Он указал на своего отца, Яну, Мармион и Шона.
— Дорогой капитан Фиске, я в состоянии справиться с любыми галлюциногенами и наркотиками и могу отличить от реальности иллюзии или чары любого происхождения, — спокойно и мягко заверил его Анасилиакт. — Поверьте, я в состоянии распознать разумность любых форм жизни и точную степень их самосознания и восприятия. Мы можем сейчас отправиться в то место, где я мог бы начать расследование?
— Прошу, — сказал Шон, указывая на дверь, в которую представитель МС недавно вошел. — Здесь недалеко, но... Джонни, твой вертолет уцелел?
— Конечно, Шон. — Джонни пристально посмотрел на собеседника Шона. — Он заправлен и готов к полету.
— Яна, где Клодах? — спросил Шон, оглядывая заполненную людьми комнату. Затем он заметил оранжевых кошек, осторожно крадущихся по стенам или наблюдающих за людьми с груды картонных коробок. — Неважно. Она скоро будет здесь.
***
Когда они достигли окраины Килкула и вертолет начал кружить над озерами с горячими источниками, Коакстл и Нанук выбежали из леса и остановились, дожидаясь, пока машина опустится на землю.
Пхон Тхо выбрался из вертолета и заметил сидящих кошек. Он обернулся, слегка удивился, но после этого поклонился с уважением.
— Вы — посланцы? — спросил он.
— Иногда это наша обязанность, — сказал Нанук. — Но мы делаем то, что хотим.
— Как и все кошки, — сказал Пхон Тхо с еще одним почтительным поклоном.
— Можете следовать за нами. Путь снова свободен.
— Шон, ежевика... — начала Яна, следя за Пхон Тхо, шагающим вслед за котами-охотниками к горячим источникам.
— Как ты думаешь, почему Клодах, Шинид, Банни и Диего исчезли с космобазы сразу, как только смогли? — спросил ее Шон, спрыгивая на землю и беря Яну за руку. — Ты идешь, Джонни?
— Конечно! — Джонни помог Мармион, Виттэйкеру и Салли выйти с другой стороны переполненного вертолета, и они все вместе последовали за Шоном и Яной.
Вдоль тропинки можно было видеть сухие стебли и плети шипастой ежевики, но ни одного живого побега не осталось. Некоторые растения могли быть уничтожены противоядием Клодах, но остальные, кажется, просто поглотила почва, на которой они росли. Ну и прекрасно. Где-нибудь еще это показалось бы невозможным, но Сурс, как всегда, играл по собственным правилам.
Коты ловко пробежали по камням к щели между отвесной скалой и водопадом; представитель CMC не отставал от них ни на шаг, и вскоре они скрылись из вида.
К тому времени, когда все собрались в пещере, туман уже появился. Клодах, Шинид, Эйслинг, Банни и Диего уже были здесь и ждали новоприбывших. Клодах улыбнулась и жестом показала Пхон Тхо на место рядом с собой. Он немедленно уселся в довольно сложную позу “лотоса”, словно готовясь к медитации, выпрямив спину и соединив большие и указательные пальцы рук. Мармион устроилась рядом с Салли и Виттэйкером. Шон и Яна сели так, чтобы видеть лицо Пхон Тхо.
Джентльмен одобрительно посмотрел на удивительные цвета и очертания, которые медленно заволакивало сгущающимся туманом. Его красиво очерченные губы изогнулись в едва заметной улыбке, и он закрыл глаза.
Шон и Яна, соприкасаясь плечами и бедрами, испытывали потрясающее чувство полного покоя, вновь обретая уверенность в себе и осознавая, что победили; но над всем этим преобладало чувство огромного облегчения.
Когда туман наконец рассеялся, обнажив сверкающую яркость великолепных по красоте скал, чувство облегчения не рассеялось. Все присутствующие почти одновременно обернулись к Пхон Тхо Анасилиакту.
Он встал из позы “лотоса” с изяществом, которое свидетельствовало о привычке к подобным упражнениям, и улыбнулся всем.
— Эта планета разумна: такого я еще никогда не встречал. Это существо, сущность, обладающая сознанием, и как таковое заслуживает покровительства, которое является моей прерогативой. Она настаивает на том, что более не зависит от Интергала, но при этом будет соблюдать свой долг по отношению к жизни и живущим и изменит себя в соответствующую сторону.
Затем он повернулся к Клодах:
— Сурс назвал вас одним из глашатаев своих нужд и вас, Шон Шонгили, вторым.
Он огляделся, сначала посмотрел на Шинид, потом на Банни и наконец остановил взгляд на Яне.
— Ах да! Вас, майор Янаба Мэддок, я возьму с собой на заседание Совета МС, чтобы вы подтвердили некоторые детали в моем отчете. Как только наладят связь, я передам временный отчет начальству, но в настоящее время я уполномочен и обязан сместить нынешних представителей власти, как не благоприятствующих Субъекту Сознания. Вас, тех, кто давно живет на Сурсе, она просит остаться. Боюсь, что вам придется преодолеть некоторые трудности, пока мы не сможем дать вам соответствующие полномочия. Это исключительный случай, мы впервые имеем дело с таким необычным Разумом и должны учитывать его нужды, как и нужды здешних обитателей. — Он улыбнулся. — Но, кажется, вам тут рады, — сказал он, обращаясь к Клодах, Шинид, Эйслинг, Виттэйкеру, Джонни и Шону, — поскольку без вас Разум не смог бы осознать свои возможности.
— И каковы же эти возможности, мессир Анасилиакт? — спросила Мармион с одной из самых лучезарных своих улыбок.
Он пожал плечами, развел руками:
— Они безграничны, непредставимы, необъяснимы...
Все нервное напряжение, накопившееся в душе Яны за последние несколько недель, нашло выход в коротком приступе хохота:
— Я думаю, мессир Анасилиакт хочет сказать, что Разум может все, что угодно.
Земля всколыхнулась, и этот толчок вполне можно было воспринять как смех: это определенно была реакция Сурса на последние сказанные слова.
— Какие песни мы споем об этом, а, Банни? — прошептал Диего, когда все направились к выходу из пещеры. Банни улыбнулась и кивнула в знак согласия, и странное эхо зазвучало в пещере. Оно повторило слова Диего — но не последние и не первые его слова. Когда они обернулись на звук, радуги заиграли на зеркальных поверхностях пещеры, а эхо запело им в ответ голосом, который не принадлежал ни Диего, ни Банни, ни какому-либо иному человеку:
— Песни мы споем.., песни мы споем...
