Патриция тревожно огляделась.
— Хэм! — снова позвала она — не «янки», не «браконьер», а именно «Хэм»!
Он угрюмо молчал. Она позвала еще раз. Капюшон ее комби— незона был откинут, и он прекрасно различал черты лица, пок— рытого бронзовым загаром. Патриция вновь позвала его. Потом огорченно махнув рукой, повернула на юг и пошла вдоль пере— вала. Хэм молча наблюдал за ней. Подождав, пока она не вошла в лес, он спустился с дерева и нерешительно повернул на се— вер.
Он шел медленно-медленно, то и дело оглядываясь, едва пе— реставляя непослушные ноги, словно растягивая невидимую ре— зиновую нить. Перед глазами у него стояло взволнованное ли— цо, в ушах все еще звучал тревожный голос. Хэм знал, что де— вушка ушла навстречу смерти, и, несмотря на жгучую обиду, ему все-таки было жаль Патрицию. Эта девушка была слишком жизнерадостна, самоуверенна, молода, а главное — слишком красива, чтобы умереть.
Конечно, она сущий дьявол — злобная, надменная, эгоистка. Тепла от нее не больше, чем от глыбы льда, — но у этого дь— яволенка очаровательные серые глаза, каштановые волосы, и храбрости ей не занимать… В конце концов, тяжело вздохнув, Хэм остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов, и ноги, такие вялые еще минуту назад, словно сами по себе, все ускоряя ход, быстро понесли его к югу.
Для человека, промышлявшего в Хотлэнде, отыскать следы девушки не составляло особого труда. Здесь, в Прохладной Стране, растительность регенерировала медленно. Хэму то и дело попадались сломанные веточки или следы ног, и по ним он легко определял направление. Он вышел к берегу реки в том месте, где по ветвям дерева Пэт перебралась на ту сторону; потом наткнулся на признаки стоянки — здесь она поела и от— дохнула.
Хэм видел, что расстояние между ними растет: след был уже не такой четкий и находить тропу становилось все труднее.. Ее сноровка снова брала верх. Он остановился отдохнуть. Дальше плоскогорье изгибалось к подножию величественных Гор Вечности, а на подъеме, уж конечно, он ее нагонит. Хэм снял комбинезон и, оставшись в одной рубашке и шортах, улегся прямо на траву, весь без остатка отдаваясь давно забытой ра— дости сна на свежем воздухе. Здесь это было безопасно: Ниж— ний Ветер непрерывно дул по направлению к Хотлэнду, относя обратно случайно залетевшие в эти края споры, а те, что по— падали сюда, запутавшись в мехе животных, погибали при пер— вом же дуновении холодного ветерка. Что же касается расте— ний, то у мирных растений Прохладной Страны никогда не воз— никало желания отведать чью-нибудь плоть и кровь.
Хэм спал пять часов. К концу следующего «дня» путешествия местность вокруг него неузнаваемо изменилась. Жизнь у подно— жия мало напоминала природу плоскогорья. Джунгли кончились, их место занял лес. Разумеется, не такой, как на Земле: в этом лесу деревья поднимались в высоту на пятьсот футов, а их вершины увенчивали не зеленые кроны, а огромные скопления ярких цветов. О Хотлэнде напоминали лишь деревья Джека Кет— ча, изредка встречавшиеся у него на пути.
Еще выше по склону лес исчез. Появились обширные обнаже— ния горных пород, начисто лишенных растительности. То и дело попадались стаи серых птиц — единственных обитателей здешней атмосферы. Они походили на бабочек размером с ястреба и были настолько хрупкими, что могли погибнуть даже от слабого уда— ра о землю или о скалу. Птицы стремительно летали вокруг, оглашая воздух странными голосами, удивительно напоминавшими перезвон колокольчиков, и лишь время от времени садились на землю, чтобы подцепить какого-нибудь червяка. А где-то — ка— залось, прямо над головой, а в действительности — на рассто— янии еще тридцати миль смутно вырисовывались очертания Гор Вечности. Плотное кольцо облаков надежно скрывало вершины этих колоссов от случайного взгляда.
След почти пропал, так как Патриция все чаще пробиралась по голым скалам. Но понемногу отпечатки становились свежее — вновь чувствовалось его превосходство в силе. И вот Хэм уви— дел девушку. Патриция стояла у основания мощной отвесной скалы, разорванной узким, заросшим кустарником каньоном.
Некоторое время она внимательно осматривала склон, затем перевела взгляд на расселину, очевидно, размышляя, стоит ли рисковать или лучше все-таки в последний момент отказаться от своей затеи. Как и Хэм, она сняла комбинезон, оставшись в шортах и рубашке — обычной одежде жителей Прохладной Страны, которая, по земным меркам, была не такой уж и прохладной. Хэму пришло в голову, что сейчас Пэт похожа на прекрасную лесную нимфу.
Увидев, что она направилась в каньон, Хэм ускорил шаг.
— Пэт! — Хэм впервые произнес ее имя вслух. Он нагнал де— вушку уже в каньоне, за двести футов от входа.
— Вы?! — поразилась Патриция. Она выглядела усталой, но, несмотря на многочасовой переход, в ее глазах по-прежнему играл задорный огонек. — Я уже думала, что вы… Я пыталась вас разыскать.
Лицо Хэма оставалось непроницаемым.
— Послушайте, что я скажу, Пэт Берлингейм, — холодно от— ветил он. — Вы не заслуживаете человеческого участия, но я не могу спокойно наблюдать, как вы идете прямо в лапы смер— ти. И хоть вы упрямы, как черт, но вы женщина. Я доведу вас до Эротии.
Задорный огонек померк.
— Да что вы говорите, янки? Мой отец прошел этим путем. Я тоже пройду.
— Ваш отец успел до середины лета, не так ли? А мы только вышли к горам, и сейчас уже середина лета. Меньше чем за пять дней, то есть за сто двадцать часов, Проход Сумасшедше— го вам не одолеть, а к тому времени вот-вот наступит зима и вплотную приблизится граница полосы штормов. Вы просто дура, если решаетесь на такую авантюру!
Девушка мгновенно вспыхнула, словно порох:
— Проход расположен достаточно высоко и обдувается Верх— ними Ветрами! Значит, в нем будет тепло!
— Тепло? Пожалуй, что так — от вспышек молний! — Хэм за— молчал. По каньону прокатился слабый раскат грома. — Слыха— ли? Через пять дней громыхать будет прямо у вас над головой.
— Пальцем он указал на совершенно голые склоны. — Даже вене— рианским формам жизни здесь негде зацепиться. Или, может, вы полагаете — в вас сидит достаточно меди, чтобы поработать в качестве громоотвода? Что ж, пожалуй, вы правы.
Ее лицо исказилось от гнева.
— Пусть лучше молнии, чем вы! — крикнула она и неожиданно сникла. — Я так искала вас, — сказала она вдруг без всякой связи.
— Чтобы снова посмеяться надо мной? — В его голосе звуча— ла горечь.
— Нет. Я хотела сказать… мне жаль, что все так глупо вышло и что…
— Я не нуждаюсь в ваших извинениях.
— Но я хотела сказать, что…
— Неважно, — грубо отрезал он. — Мне не интересны ваши переживания. Что сделано, то сделано.
