиана. — Командует ими Ирелла.
— Ох, святые! — вскрикнула Элличи. — Это же анабиозные камеры. Вот это всё.
— Где камеры? — выдавил Деллиан.
— В первой биополости. Целый улей анабиозных камер. — Она всхлипнула. — Ох, нет, святые! У них там люди.
— Люди?
Деллиан с трудом понимал ее. Сознавал, что это важно, но в мозгу у него что–то стрекотало, в него вливались завораживающие, переменчивые образы, наполняли оптик. Нежная медленная мелодия воскрешала память о прекрасных временах на Джулоссе, когда они с погодками вольно играли в парках поместья. Смех и веселье.
— Коконы, — сказала Элличи. — Дроны обнаружили анабиозные камеры с коконами. Живыми.
— Говорит капитан Кенельм. Всем взводам оставаться на текущих позициях. Не вступать во взаимодействие с врагом. Повторяю, не вступать. Оружие применять только при атаке. Нельзя еще сильнее повредить этот ковчег. На нем люди.
— Деллиан?
Ему показалось, что это звала Тиллиана, но не точно. Голос был громкий, но доносился почему–то издалека.
— Деллиан, ты в порядке? Что с тобой?
— Деллиан! — умоляюще выкрикнул Ксанте. — Что ты творишь с когортой, перес…
Теперь изображения и мелодия подхватили его, унесли в тоннель памяти. Он падал в него быстрей и быстрей. Все его воспоминания, словно взрываясь, становились яркими и цельными. Заставляли вновь пережить каждое мгновение жизни.
— Великие святые, что это Финтокс ему загрузил? Плотность данных на оптике зашкаливает. Гендес не может выявить закономерности.
— Что это?
— Финтокс! Финтокс, вы меня слышите? Выходите из нейронной страты. Немедленно!
Некоторые воспоминания были болезненны. Ни одно детство не обходится без синяков. Каждая ссадина, каждый порез. Каждое столкновение в игре. Все это набросилось на него, боль с прежней силой обжигала нервы. Нет, с большей силой, острее. Он невольно вскрикивал в страхе и отчаянии. И не было рядом Александре, чтобы его утешить. Никого не было. Он один. Никто его не любит.
— Святые, Деллиан, у тебя телеметрия ушла за красное. Дел, что с тобой?
— Дел, отзови когорту. Отключи вооружение. Черт! Тиллиана, на помощь!
— Ничего не могу сделать. Ирелла! Ирелла!
Но была любовь. Такая сильная любовь! К нему. К каждому из них. Он приветственно воздел руки.
— Они нас любят! — провозгласил он. И… вот оно. Послание. Божественное послание. Оно пришло из будущего — каскад тахионов пронесся к ним из эпохи, когда догорали угольки галактик. Чистый, как солнечный свет, ясный, как небо. Призыв!
Деллиан открылся ему, принял, как ангельскую весть. Впустил в себя. Послание от Бога у Конца Времен. Все прочее ничего не значило. Он позволил мыслям растаять в победном свете, обращенном прямо к нему.
— Дел? Дел, милый, это Ирелла. Дел, отключи когорту. Пусть маленькие отдохнут, а я побуду с тобой. Мы с тобой. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Отключи их, любимый. Пожалуйста.
