Движимая любопытством, Эйрис опять притронулась к Стене. Невидимый голос вновь повторил те же слова. Тут она увидела далеко впереди две медленно бредущие на восток фигурки. Кто это? Делизийка, несмотря на сильный страх, тоже пошла вдоль говорящей Стены по мягкой зеленой траве.
Когда Эйрис наконец достигла юго-восточного угла, она невольно замерла в изумлении: восточная часть стены была сделана из того же материала, что и остальные, но на сером фоне выделялись три одинаковые черные арки закрытых ворот. В два человеческих роста каждая. Напротив северных и южных ворот теснились какие-то строения. Грязная деревня — нет, две деревни, опаленные полуденным солнцем. Ближний к Эйрис лагерь — второй она не сумела рассмотреть — состоял из кое-как сооруженных навесов, заштопанных палаток и грубых хижин, наспех построенных из глины и камней. Их не удосужились даже побелить. Между Стеной и ближайшим к ней шатром осталось широкое пространство, словно никому не хотелось селиться слишком близко к воротам.
В проходе между двумя лачугами появился делизийский солдат и направился прямиком к Эйрис. Темные волосы спадали ему на плечи.
— Только что из Делизии? — спросил он.
Она молча кивнула.
— Ты оказалась возле нужного лагеря. Тебе повезло, что не вышла из-за другого угла. — Он произнес это так, будто не ждал такой удачи. Эйрис взглянула на солдата, но тот, отвернувшись, мрачно уставился на другую деревню, которая находилась гораздо дальше первой.
— Джелийцы? — устало предположила она.
Солдат кивнул, не поворачивая головы.
— Стена сказала… — Эйрис задумалась над тем, что произнесла, и не смогла удержать истерического смешка. — Стена сказала: надо пройти испытание.
— Возьми у Брил жетон. Это там, — солдат указал на ближайшее строение.
Фасад представлял собой приплюснутый прямоугольник из камней и глины, в котором не потрудились даже проделать окна.
— Пока не подойдет твоя очередь, можешь пожить там, в трактире, если, конечно, у тебя есть деньги. Если нет, устроишься в этой рощице. Но от южной стены, если рассчитываешь на защиту Делизии, не удаляйся. Караульные охраняют только эту территорию. Нас осталось слишком мало. — Он повернулся, чтобы уйти.
— Постой! — окликнула его женщина.
Солдат даже не остановился, только повторил на ходу:
— Возьми у Брил жетон.
Эйрис направилась к лагерю. По пути она почти никого не встретила: большинство людей скорее всего отдыхало — наступило время Легкого сна.
Многочисленные лавки, теснившиеся на центральной площади, в основном представляли собой навесы из вылинявших покрывал, кое-как натянутых на связанные между собой покрасневшие от солнца жерди. Под одним из покосившихся навесов двое мужчин играли в кости. Из глиняной хижины доносился высокий хриплый женский голос. Неожиданно песня оборвалась. В хижине не оказалось двери, и Эйрис ничего не удалось рассмотреть.
Мрачный солдат, выглядевший почище, чем первый, пристально разглядывал вновь прибывшую. Может быть, думал, что она собирается стянуть один из навесов. Обрадованная тем, что даже в этом забытом богом уголке кто-то продолжает считать воровство преступлением, Эйрис подошла к солдату. В отличие от первого, он не носил знака различия, без которого левое плечо солдата казалось голым. Его волосы были даже светлее, чем волосы делизийцев. Одна прядь, того же песочного цвета, что и щетина на подбородке, упала ему на щеку. Светло-голубые глаза на загорелом лице поблескивали, словно прозрачные льдинки.
— Где мне найти Брил?
Солдат еще пристальнее взглянул на нее и резко спросил:
— Зачем?
— Мне нужен жетон. И ночлег.
— Ты собираешься стать проституткой?
Эйрис передернуло от отвращения. Солдат смягчился:
— Если нет, то тебе вряд ли захочется там ночевать.
— Мне сказали, что это трактир.
— Так он и называется. Рядом есть другой, где женщина может выбрать себе соседа по вкусу. Вон то здание в конце улицы.
— Спасибо.
— Кто посоветовал тебе остановиться у Брил?
— Другой солдат.
Он поджал губы. Тут уж Эйрис ни к чему была эмблема, чтобы узнать его ранг. Конечно, он привык приказывать, а не подчиняться.
— Проституция — удел джелиек. Оставь его им.
— Солдат сказал, что мне нужно взять у Брил жетон.
— Да. Чтобы пройти испытание.
— А что, все люди, которые здесь находятся, хотят пройти испытание?
— Нет. Впрочем, большинство из них затем и пришли, но потом передумали.
Некоторые торгуют — в основном зерном, которое привозят из поселка неподалеку. Некоторые притопали из праздного любопытства. Других отвергла Стена. От этих лучше держаться подальше; они крайне озлоблены.
Эйрис вспомнился угрюмый голос делизийца: «Пытаешься доказать, что Стена тебя не кастрировала?»
Она выпятила челюсть и сжала кулак так, что ногти впились в ладонь.
Солдат внимательно следил за ней, потом спросил:
— Кем ты работала?
Эйрис отметила, что он употребил прошедшее время.
— Стеклодувом.
Он уважительно кивнул: стеклодувов в Делизии ценили. Солдат с любопытством разглядывал Эйрис, но больше вопросов не задавал. От этой деликатности слезы навернулись у нее на глаза. Вежливость — как она могла забыть все за какой-то цикл! «Дурочка», — упрекнула она себя. Усталость, испуг, голод — все, что отошло на второй план, пока ее мысли были заняты Стеной, навалилось с новой силой.
Солдат коснулся ее руки:
— Посиди. Я возьму у Брил жетон для тебя. Стеклодувы не должны общаться с такими, как она. Отдохни здесь, в тени.
Эйрис села, уронив голову от внезапного приступа дурноты.
Солдат подошел к глиняной хижине и постучал в стену у проема. Схватив за руку появившуюся женщину, он выволок ее на улицу. Грязная толстуха с ярко накрашенными веками беспомощно щурилась от яркого дневного света.
Солдат и женщина тихо, но ожесточенно заспорили о чем-то. Эйрис успела заметить, как, переходя из рук в руки, блеснула монета, и вот солдат уже направился к ней, сжимая плоский камень, на котором синей краской был выведен номер: 206.
— Сколько я тебе должна?
Слезы Эйрис успели высохнуть. Она давно поняла, что в этом жестоком мире слезами горю не поможешь.
— Шесть харбинов.
Эйрис отдала деньги. Солдат нахмурился; ей показалось, он предпочел бы, чтобы у нее не было денег. Но монеты взял.
— Оставайся с южной стороны Стены. Наши караулы расставлены только здесь. Стена забрала уже много солдат, нас становится все меньше. В трактире или на базаре ты будешь в безопасности. Не высовывайся в вельд. — Солдат, похоже, проникся к ней сочувствием, но глаза его по-прежнему оставались пустыми. — Всего хорошего, стеклодув.
