Следующий вопрос: как я в виде говорящего голографического изображения появился перед тобой? Подумав, ты поймешь, что это дело техники.
Ты спросишь далее, почему я обращаюсь к тебе именно сейчас. Потому что настало время вмешаться. Я задал контрольный срок, в течение которого должна была состояться колонизация новой Гемы. Он истек, а этого не произошло. Предусмотрев такую возможность, я заранее разработал резервный вариант, основанный на двух моих открытиях, о которых никто не знает. Пора привести его в действие. Садись!
Фан-Орт, действительно, все это время стоял у порога, не смея пошевелиться. В свое время профессор настолько изучил психологию сына, что безошибочно предвидел его реакцию на свое появление. И когда тот присел в соседнее кресло, повернулся к нему, словно был не голограммой, а живым человеком.
— Трудно тебе, сын… — сказал он с теплотой в голосе, столь несвойственной ему при жизни. — Знаю, ропщешь, проклинаешь отца. Ничего, скоро все изменится!
— Как? — не удержавшись, спросил Фан-Орт, и видеозапись ответила:
— До сих пор интеллект-автоматы выбирали звездную систему из числа сложившихся. И всякий раз оказывалось, что либо нет подходящей планеты, либо недостаточна устойчивость центрального светила. В отличие от «призраков» звезды стареют и умирают, ничего не поделаешь… Логический вывод: надо отдать предпочтение не успевшей сформироваться системе, у нее впереди заведомо долгая жизнь.
Забыв, что перед его глазами не живой человек, а видеозапись, к тому же, сделанная годы назад, Фан-Орт взволнованно воскликнул:
— Но что это мне даст?! Процесс формирования звездной системы длится миллиарды лет!
Орт предугадал и этот возглас. Видеозапись сделала точно выверенную паузу, после которой продолжила:
— Вот здесь и сработает первое из моих тайных открытий «эмбрион» небесного тела, затравка, способная вызвать бурную конденсацию протопланетного облака. В результате время формирования системы сожмется до нескольких тысячелетий.
— Но я не проживу и столько! — простонал Фан-Орт.
— Вспомни притчу о близнецах, когда первый, возвратившись из субсветового полета молодым, застал второго глубоким старцем. Однако могло быть и наоборот. Принцип относительности, который мне удалось развить, носит обратимый характер. И мое второе открытие — эффект хронокомпрессиихроноэкспансии, сжатия-расширения времени. А теперь перейдем к деталям…
После необъяснимого исчезновения Кея власть и ответственость постепенно сосредоточились в руках Фан-Орта. На одной из утренних встреч в конференц-зале он потребовал слова и, заявив, что нашел выход из тупика, изложил идеи отца, выдав их за свои.
— Такая наполовину искусственная планета станет колыбелью будущей цивилизации, в становлении которой мы сыграем главную роль, — завершил он свое выступление.
— Браво, Фан! Наконец-то ты нашел себя! — зааплодировала Орена; к ней присоединились остальные.
— Как ученого я недооценивал вас, Фан-Орт, — признал Эрро. Ваши идеи это революция в науке. Интеллект-автоматы проанализируют их, и можно будет…
— Все и так ясно, — перебил Корби. — Зачем заниматься перестраховкой?
— Нет, почему же, пусть проверяют, — возразил Фан-Орт, уверенный, что отец не мог ошибиться.
Интеллект-автоматы дали экспертную оценку 0,97. Такой оценки удостаивались перспективные, но все же требующие дополнительного исследования идеи. Оценка 0,99 означала бы рекомендацию к немедленному осуществлению.
Фан-Орт был раздосадован.
— Машины осторожничали, — сказал он недовольно.
— Прекрасная идея, поздравляю! — не согласился с ним Эрро.
— Вы что, издеваетесь? Программа же остается без изменений!
— Наука не терпит спешки. Нужно провести серию экспериментов, и только тогда…
— «Наука», «наука»… — зло передразнил Фан-Орт. — Носитесь со своей наукой, а для меня важно дело. И я не могу оставаться спокойным, когда его сознательно тормозят!
— Подумаешь, не хватает двух сотых! — выкрикнул Корби. Степень допустимого риска установили гемяне. Так ли уж объективно? Они ведь доверяли интеллект-автоматам больше, чем нам. Между тем, пионеры киберлогики не зря предупреждали, что когданибудь машины поработят человека. Это уже случилось! Но еще не поздно вырваться из-под их власти. Предлагаю избрать ФанОрта командором с правом решающего голоса, иначе интеллектавтоматы и вовсе задушат нас!
— Какая нелепость! — замахал руками Эрро.
Орене, поддавшейся общему настроению, маленький «книжный червь» показался в этот момент особенно жалким, смешным и беспомощным. Она уже не помнила, что совсем недавно восхищалась его мудростью. Но ведь не он, целиком посвятивший себя науке, а, казалось бы, не имеющий к ней отношения Фан, сделал величайшее открытие. Ее Фан, которого Орена, к своему стыду, так недооценивала…
«Зачем Эрро восстанавливает против себя всех? подумала она с презрительной жалостью к этому неудачнику. Неужели не понимает, что остался один?!»
— Занимайтесь своей астрофизикой, ни в чем другом вы не смыслите! — язвительно воскликнул Корби.
— Друзья, одумайтесь, — убеждал Эрро. — Вы хотите совершить непоправимую ошибку! Больше того, предательство!
В ответ раздался нечленораздельный гул, сквозь который прорывались выкрики:
— Лишить его слова!
— Сам предатель!
— Долой!
Фан-Орт был избран командором сфероида. Против голосовал один Эрро.
И первое, что сделал командор, обретя неограниченную власть, — внес ряд необходимых, по его мнению, изменений в программу интеллект-автоматов. Теперь они могли принимать самостоятельные решения лишь при аварийных ситуациях, когда промедление вело бы к гибели…
…Месяц назад на экранах светозаров расцвел цветок с закрученными спиралью лепестками — вращающаяся туманность. Она сжималась, и процесс сжатия подходил к концу. На их глазах рождалась звезда, которая станет новым Яром.
В естественных условиях эта стадия продолжалась бы миллиарды лет, но благодаря «феномену Фан-Орта» комбинированной хронокомпрессии-хроноэкспансии — она завершится неизмеримо быстрее. Нужно лишь вывести на орбиту новой Гемы ее «эмбрион», и начнется бурная конденсация протопланетного облака. Уже в ближайшие годы сформируется планета, пригодная для посадки сфероида, а спустя десятилетие и для инкубации эмбрионов.
Фан-Орт с нарастающим нетерпением ждал, когда это произойдет. В прошлом его тоже не раз обуревало нетерпение, но близкое к отчаянию, нетерпение без надежды. Сейчас же он перестал быть пассивным наблюдателем. Ничто не мешало ему приступить к осуществлению замысла, в который Фан-Орт не счел нужным посвятить никого из товарищей, даже Орену. Он не собирался выслушивать чьи-либо замечания. Наконец-то он почувствовал себя Астронавигатором с большой буквы.
