— Хлотар, почему ты сказал про шоколад? – удивленно спросила Камилла.
— Ур-р! – отозвалась Хава, на этот раз уже не задумчиво, а с энтузиазмом.
— Она жутко любит шоколад, и рассчитывает, что мы, в честь приезда, сводим ее в кафе «The Great Fall of China», где таковой подается в адекватных количествах.
— Что ж, неплохая идея. Такое кафе мне нравится уже за название.
…
5. Осколки прошлых геологических и геополитических эпох.
Хозяевами кафе «The Great Fall of China» в первом ярусе контейнерно-архитектурного ансамбля были три китаянки: Джу, Лин и Мей (имена значились на бейджиках — в двух вариантом: латиницей и иероглифами). По их возрасту и по специфике меню Камилла примерно угадала историю этого бизнеса.
В середине 2010-х амбициозные лидеры КНР заявили претензию на мировое господство: программу «один пояс — один путь». Эмиссары Пекина осваивали страны Третьего мира: сорили деньгами, покупая ключевые местные бизнесы и привозя жен с родины. На новых землях рождались дети, которые (по программе) должны были стать адаптированными наместниками Нового порядка для колоний. Но мотор «китайского ралли» уже спалил ресурс, и часы демона экономики начали отсчет. Дети выросли, когда эти часы пробили полночь и, как в сказке «Золушка», китайское величие превратилось в тыкву и мышей.
Кризис «пояса и пути» мог быть мягче, но его пик совпал по времени с Вандалическим кризисом, обрушившим очередной пласт миропорядка. Пекинские мечтатели не сумели построить новую Глобальную империю, а китайские подростки, рожденные в Африке и обученные как будущая колониальная элита, стали никем на Черном континенте. Далее большинство из них уехало в Китай, другие же, не чувствуя в себе готовности жить при тамошних тоталитарных порядках, остались где родились. Эти другие повторили схему китайских диаспор середины XX века: встроились в местные условия и открыли малые бизнесы (например, жанровые кафе). Их отношение к этнической родине наполнилось иронией, которую тут выражало название кафе (глумливо измененное The Great Wall of China») и названия авторских блюд в меню: «Культурная революция» «Великий кормчий» «Большой скачок» «Банда четырех» …И т.п. Роботы-официанты (несколько неуклюжие, однако совершенно очаровательные) были сделаны в виде панд на роликовых коньках. Кухня, кстати, тоже была роботизирована, поэтому Джу, Лин и Мей играли тут эпизодическую роль оперативных наладчиков, а в остальное время создавали позитивный PR, общаясь с посетителями.
Между прочим, хамегоргон Хава тоже получила долю внимания: кроме миски шоколада (оплаченной Хлотаром) ей досталось со стороны Мей почесывание спины — специальной щеткой. Судя по яркой цветовой гамме орнаментов, пробегавших по коже, Хава была в полном восторге от этого (даже не понять от чего больше – от шоколада или от щетки). Немногочисленные посетители тоже были в восторге – хотя несколько опасливом. Все-таки, экзотический ягуар-кайман выглядел довольно грозным созданием.
Джу, подойдя к столику, где устроились Хлотар и Камилла, тихо сказала:
— Друзья, я очень прошу: заберите потом Хаву с собой. Она милая, но если кто-нибудь незнакомый попробует ее тискать, то может внезапно лишиться пальцев.
— Конечно, Джу! – Хлотар улыбнулся.
— Ого! – тихо выдохнула Камилла, наблюдая за Хавой, которая, между тем, уже успела слопать около фунта шоколада, и теперь свернулась в углу, как кошка. А в следующие несколько секунд ее кожа повторила цветовую комбинацию двух стен и пола: красный, черный и желтый. Теперь могло показаться, что там никого нет, просто сам угол как-то причудливо вспучился.
— Круто, да? – спросила Джу, — Интересно: как доктор Рэм изобрела такой генный код?
— Вы сказали: доктор Рэм? В смысле, Ликэ Рэм? – удивилась Камилла.
Китаянка утвердительно кивнула.
— Да, Ликэ Рэм, которая ксенобиолог и астронавт. У нее случился мимолетный роман с Тургутом Давутоглу и по этому поводу она решила изобрести невидимого зверя. Хотя, хамелеоновый горгонопс получился лишь частично невидимый, но все-таки круто, да?
