– Я знаю, что я нетерпелив,- продолжал Теродимус,- но я стар и хочу увидеть начало перемен, пока жив. Вот почему я начинаю так много дел в надежде, что хоть некоторые окажутся успешными. Но это то дело, в которое я верю более всего.
На секунду он погрузился в свои мысли. Даже малая доля представителей расы, к которой принадлежал Теродимус, не смогла бы полностью разделить его мечты. Даже Эрис, хотя теперь он поверил в них, делал это больше сердцем, чем разумом. Может быть, Аретенон, который так отчаянно стремился нейтрализовать те силы, которые сам же и принес в этот мир, мог бы оценить реальное положение вещей. Но из всех умов он был самым непроницаемым, если сам не хотел открыться.
– Вы не хуже моего знаете,- говорил Теродимус, когда они шли вверх по течению,- что наши войны имеют только одну причину – пища. Мы и митранианцы заперты, как в ловушке, на этом континенте с его ограниченными ресурсами, для увеличения которых мы ничего не делаем. Перед нами маячит страшная картина голодной смерти, и при всем нашем хваленом интеллекте мы ничего не можем с этим поделать. Ах да, мы прорыли безумно трудоемкие ирригационные канавы нашими передними копытами, но как мало они помогают!
Филени научились выращивать зерновые, они знают, как увеличивать плодородность почвы во много раз. Я полагаю, что мы сможем делать то же самое – когда приспособим их орудия труда для собственных нужд. Это наша первая и самая важная задача, но не она занимает главное место в моем сердце. Окончательным решением нашей проблемы, Эрис, должно быть открытие новых плодородных земель, на которые может переселиться наш народ. Он улыбнулся их изумлению.
– Нет, не думайте, что я сошел с ума. Такие земли на самом деле существуют, я в этом уверен. Однажды я стоял на берегу и наблюдал за большой стаей птиц, летевших из глубины материка куда-то за море. Я видел, как они летели туда, летели настолько целенаправленно, что я уверен, они собирались в какие-то другие страны. Я мысленно летел вместе с ними.
– Даже если ваша теория верна, а вероятно, так оно и есть,- сказал Эрис,- как мы ее можем использовать? – Он показал на плавно текущую реку.- Мы тонем в воде, а вы не можете изготовить такую веревку, чтобы…- Внезапно его мысли превратились в беспорядочный хаос идей.
Теродимус улыбнулся.
– Кажется, ты уже догадываешься, что я собираюсь сделать. Ну а теперь ты можешь увидеть, так это или не так.
Они вышли на ровный участок берега, на котором группа филени что-то делала под руководством одного из помощников Теродимуса. У кромки воды лежал странный предмет, изготовленный, как понял Эрис, из множества стволов деревьев, скрепленных канатами.
Как завороженные, они следили за творящейся на берегу суетой. После нескольких сильных рывков плот тяжело опустился на воду. Еще не улеглись брызги, как какой-то юный митранианец уже запрыгнул на плот и, ликуя, принялся танцевать на бревнах. Швартовые канаты натянулись, казалось, вот-вот и они порвутся и плот устремится вниз по реке к морю. Минутой позже к митранианцу присоединились остальные, радуясь тому, что они победили стихию. Маленькие филени, которые не могли прыгнуть так далеко, терпеливо стояли на берегу, наблюдая за тем, как радуются их учителя.
Пьянящая радость победы не обошла никого, но, наверное, лишь немногие понимали, что случившееся – поворотный пункт истории. Теродимус стоял в стороне, погруженный в мысли. Он знал, что этот примитивный плот – только начало. Его нужно было испытать на реке, затем близ берега моря. Работа должна занять годы, и он никогда не увидит первых путешественников, возвратившихся из тех сказочных земель, существование которых было пока не более чем догадкой. Но то, что начато, закончат другие.
Стая птиц поднялась над лесом и пролетела над его головой. Теродимус смотрел на птиц и завидовал их свободному полету. Сейчас он положил начало завоеванию водного пространства для своей расы, но что когда-нибудь ей будут принадлежать небеса, лежало за гранью даже его богатого воображения.
Аретенон, Джерил и все остальные уже перебрались через реку, пока Эрис прощался с Теродимусом. На этот раз ни капля воды не коснулась их тел, плот спокойно доставил их куда надо. Новая, усовершенствованная модель плота уже строилась, ведь было совершенно очевидно, что та, что существует сейчас, не выдержит морских путешествий. Эти трудности быстро преодолеют проектировщики, даже несмотря на орудия каменного века, с которыми они имели дело.
– Тебе предстоит непростая задача,- говорил Теродимус,- ведь ты не можешь показать своему народу всего, что видел здесь сам. Ты должен радоваться, если только заронишь семя, вызовешь хоть какой-то в них интерес – особенно среди молодежи, которая придет сюда, чтобы научиться большему. Возможно, ты встретишь сопротивление – я не исключаю и этого. Но каждый раз, когда ты будешь возвращаться сюда, у нас найдется что-то новое, чтобы показать тебе и усилить твои аргументы.
Они коснулись друг друга рогами; затем Эрис ушел, унося с собой знания, с помощью которых предстояло изменить мир. Сперва медленно, затем, когда барьеры будут преодолены и митранианцы и аселени получат простые инструменты, которые они смогут пристегивать к своим верхним конечностям и использовать без чужой помощи, прогресс двинется быстрее. Но в настоящий момент они вынуждены были во всем полагаться на филени.
Теродимус остался доволен. Только одно разочаровало его: он надеялся, что Эрис, любимый его ученик, сможет стать и его преемником. Эрис, который сейчас возвращался к своему народу, больше не погружался в себя и не ожесточался, потому что у него были цель и надежды на будущее. Но ему не хватало острого и широкого видения мира, которое являлось совершенно необходимым. Продолжать начатое будет Аретенон. Тут уж ничего не поделаешь, так что нет нужды размышлять об этом. Теродимус был очень стар, но он знал, что не раз еще увидится с Эрисом.
Парома больше не было, и, хотя он и ожидал чего-то подобного, Эрис остановился в изумлении у широкого пролета моста, слабо раскачивающегося на ветру. Исполнение не вполне соответствовало проекту – много математических познаний было вложено в его параболическую подвеску,- но все равно он стал первым величайшим инженерным сооружением в истории. Сконструированный из дерева и канатов, тем не менее он предвосхищал форму будущих металлических гигантов.
Эрис задержался на середине моста. Он видел дымок, поднимающийся от корабельных верфей, открытых в сторону моря, и ему показалось, что он заметил даже мачты судов, которые строились для торговых маршрутов вдоль побережья. Трудно было поверить, что, когда он впервые перебирался через эту реку, его тащили, висящего на канате.
