вы выразились — «сбежать насовсем». Но решение за мной. Я могу принять её или нет. Для этого я здесь, чтобы посмотреть на проблему с разных сторон и выслушать ваше мнение.
— Рады, что нашей дочерью занимается такой серьёзный, ответственный человек, как вы, Антон Спиридонович, — грубо польстил мне отец.
«Серьёзный, ответственный человек» — последнее, что я сказал бы про себя сам.
— Простите за неделикатность, вызванную этой неловкой ситуацией, но я бы хотел поговорить с вами по отдельности. Это можно устроить? Подчеркиваю, что не имею никакого права что-то от вас требовать или на чём-то настаивать. Но для принятия взвешенного решения мне нужно как можно больше информации. И как правило, люди более откровенны, когда разговаривают один на один. Вы, разумеется, можете отказаться.
— Ну что вы! — сказал отец, переглянувшись с домашними. — Нам нечего скрывать. Мы максимально заинтересованы в скорейшем разрешении этого досадного недоразумения! Мы готовы к общению в любом подходящем вам формате!
Ага, отец тут рулит. И педалит.
— Тогда давайте, если вы не против, с вас и начнём.
— Прекрасно. Мария, Вася, оставьте нас, пожалуйста.
Мать и брат вышли из комнаты, не проявляя недовольства. Признают авторитет главы прайда.
— Вам что-нибудь предложить? Воды, чаю, выпить?
— Нет, спасибо. Надеюсь не задержать вас надолго.
— Очень рассчитываю на ваше здравомыслие, Антон. Вы в нашем городе недолго, но у вас сложилась хорошая репутация. Уверен, что вы её оправдаете.
Ах, какая интонация! Просто-таки толстенный намёк на то, что с ним лучше не ссориться. Вот только давить на меня — пустой номер. Я несжимаем, как жидкость.
— Приложу все усилия, — соврал я, — а сейчас первый вопрос. Алёна — ваша родная дочь?
— С чего бы ей быть не моей?
Удивился искренне или хорошо сыграл?
— Просто формальный вопрос, простите. Значит, она не приёмная и не удочерена?
— Отчего такие вопросы? Вы разве не изучали её личное дело?
— Не имею права, пока не принял на попечение. Мне требуется ваше разрешение.
— Кобольд, прошу зафиксировать разрешение на ознакомление с документами моей дочери, Алёны Сергеевны Митрохиной для Антона Эшерского.
Над столом возник стандартный кобольдовский вирп государственной юридической службы.
— Зафиксировано разрешение, линк доступа отправлен.
— Дзынь, — тихо сказала мне на ухо невидимая Нетта. Она никогда не визуализируется вне дома. — Я погляжу пока.
— Алёна — её полное имя?
— Э… Да, конечно, — отчего-то с заминкой ответил отец. — А почему вы спрашиваете?
— Если вы каждый раз будете спрашивать, почему я спрашиваю, эта утомительная беседа слишком затянется, не находите?
— Да, простите, — согласился с заметной неохотой. Не привык к возражениям? Домашний диктатор?
— Итак, Алёна? Не Елена, не Элина? И дома так же звали?
— Да, только Алёна. Никаких прозвищ и сюсюканий, — твердо, с нажимом.
Почему у меня ощущение спектакля? Что не так?
— По вашему мнению, в чём причина такого оригинального решения вашей дочери?
— Не могу даже предположить, — взгляд уверенный, тон ровный. Выбрал линию и будет её держаться. — Она получала всё, что может получить нормальный подросток.
— А наноскин?
— Я же сказал — нормальный! Запускать в себя эту мерзость, чтобы повыпендриваться перед такими же малолетними идиотами?
— А она выражала желание?
— Нет. Никогда. Она умная девочка.
— Возможно, предвидела вашу реакцию?
— Да, я неоднократно доводил до её сведения, что не одобряю этой ерунды.
— Сергей Сергеевич Митрохин получил инъекцию наноскина три года назад, затем дважды обновлял на новые модификации. Все инъекции сделаны премиум-серией, — субвокализировала этакой блохой в ухе Нетта. Шалунья.
Забавненько. Значит, для себя и жены принципиальный папахен делает исключение. То-то он так моложав своим правильным нордическим лицом.
— Ясно, — не стал комментировать я. — Простите за следующий вопрос, но чаще всего причиной конфликта с взрослеющей дочерью является именно отец. Ваши отношения никогда не переходили ту грань, за которой ребёнок мог бы неверно понять вашу заботу?
Оцените, как изящно я сформулировал вопрос: «Не хватал ли ты её за жопу, папаша?» Горжусь своими риторическими способностями. Талант не пропьёшь.
— Нет! — намёк он понял и теперь еле сдерживался, чтобы не сорваться.
Не хотелось бы начинать семейные беседы с мордобоя, так что отпущу его пока.
— Спасибо, вы очень мне помогли. Если не сложно, пригласите вашу супругу.
Ушёл не попрощавшись. То ли я попал в точку, то ли слишком возмутил предположением, то ли двойное попадание. Хватать не хватал, но согрешил мыслями. Уж больно резко среагировал.
Впрочем, может, это ничего и не значит. Меня не оставляет ощущение какой-то неестественности происходящего.
Огляделся — классический «доцифровой» интерьер состоятельного среднего класса. Есть даже книжный шкаф с подобранными дизайнером корешками солидных томов. Занавески, несмотря на проекционные стёкла с управляемой прозрачностью. Ого, бумажные фотографии на камине! Камин, впрочем, не настоящий. То есть, материальный, но электрический.
На фото типовые сцены набора «Мы счастливая семья» — красивая жена, представительный муж, дети в разных возрастах, но неизменно в прекрасном настроении. Шашлыки во дворе. Велопрогулка. Отдых на море — у мамаши, несмотря на двое родов, отличная фигура. Или хороший фотобьютификатор. Семейные посиделки, какая-то настольная игра. Надо же, реальная, не проекция! Такое ещё бывает?
Чёрт, какие-то они слишком хорошие. Впрочем, это всего лишь фото.
Мамаша успела переодеться из домашнего в более официальное… ладно, назовём это «платьем». Длины подола не хватит, чтобы жопу вытереть. Ноги у неё, кстати, действительно отменные, роскошные просто ноги. Не соврала фотография. Идеальный загар и матовую шелковистую гладкость спишу на то, что на наноскин для жены отец семейства не пожадничал. Но такая форма — это либо врождённое, либо дико дорогая пластика.
Экий я циник, нет бы просто любоваться.
— Антон