— Вне сомнений, — согласилась Камилла, — а что такое горгонопс, кстати?
— О! Это звероящер, который жил на Земле больше четверти миллиарда лет назад! Еще, кстати, доктор Рэм изобрела корабельный хвощ, который еще в полтора раза древнее.
— Что-что? Корабельный хвощ?
— Завтра увидишь, — пообещал Хлотар.
Камилла хотела полюбопытствовать, что такого она увидит, но ее отвлекло движение у входа в кафе. Три персоны студенческого возраста. Внимание сразу прилипло к парню среднего роста, но очень плотного, округлого телосложения. Странная внешность, даже трудно определить расу: то ли очень смуглый европеец, то ли мулат. Еще один парень и девушка — типичные загорелые европейцы, чем-то похожие: худощавые, легкие, гибкие. Одеты все трое в стиле «кантри»: в свободные джинсы и цветные клетчатые рубашки.
— Wow! Привет, Камилла! С тебя выпивка! – радостно объявила девушка, и только тогда Камилла сообразила, что это Хлоя Штеллен, дочка вице-директора MOXXI и правнучка Хлотара по материнской линии. Ее бойфренды соответственно: округлый — Нигиг Сай, а худощавый — Оливер Лорти.
— Крошка, с чего вдруг тебе полагается выпивка? – скептическим отозвался Хлотар.
— Ну, мы довезли Лолу Ву до границы с Авгилией и договорились с проводником. Как я понимаю, у нее редакционное задание Euro-Twin на большое сафари-репортаж.
— О, боже… — выдохнула Камилла, сообразив, что наделала, подписав Лоле творческую командировку по Лолой же придуманной теме «Неизвестная бывшая Ливия».
Подписывая это, Камилла исходила из обычной логики: хорошему репортеру полезно иногда на короткое время прыгать со своей главной темы (а для Лолы таковой являлся космос) на нечто совсем иное — чтобы не зациклиться. Топоним «Ливия» в тот момент воспринимался Камиллой, как расхожее название Ливийской Федерации Киренаика и Феззан. Но тема относилась к бывшей Ливии, т.е. ко всем землям Великой Ливийской Джамахирии, постепенно распавшейся после войны 2011 года. Кроме Федерации туда относилась Тобрукиада — на востоке, Триполитания — на западе, и Авгилия — фантомное государство-буфер, созданное по плану ООН между Федерацией и Триполитанией.
Какой-то телеведущий остроумно и неполиткорретно назвал Авгилию — Африканским Шпицбергеном. На самом деле и площадь территории, и плотность населения Авгилии примерно вдвое превышали таковые у заполярного архипелага Норвегии. Но вдвое это сопоставимые величины. Еще два сходства: тоже нет городов и тоже категорически не рекомендуется выходить из дома без ружья. Тема ружья на Шпицбергене определяется бесконтрольностью белых медведей, а в Авгилии – бесконтрольностью вообще всего. Другой телеведущий еще более неполиткорретно пошутил, что постапокалипсический сериал «Безумный Макс» можно было бы снять в Авгилии, как документальный.
Ясно, что Лола, хитрюга и авантюристка, хотела снять репортажи именно об Авгилии, однако, понимая, что Камилла не подпишет такую командировку, замаскировала тему расплывчатым названием «бывшая Ливия»… Черт! Только бы обошлось…
Между тем, молодежь уже уселась за столик, и Оливер успокаивающе произнес:
— Все ОК, проводник Хортензия Арнесен, девчонка-цунами, с ней безопасно.
— Хорти моя генетическая землячка из черного города Шакете, — уточнил Нигиг.
— Ее даже верблюды слушаются с полуслова, — добавила Хлоя.
— Генетическая землячка из Шакете? – переспросила Камилла, — Это значит: метаморф?
— Точно! — Нигиг широко улыбнулся и кивнул, — Хорти не такая массивная, как я, однако хорошо владеет искусством решения внезапных гуманитарных проблем. Извиняюсь за вычурность, просто не хочется за столом рассказывать буквально про всякое такое.
— А-а… Кажется я уловила твою мысль. Но при чем тут верблюды?
— Так ведь на верблюдах прикольнее, чем на джипе, — спокойно пояснила Хлоя.
— Вот что, юниоры! — веско произнес Хлотар, — Что, если я попрошу вас устроить завтра этакую экскурсию для Камиллы про псевдо-финикийское хвощевое судостроение?
