Еще один местный житель по фамилии Бороздин рассказал Бабушу, что он тоже бывал в третьем помещении и даже нашел выход из него, который вел в глубины Теплой горы. Он расчистил вход и попытался проникнуть в подземелье. Однако при попытке открыть дверь за ней что-то с шумом обрушилось, и Бороздин решил не рисковать.
— Своя шкурка дороже, гражданин следователь, — подслеповато помигивая красными воспаленными веками, объяснил он. — Попадешь под обвал, на кой тогда тебе все эти демидовские цацки? Да еще и неизвестно, существуют ли эти цацки на деле или нам фуфло задвигают.
— А что это вы меня гражданином называете? — поинтересовался Бабуш. — Сталкивались уже с законом?
Глаза Бороздина забегали.
— Так ведь как сказать, гр… товарищ следователь, —уклончиво сказал он. — У нас здесь каждый второй если некрещеный, так меченый.
Полученная из оперативно-справочной картотеки УКГБ справка указывала на то, что Бороздин был меченым — в июле 1938 года он был приговорен к пяти годам лишения свободы за антисоветскую агитацию по статье пятьдесят восемь — десять прим и наказание отбывал в одном из местных лагерей.
Второй свидетель, Владимир Алексеевич Глинский, был более словоохотлив. В начале тридцатых годов он, спустившись в люк, попал в отрезок подземного хода, прошел по нему десятка два метров и уткнулся в глухую замуровку.
Все это было хорошо, но ничего не проясняло. Тогда Бабуш нашел одного старика, который славился своим умением находить воду, и попросил его обнаружить потайные каверны в Теплой горе. Водоискатель взял в руки ивовый прутик и принялся обходить гору. Возвратившись, старик сказал, что искать пустоты в горе дело глупое, она этими пустотами пронизана, и даже указал, где могут находиться лазы в пещеры, Один такой лаз удалось найти, но проникнуть в скит оказалось невозможно — при попытке пролезть по нему в галерею, опоясывающую гору, глухо ударил взрыв, и солдатика, который полез в обнаруженный лаз, с трудом удалось вытащить живым, но безногим. После этого начальство запретило Бабушу лезть в щели на склонах горы и велело ограничиться архивными документами, более упирая на то, чтобы установить, кто в недрах горы живет оторванным ото всего остального мира.
Как известно, раскольники тоже были разными. Исходной формой всех религиозных течений, что противостояли официальной церкви, было старообрядчество. Оно отрицало обрядовую форму русской православной церкви, предложенную патриархом Никоном, за что и почиталось ересью. А с ересью на Руси издавна вели борьбу не на живот, а на смерть. Вот и приходилось старообрядцам бежать от репрессий в малозаселенные местности — в Поморье. Заволжье, в Сибирь, на Урал и Яик. Люди, жившие старой верой, по своему положению были разными, а это в свою очередь обусловило многочисленность религиозных группировок, на которые разделилось старообрядчество. Первое время Бабуш путался во всех этих беспоповщинах, часовенных согласиях, поповцах и нетовщинах, трудно было ему понять, чем рябиновский толк отличается от поморского, федосеевского или, скажем, страннического толка. Но консультации, которые Бабуш получал у историков и в церквях постепенно сделали из него неплохого специалиста Через некоторое время уже у него стали получать справки о бегунах, хлыстах, скопцах и духоборах. Более иных Бабуша заинтересовали бегуны, они же странники, они же не имеющие дома своего, тем более что в верхнетагильских катакомбах обитали именно странники христофоровского толка.
Христофор Зырянов объявился на Староверченском тракте незадолго до Первой мировой войны. Было ему тогда лет сорок. Зырянов принял бегунскую веру и принялся ее распространять. Несомненно, что проповедником он был талантливым — уже через десять лет в Вятской губернии он стал полновластным наставником единоверцев. Он стал бегунским государем, царство его было устроено по испытанной полутора веками схеме страннического подполья. Верноподданные бегунского государя были разделены на несколько категорий — благодетелей, последователей, странников и скрытников.
Несомненно, что на территории дома верхнетагильского заводского управляющего находился благодетельский притон, где прятались странники и скрытники. На это указывали многочисленные подземные лазы, тайники, да и ниши с оковами и костями этому не противоречили. У странников в миру было немало последователей, оказывавших христофоровцам различные мелкие услуги. Бабуш даже выявил несколько таких последователей и с согласия руководства путем несложной вербовочной комбинации установил за выявленными последователями постоянный агентурный контроль.
Труднее было установить такой контроль над странниками, которые, по сути дела, являлись вербовщиками и связными между сетью благодетелей и скитами. И совсем невозможно было контролировать скрытников — монахов и монахинь, давших обет поститься и молиться до смерти. Для мира эти люди уже считались умершими, для отвода глаз их даже хоронили при всем честном народе пронося на деревенские кладбища пустые или наполненные какой-нибудь рухлядью гробы.
Теперь уже и Бабушу стало ясно, почему МГБ интересовалось странниками. По сути своей странничество представляло собой идеальную тайную организацию, располагающую .немалыми возможностями, которыми пользовалась сама и которые не могли не привлекать иностранный разведки. Более того, странничество было идеальной средой для тех, кто хотел затеряться в этом мире, — для военных преступников, полицаев и прочих гитлеровских пособников, которых в послевоенные годы бродило по стране более чем достаточно.
Главная столица странников починок Град находилась в лесах неподалеку от деревни Даниловки рядом с истоком реки Великой. Центр этих великих конспираторов, по некоторым данным, располагался где-то между Вычугой и Кинешмой, более точной информации Бабуш, несмотря на в< свое старание, получить так и не сумел. Все подполье, коте рым руководил преимущий старейший, делилось на обинц ные стороны, во главе каждой стороны стоял областной старец, который руководил несколькими пределами, а те в очередь имели своих предельных старейшин.
Христофор Зырянов был старейшим вятского предела, который захватывал вятские и пермские земли. В последние годы, когда влияние Зырянова стало падать, некоторые его последователи отошли от прежнего странничества и образовали самостоятельные скиты, которые жили прежней своей жизнью, но уже не подчинялись никому.
Государственная безопасность интересовалась странниками-христофоровцами и еще по одной жутковатой причине — в секте допускалось «принятие самоумерщвления» скрытницами и скрытниками, причем сам Христофор Зырянов и его ярые последователи не только допускали это, но и поощряли.
