– Он уже поднимается, Блейз Аренс, – через мгновение сообщил дежурный. – Рад был оказаться полезен.
Блейз повернулся к Данно.
– Неужели это и впрямь дядя Генри! А ты знал, что он собирается приехать?
– Нет. – Данно отрицательно покачал головой. – Но я буду очень рад повидаться с ним. Интересно, он один или с семьей?
– Дежурный не упоминал о…
Не успел Блейз закончить фразу, как дверь лифта скользнула в сторону и с подъемной платформы в холл шагнул Генри с чемоданчиком в руке.
– Дядя! – воскликнул Блейз. – Ты что – один? А где же остальные?
– Они на рассвете подбросили меня до города, – пояснил Генри. – А теперь небось уже давным-давно снова у себя на ферме. Зато я остаюсь у тебя насовсем.
– Как на рассвете, дядя? – удивился Данно. – Значит, ты в городе уже давно и только сейчас пришел к нам?
– Мне сперва нужно было повидать кое-кого из старых друзей, – ответил Генри.
Его голос за прошедшее время ничуть не изменился. И последнюю фразу он произнес так же тепло и просто, как это, насколько помнил Блейз, было ему присуще всегда. Генри поставил чемоданчик на пол.
– Но я вижу, вы тут заняты, – добавил он.
– Нет, нет, – возразил Блейз. Они с Данно одновременно двинулись вперед и, обойдя Барбеджа, остановились на расстоянии вытянутой руки от Генри. Барбедж обернулся и теперь смотрел на всех троих. Генри Маклейн своим обликом ничуть не располагал – разве что внуки могли не обращать на это внимания – к родственным объятиям. Впрочем, ни Блейз, ни Данно даже и не сделали попытки его обнять. Но даже по тому, как близко к нему они подошли, было видно, насколько они рады его видеть. Генри же, в свою очередь, стоял – как это умел только он – будто чуть отстранившись от них и очень одиноко, совершенно неподвижный и как всегда подтянутый. Несмотря на сравнительно невысокий рост, ему вовсе не приходилось смотреть на Блейза и Данно снизу вверх.
– Нет, – повторил Блейз. – Но даже если бы мы и были заняты, любое дело могло бы подождать. Только я не совсем понял: что ты имел в виду, сказав, что приехал насовсем?
– Только то, что сказал, – ответил Генри. Окинул взглядом сначала Тони, затем Барбеджа. – Просто мне показалось, что вы о чем-то беседуете с этими людьми.
– Мы уже побеседовали, – сказал Блейз. – Кстати, дядя, ты ведь еще не знаком с Тони! Тогда позволь представить тебе Антонию Лю, мою правую руку или, скорее, левую, поскольку правая – это Данно. А этого офицера милиции зовут Эмит Барбедж. Пожалуйста, проходи и устраивайся поудобнее.
Они с Данно подвели Генри к креслам и плюхнулись в свои. Генри тоже уже собрался было сесть, но передумал. Барбедж снова повернулся лицом к присутствующим и стоял, не произнося ни слова, на расстоянии вытянутой руки от Генри. Тони находилась неподалеку от висящей на стене карты.
– Вообще-то я и так просидел все утро, – сказал Генри, – после того как Джошуа привез меня в…
– Зря они тоже не остались, – заметил Блейз.
– У Джошуа полно забот на ферме, – возразил Генри, – да и у Руфи дел хватает. Даже у ребятишек есть свои обязанности по хозяйству. Им и подвозить-то меня не следовало, но уж Джошуа так решил.
– Конечно, мы понимаем, дядя, – согласился Блейз. – Расскажи, что привело тебя к нам.
– Меня привела сюда любовь к тебе, Блейз, – произнес Генри. – Сам понимаешь, я оставил дом только потому, что люблю тебя как родного сына. Ты оказался во власти сатаны, и, возможно, только я смогу оберегать тебя от него до тех пор, пока ты вновь не вернешься на путь истинный.
На Блейза при этих словах нахлынули тягостные воспоминания.
«Я пустился на поиски господа и не смог обрести его», – с горькой иронией подумал Блейз, но вслух говорить этого не стал. Генри наверняка счел бы это укором самому себе за то, что он так и не смог помочь Блейзу обрести веру.
– Все мы так или иначе в лапах сатаны, дядя, – наконец выдавил из себя Блейз.
– Нет, – ответил Генри. – Меня ему не увлечь…
Он мельком взглянул на Барбеджа, как будто тот большего и не заслуживал.
– …и даже этот человек, несмотря на его извращенную веру в Господа, не угодил в дьявольские силки. А вот ты – определенно! И я…
– Да как ты смеешь! – вдруг взорвался Барбедж, делая шаг вперед. – Слыханное ли дело – сначала он порочит меня, называя мою веру извращенной, а потом, оказывается, и сам Великий Учитель оказался в сатанинских объятиях! Зато он праведник! Каково богохульство! Да я тебя…
– Барбедж, – прервал его Блейз.
Ему не требовалось даже повышать голос. Упражнения, которым он посвятил долгие годы после приезда к Данно, отточили его природную способность не повышая голоса заставлять свои слова звучать с необычайной силой. Вот и сейчас совершенно ровно произнесенная фамилия капитана будто прогрохотала в холле; ошеломленный Барбедж дернулся, как будто его ударили, и сразу замолчал.
– Ты в лапах сатаны, – повторил Генри убежденно и так же спокойно, как и в первый раз. На Барбеджа он больше не смотрел. Все его внимание было сосредоточено на Блейзе. – Но я, возможно, смогу оберегать тебя от него до тех пор, пока ты не найдешь в себе силы вырваться из его когтей.
Блейз смотрел на него внешне спокойно и задумчиво, но в голове у него вихрем проносились мысли и возникали новые Планы. К счастью, первым заговорил Данно.
– Что ты имеешь в виду, дядя, под словом «оберегать»? – спросил он.
– Мне кажется, дядя имел в виду, что он со своими друзьями, которых он навещал сегодня утром, организует что-то вроде охраны для меня. Благодаря этому я смогу прожить достаточно долго, чтобы убедиться в конце концов в не праведности избранного мной пути. Я правильно говорю, дядя?
– Но Великий Учитель! – воскликнул Барбедж, не в силах больше сдерживать свое возмущение. – Что за нужда тебе держать при себе этого… старого пророка… какой из него охранник? Ведь ты волен привлечь для своей охраны столько милиции, сколько пожелаешь! Только скажи словечко – и в любое время дня и ночи мы будем беречь тебя как зеницу ока. Милиция! А не те, кого сможет привести сюда этот старик!
На сей раз Генри все же обернулся и удостоил Барбеджа взглядом. Когда же он заговорил, голос его по-прежнему звучал совершенно спокойно.
– Я считаю, что любой может изо всех сил защищать того, кого считает нужным защищать. Мне приходилось сталкиваться с милицией в бою, и я имел возможность убедиться, что она не многого стоит.
Даже получи Барбедж пощечину, он и то вряд ли оскорбился бы больше, чем от последних слов Генри. Его и без того бледное лицо стало белым как полотно.
– Коли ты скрещивал оружие с милицией, значит, ты преступник! – медленно процедил он, сверля Генри пронзительным взглядом горящих глаз. – А раз так, я должен тебя арестовать. Ты…
