«с ликом героя», а не с чувством вражеского прицела на заднице. Ну и, разумеется, никакой попытки самоубийства не было никогда. Показалось, да. Всем порой кажется, креститесь, что еще посоветовать?
Поверили, серединка на половинку. В правду не особо, а ложь заглотили. Но мое нежелание дальше играть с братика — извращеца, нюхающего сестринские трусики и кайфующего от унижений приняли чуть ли не с восторгом. И то хлеб. Девчонкам, как оказалось, просто нужен был брат.
Если подытожить все, что я узнал за сегодня, то выходит, что мне осталось лишь не стать прежним (что нереально априори) и разобраться с местным батей, и тогда погода в доме встанет на нормальные рельсы и можно будет спокойно приводить себя в порядок. Ну а пока — спать…
Думал я, но все кончилось чуток иначе. Сначала прискакала одна сестра с просьбой переночевать, мол, привыкли уже за года, правда, с «играми», затем вторая и когда заглянула Люба с глазами, полными надежды, мне осталось лишь горестно вздохнуть. Ведь она-то точно не спать собиралась…
Ладно, успею еще.
* * *
Проснулся я с болью в теле и четкой мыслью, что просто необходимо найти нужные ингредиенты для Знака Тело. Это, так скажем, Знак пассивного действия, что жрет перманентно несколько процентов от общего объема энергии души, взамен давая ускоренную регенерацию, а это восстановление, намного более быстрая прокачка и прочность, собственно, тушки. Конечно, руки за секунды не отращу, но постепенно тело будет себя восстанавливать. К слову, это один из трех столпов к бессмертию, а поэтому и ингров надо прилично. В мирах еще так много интересного, к чему умирать, если можно не умирать? Логично же?
Сестренки еще дрыхли, а я, еле как выскользнув из-под Риты и, откинув ногу Нины, с неприязнью подумал, что, увы, с ними нельзя. Сестры же. Хоть и симпатичные, заразы такие. Хотя, странно, что я похож на мать, а они на нас совсем никак. Мы голубоглазые брюнеты с, скажем так, довольно длинными острыми носами, а эти две — курносые зеленоглазые блондинки. Хотя я отца еще не видел, вот увижу и буду строить теории заговоров.
Первым делом я надел уже каким-то волшебным образом постиранные боксеры с майкой и кроссами и погнал бегать. Пятое сентября, половина четвёртого утра. Самое время для выжимания всех соков из худощавого организма.
Собственно, для подбора правильных тренировок это и надо сделать, благо, рядом и площадка хорошая есть для дружины, со снарядами и полосой препятствий, и лес неплохой.
Бегал, максимально соблюдая темп. Каково же было мое недовольство, когда дыхалка стала сбиваться еще на первом километре. Понятно, что это фигня. Надо будет, и второе, и третье дыхание откроется, иначе никак. Сегодня ограничусь обычным бегом, а вообще, со временем, нужно будет делить на бег по пересеченной местности и бег леших по деревьям. Но там, конечно, без нормального тела не обойтись никак.
А, ну да. Распространенное заблуждение, что Леший — это такой старпер, что хранит кусок леса. Нет. Это народец полудухов — полудеревьев, очень даже подвижных, которые все делают минимум малой группой, в тройке, и практически с веток не слезают… довольно опасные, но на простых путников не лезут, а вот браконьеров терпеть не могут. Поэтому их особо никто и не торопился уничтожать.
Выжал я из ног и дыхалки три километра без груза и упал в отключку на полчаса. Очнувшись, понял, что ногам трындец и пока макаронины эти не живые. Ну а легкие и бешено стучащее сердце восстановил правильным дыханием, терпимо. Кое-как, спустя минут десять растираний, смог принять упор лежа и начать отжиматься… готовы? Сорок девять раз до отключки. Два подхода по двадцать с перерывом в минуту и, на очередном превозмогании, мозг снова потух.
Я в прошлой жизни столько в четыре года отжимался, а Сашке семнадцать было. Позор на мои седины, которых никогда не существовало.
Понятно, что это я обдумывал после того, как в очередной раз очухался. Теперь меня послали к черту руки. Но я был непреклонен. Жить в тюрьме из полудохлой плоти — та еще пытка. Следующим было то, что еще осталось на плаву. Пожалуй, последняя пытка на сейчас. Найду ингры, вечером повторю. Не найду — только тело ушатаю. Так вот, пресс! Само-то после отжиманий, он и так успел поработать.
Так что я, закинув к груди еще две сосиски, начал сгибаться. И на восемнадцатом разе мозг самолично, в поисках спасения от хозяина-мазохиста, а то и самоубийцы, подсказал мне какую-то хрень, мол, надо напрячься так, потом так и все будет. И сам это продемонстрировал, после чего ладони засветились зеленью…
Вот вам крест, что даже и не задумывался еще лезть в местную магию! Делал выжимку лишь для того, чтобы режим себе установить. Но, раз ядро решило, что меня надо спасать, то почему бы и нет? Допинав двадцать жимов ровно, принялся разбираться.
При всех моих лишь теоретических знаниях о местной магии, опыт работы с энергиями у меня имелся немалый. Тут и энергия моей души, и проклятые энергии темных божков и тварей в артефактах и ранениях в моем мире, белая энергия, которую проще назвать «святой», тупо чтобы не спорить до крови из горла… а тем временем, белую энергию куда сложнее найти, чем обнаружить светлого божка и его «подоить»! Это видоизмененная чистейшими эмоциями энергия души, и вырабатывают ее только люди с незамутненными злом душами… Вы таких видели, кроме самых маленьких детей? Я — только одну такую знал, и то была блаженная. А с младенцев много брать нельзя, иначе навредить можно. Был один европейский клан, что с мирных жителей за защиту брал детей и выжимал их досуха на светлые артефакты. Когда я об этом узнал, думал, от ненависти уже моя душа станет подобной душам нечистых… Они пожалели тогда, что на свет родились. Перерождения у них не было — их души пожрал уже я.
Но я отвлекся опять. Суть в том, что в работе с энергиями пришлось навостриться. И тут мне хватило пяти минут, чтобы понять — ядро, на самом деле, симбионт, а не орган человека. Симбионт крепко сросшийся, без носителя он и секунды не проживет, но, тем не менее, это не мутация, а инородная живая сущность. Ну… не паразитом же его звать. Это не так. Тут ближе к матери с неродившимся ребенком… у них до определённой стадии даже душа едина, и если мелкий почувствует, что матери что-то угрожает, он может и своей
