— Тимми! — раздался вдруг резкий голос. — Пришел мистер Клейн. Время начинать урок музыки. Пусть Джоди идет домой.
— Ох, мамочка…
Раздраженная дама бросила на меня нетерпеливый взгляд.
— Вы не могли бы поймать что-нибудь другое? — требовательным тоном сказала она.
Я поколдовал над диском. Опять помехи. Неожиданно возникла новая сцена. На сей раз это была спальня. Миловидная молодая полуодетая брюнетка сидела перед ночным столиком, нервно теребя пальцами изумрудное ожерелье; она старалась избегать взгляда стоявшего перед ней разъяренного мужчины средних лет.
— Я не делал тебе такого подарка! — бесновался мужчина. — Откуда у тебя ожерелье? Отвечай, потаскуха!
На женщину обрушился поток таких выражений, что даже в нынешний просвещенный век и то их редко услышишь по американскому телевидению в дневное время. В этом месте я благоразумно выключил телевизор.
— Как видите, — улыбнулся я, — вас ожидают часы приятного созерцания. Это мы вам гарантируем.
Глаза моей покупательницы заблестели от возбуждения.
— Скажите, — настойчиво допытывалась она, — всегда ли я смогу выбрать программу по вкусу? Или…
— Модель “Супра” работает в некотором роде как любительский радиоприемник, — пояснил я. — Не обходится без определенного элемента случайности. Но именно это больше всего и привлекает. А когда вы попрактикуетесь, то убедитесь, что сумеете без труда настраиваться на специальные передачи, которые вас более всего интересуют.
— Сколько всего выпущено таких приемников? — захотелось ей знать.
— Количество их очень невелико, в настоящее время лишь несколько сотен, сконцентрированных главным образом здесь, в районе Нью-Йорка. Как вы догадываетесь, мы поставляем их весьма избранной клиентуре. Иметь такой телевизор означает задавать тон другим. Однако популярность их растет. Могу поклясться, что это так.
Глаза ее снова возбужденно заблестели.
— Скажите мне, как это вам удается?
Я бросил на нее взгляд, исполненный достоинства.
— Думаю, это так очевидно, мадам: некоторые объекты находятся, что называется, “под наблюдением”.
— Да, но как вам удается этого добиться?
— Вот это, осмелюсь сказать, — секрет фирмы. — Я весь внутренне напрягся. — Итак, вы решились?
И без того было ясно, что она уже решилась.
— Сколько стоит этот телевизор?
Я взглянул ей прямо в глаза.
— Пятьдесят тысяч долларов.
Она даже глазом не моргнула.
— Беру. Я выпишу чек на счет вашей фирмы. Можете позвонить в мой банк, они подтвердят.
— Прекрасно. Желаете, чтобы вам доставили телевизор на дом? Или вы предпочитаете…
— Думаю, я просто захвачу его с собой, — сказала она. — Ведь, в конце концов, он такой легкий…
— Как вам будет угодно. Одну минуту, я достану вам другой аппарат. Этот мы демонстрируем клиентам.
Я порылся среди груды картонных коробок на полу.
— Ах да, вот еще что. Если когда-либо возникнет необходимость в осмотре или ремонте — что вряд ли может случаться часто, — но если это все же произойдет, пригласите представителя нашей фирмы. Не позволяйте никому даже пытаться наладить телевизор, каким бы высококвалифицированным специалист ни казался. “Супра” — аппарат очень сложный. Стоит лишь неправильно открыть заднюю стенку, и он уже будет поврежден.
— Понимаю.
Мы побеседовали еще немного, и сделка завершилась. Затем дама вышла на улицу, с торжествующим видом унося свою покупку.
Едва за ней закрылась дверь, ко мне подошел мой новый босс Дж. Т.
— Ну, — сказал он, отеческим жестом опуская руку на мое плечо. — Неплохое ты провернул дельце, а ведь всего второй день на работе. Думаю, Джордж, дело у тебя пойдет.
— От меня тут вряд ли что зависит, — возразил я. — Вы верно подметили, что эта модель сама себя продает.
— О, нельзя недооценивать важности умелой игры при обработке клиента, любого клиента. Хотел бы я знать, как прореагирует ее муженек, когда узнает, сколько она выложила. Придется посмотреть нынче вечером.
— Улыбнитесь, леди, на вас нацелена скрытая камера, — хихикнул я. — Вы хотите сказать, сэр, что об этом пока еще никто не догадался?
Он пожал плечами.
— Возможно, один или двое. Никто мне в этом не сознавался. Люди, покупающие подобные вещи, как правило, не имеют инженерного образования. Их помыслы направлены по иному руслу. В конце концов, передающая камера работает лишь тогда, когда телевизор выключен, а что может выглядеть более безобидно, чем выключенный телевизор? Но если, предположим, кто-то и догадается? Что он станет делать, кроме как держать язык за зубами? Это невинное развлечение действует как наркотик, сами знаете.
— Но Федеральная комиссия связи, возможно…
— Возможно. Но к тому времени мы все разъедемся по белу свету. Мне, например, всегда хотелось побывать в Южной Америке.
Он снова включил телевизор, и снова на экране появилась роскошная спальня. Теперь женщина была одна; она рыдала, лежа на постели, и прижимала ладонь к багровому кровоподтеку на щеке. Дж. Т. сказал мне что-то, но я не разобрал: все мое внимание было сосредоточено на экране и на моих думах о причитающихся мне комиссионных.
Ведь если дело пойдет так споро, мне недолго придется ждать, прежде чем я смогу купить себе такой же телевизор.
Эрик Кросс
Порошок невесомости
— Был один из тех мартовских дней, — сказал Тим Тимоти Тим, — если память мне не изменяет, двенадцатое число, когда, хоть ты тресни, дым все равно шел вниз по трубе и валил в комнату, да так, что не было видно, куда подвесить чайник. В то время, — продолжал он, — я нанял человека по имени Алойсиус Маккафферти Кеоф, который помогал мне по дому. Он был осиротевшим гномом, и я призрел его в минуту слабости. Сказать, чтобы в доме от него было много проку, так нет, но он был мастер по части всевозможных гномьих хитростей, которые могли пригодиться в трудную минуту.
— Чтоб этому дыму провалиться! — сказал я Алойсиусу, когда терпение мое стало иссякать. — Вот предложить бы правительству — все они там любят рассуждать о своих полномочиях и о том, на что они способны, — провести через парламент закон о правилах поведения обыкновенного дыма, чтобы он не безобразничал и шел в нужном направлении.
— Им это не под силу, — отвечал Алойсиус, — ведь они в таком деле ничего не смыслят. Они и о людях-то судят лишь по книгам, а уж о явлениях природы и понятия не имеют.
— Охотно согласился бы с тобой, — заметил я, — но кто может похвастаться такими знаниями?
