Лавин встал и обошел арестанта кругом. На спине у того практически не осталось живого, места; из открытых ран сочилась кровь.
- Не промолвил под пытками ни слова, - объяснил Хести. - Все твердил, что будет говорить только с вами. А еще… - полковник в изумлении всплеснул руками, - …он требует платы!
Лавин усмехнулся и посмотрел пленному в глаза.
- Почему бы и нет? Только с какой стати я должен верить, что он действительно что-то знает?
- Выслушайте меня! - прохрипел пленный.
Он съежился, словно ожидая удара, но тем не менее продолжал смотреть Лавину прямо в глаза. Лавин поднял руки вверх.
- Хорошо. Либо вы плохо его пытали, либо у этого человека сила воли покрепче вашей.
Генерал сел в походное кресло и жестом пригласил пленника сесть напротив. Тот неуклюже опустился на негнущихся ногах в кресло и слегка подался вперед, чтобы не касаться спинки. Хести скрестил руки и с изумлением наблюдал за сценой.
- Как тебя зовут?
- Эней, лорд Лавин.
- Тебя поймали, когда ты грабил мертвых, Эней. Мы обычно казним мародеров, однако мы не жестоки. Почему ты предпочел пытки? Тебя могли бы вздернуть быстро и без боли.
Эней тяжело вздохнул. В полуобморочном состоянии, положив здоровую руку на колено, чтобы не свалиться, он просипел:
- Я кое-что знаю, и это поможет вам победить без кровопролития. Но зачем мне говорить вам, если вы все равно меня убьете?
Лавин чуть не рассмеялся.
- Значит, ты решил торговаться с нами? Не верю своим ушам! Эней попытался улыбнуться; вместо улыбки у него получилась гротескная гримаса.
- А что мне терять-то?
- Твои яйца, - нетерпеливо ответил Хести. Лавин махнул ему, чтобы тот замолчал.
- Я уверен, что вы объяснили все это мистеру Энею. И судя по его виду, объяснили наглядно.
- Я хочу жить! - Эней бросил на Лавина свирепый взгляд. - Отпустите меня, и я скажу вам все, что знаю. Но если вы меня убьете, ваша осада сорвется!
- Я с мародерами не торгуюсь. - Лавин встал. - Казните его. Хести схватил Энея за сломанную руку и рывком поднял с кресла. Тот заорал от боли.
- Простите, что побеспокоил вас из-за ерунды, - буркнул Хести, волоча пленника к выходу из палатки.
Когда они ушли, Лавин впал в задумчивость. Похоже, осада обходилась слишком дорого. Существовал запасной вариант, который генерал мог попробовать, однако он не гарантировал успеха. А если ничего не выйдет, останется только один выход - штурм.
Эней казался ничтожным и жалким, особенно на фоне опрятной палатки. Он человек конченый; таких будут еще сотни, прежде чем завершится война. Лавин не испытывал угрызений совести, приговаривая, людей подобных Энею, к смерти; чем платить мародеру, лучше потратить деньги для того, чтобы накормить раненых, ветеранов, вдов и детей.
Хотя порой Лавин сам не понимал, зачем он здесь. Осада была кровопролитной и опасной не только для его людей, но и для королевы. А это мучило его.
Генерал встал и вышел из палатки. День выдался прохладный и облачный. Над лагерными палатками клубился дымок. Солдаты сновали взад-вперед, перетаскивали припасы или маршировали. Далеко за пределами лагеря стояла виселица; там как раз кого-то казнили.
Надеясь, что казнят не старого мародера, генерал ускорил шаг, не забывая кивать и здороваться на ходу со своими людьми.
Когда он подошел поближе, виселица скрылась из виду за палатками. Лавин пошел еще быстрее, но на границе лагеря ему пришлось остановиться.
- Да? - нетерпеливо спросил генерал подбежавшего главного механика.
Тот был косолапый и взлохмаченный, шлем торчал у него на голове, словно какая-то металлическая птица. Механик отвесил неуклюжий поклон и показал в сторону пушек.
- Господин, ночью кто-то продырявил бочки с водой! Она вся вытекла!.. Нам нечем заправлять паровые пушки!
- Саботаж? - прошипел Лавин. - Ты на это намекаешь? Механик отступил назад.
- Да. Да, саботаж. Что делать?
- А наш рацион цел?
- Вы имеете в виду питьевую воду? - изумился механик. Лавин кивнул.
- Она осталась?
- Не знаю… Это не мое хозяйство…
- Выясните. Используем ее для пушек, если придется. Через час доложите мне - и немедленно поставьте в известность Хести. А теперь извините, я спешу.
Он обогнул палатки как раз в то время, когда тело снимали с виселицы. Двое солдат подняли тело и отнесли к небольшой кучке сваленных неподалеку трупов.
На шею Энея уже надели веревку. Второй конец, идущий кверху, был привязан к усталой лошади. Чтобы повесить Энея, оставалось только заставить лошадь пройти несколько метров.
Глаза у вора были закрыты. Казалось, он молился. Но он ни о чем не просил и стоял сам, без поддержки, хотя и шатаясь.
Лавина разозлило сообщение о саботаже. Если паровые пушки выйдут из строя, погибнет масса людей. Генерал чуть было не развернулся и не. ушел обратно в свою палатку. Но может быть (чем черт не шутит), этот мародер сумеет предотвратить лишние потери?
И тем не менее Лавин подождал, пока лошадь не сделала пару шагов. Ему хотелось посмотреть: а вдруг вор сломается?
Веревка на горле Энея натянулась, однако мародер не стал сопротивляться, когда она потащила его наверх.
- Стойте! Освободите его!
Лавин подошел к виселице. Удивленные солдаты перерезали веревку, привязанную к конской упряжи. Эней упал на землю, судорожно глотая воздух. Его поставили на ноги. Он закашлялся и уставился на Лавина здоровым глазом.
- Ты будешь жить, - сказал ему Лавин, - если расскажешь мне, что знаешь, и если я сочту твои сведения полезными.
Ноги у Энея подкосились.
- Идет! - прохрипел он и лишился чувств.
24
Экипаж ехал по пыльной дороге на юг вот уже несколько дней, однообразных и скучных. Каландрия Мэй изучила за это время все складки и неровности сидений, как свои пять пальцев. Ее тело приноровилось к ним - именно оно к ним, а не наоборот. Примитивные рессоры не смягчали ухабов; каждый толчок и скрип колес мучительно отзывались в позвоночнике и гудящей голове. Кроме того, повозка тащилась жутко медленно и часто останавливались у почтовых станций, где меняли лошадей.
И тем не менее лучшего они себе позволить не могли - кончились деньги. По крайней мере дорога уж точно доведет до Япсии, где, возможно, удастся найти более быстрый вид транспорта. В стране царил хаос, так что на парочку ворованных коней никто не обратит особого внимания.
- Ну и ну! Ты сама осторожность! - сказал Аксель, когда Каландрия изложила ему свой план. - А как же твое намерение «расшибиться в лепешку, но найти Армигера любой ценой»?
Каландрия пожала плечами:
- Какой смысл? У нас нет сейчас оружия, способного его уничтожить. Мы можем лишь наблюдать за ним, пока не свяжемся с каким-нибудь пролетающим мимо кораблем. Тогда и нанесем удар.
