Эпл!
С порядком выхода всегда можно разобраться по ходу игры. Не так ли?
И девушка нажала клавишу.
На угол экрана запрыгнула маленькая белокурая девочка, в которой Лилит с удовольствием узнала себя. Маленькая, белокурая, но хорошо вооруженная девочка. Цвета исчезли, и черно-белый мир сразу пришел в движение. Он был ужасен, этот мир. Барашки облаков обернулись ядовитыми растворилками, цветочные клумбы - капканами, а там наступали фронтом мочилки, огневки, расщепилки, хлопалки, фильтрушки, трясучки, дробилки, грызушки. Безжалостные, тайные силы идеального мира поднялись войной на маленькую, храбрую девочку. Она даже растерялась поначалу, но удачно прихлопнув ближайшую растворилку, взялась за дело всерьез. Стирая очередную тузилку, не переставала удивляться, сколь жестоким и кровожадным оказался ее любимый Радужный Город за своим красочным фасадом. Город-людоед, город-топтун, готовый в миг раздавить любого. А тут еще нет запасных жизней. Странная это игра - настоящее.
Лилит навела прицел на очередное облако - бам-ц! Стерла грызушку. С наслаждением уничтожила напавшее такси. Девочка теперь сражалась на улицах города, а здесь опасность таилась в любом предмете. Дверь в под?езд, автобус, витринный манекен лиха смерть на обличья.
Слившись с маленькой экранной девочкой в одно, Лилит палила от души. Недаром чемпионка округа! Зубами окон по-звериному ощерились улицы, злобствовали прилавки, бросались киоски - угрозы сыпались со всех сторон, на девчушка расправлялась с ними играючи. Вдруг на спину прыгнул диван! Подло, из-за экрана кинулся ее любимый полосатый диванчик. Такого коварства Лилит не ожидала, каким-то чудом, бешеным рывком стерла полосатика, но спина и затылок сразу заныли. Наверное, от сверхнапряжения. А вторым фронтом уже наступали морозилки, растирушки, парилки. Радужный город слал убийц нового уровня.
Настроение испортилось окончательно. От подлости этого мира слезы наворачивались на глаза. Лилит решила поплакать, но передумала. Она устала, затылок ныл по особенному зло. Пора бросить эту игру в настоящее. Слишком утомительна. Но что-то шепнуло: "Нет". Чересчур зловеще выглядели убийцы идеального мира, без меры беззащитной девчушка в уголке. Лилит было бесконечно жаль эту маленькую мужественную девочку, посмевшую приоткрыть занавес жизни, заглянуть в ее заэкранье.
Лилит с трудом проскочила этот уровень и сделала запрос.
Выход?
Но вместо ответа получила новых врагов. На этот раз уровень был предельный. Не требовалось и на счетчик смотреть скорость нападавших говорила сама за себя.
Выход?
Атака повторилась. Девушка вырубила питание, но ничего не изменилось. Игра в настоящее не имела выхода. Помнится, дядя что-то говорил на эту тему. Лилит выдернула шнур из розетки. Бесполезно.
Атаки накатывались одна за одной.
- Ух-х-х!..
Перевела дух Лилит. Никого. Кажется все уровни пройдены. Кошмар закончился. В голубом небе ни облачка. Краски вернулись, и Радужный Город рисовался перед ней сказочным тортом. Впереди самое вкусное - настоящее. Так быстрей убрать последние преграды!
Прицел на сталагмиты башен.
Бам-ц!
Радужного Города не стало.
Прицел на радугу.
Бам-ц!
И весь мир отпрыгнул - поменялся масштаб.
Прицел на Землю.
Бам-ц!
И нет ее.
На Луну, на Солнце, на звезды.
Бам-ц!
Бам-ц!
Бам-ц!
Тень упала на девочку. Потянуло ледяным холодом, как от облака. Лилит подняла голову. Черно в узком стрельчатом окне. Ни декорации кипариса, ни фонариков звезд. Не стучат яблоки в саду. В мире ни звука. Только безумно колотится девичье сердечко. Лилит затрясло, маленькую, смертельно уставшую девчушку, обреченную белую пешку в большой игре. Клавиатура не работала. И Лилит уже догадывалась, что это означает. Пальцы постучали в пластмассовые квадратики: тук-тук тук. Бесполезно. Лилит забилась под стрельчатое окно. Ее бил озноб. Она ждала прихода неизбежного.
Настоящее не заставило себя ждать. Кукла в уголке экранчика дернулась - включился автономный режим - угловато развернулась к Лилит, сверкнув мертвыми глазами-стекляшками, навела оружие. Жалкая, лишняя, дрожащая нотка под окном. Мертвые глаза-стекляшки. Черная точка дула. Время закрывающего выстрела пришло.
Бам-ц!
И света не стало.
Вадим Кирпичев. Экспертиза
- Здрасьте, я принес вам проект модифицированного перпетуум мобиле!
Люська хихикнула и уткнулась в пишущую машинку. Вздохнув, я отодвинул рукопись.
Пиджак помят. Глаза сверкают. В руке черный портфелище, от габаритов которого у меня разом заныли все зубы. В таких баулах наши кулибины из глубинки таскают чертежи фотонного движка, вырезку из районной газеты с заголовком "Есть умельцы в Великих Кочках!" и грязные носки в полиэтиленовом пакете.
- Не может быть.
- Точно, вам говорю!
"Чайник" аж пыхтел от распиравших его эмоций, Новенький, бурлящий энтузиазмом "чайник", еще не битый по инстанциям да редакциям.
- Хорошо, хорошо. Пусть будет вечный двигатель. Но не ослышался ли я? Вы сказали - модифицированный?
- Еще как!
- Это грандиозно. Но почему так скромно? Может, все-таки усовершенствованный.
- Надо подумать... знаете, так точнее. Как приятно встретить в редакции умного человека!
Мужик бросился обнять родственную душу.
- Кстати, кто вы по профессии?
- При чем здесь профессия? Ну лесник.
- Лесник... н-да.
- Моя изба на Лысом Холме стоит. Слыхали?
- Извините.
- Всего час делов от города - места сказочные. Если понадобится душой угомониться, приезжайте. По траве босиком пошлепаете, на холм поднимитесь. Там у меня сюрприз приготовлен!
Глаза мужика горели. Вдруг остро захотелось куда-нибудь к ручейку из нашего цементного мешка.
- Банька?
- Ха! Моя упрощенная действующая модель перпетуум мобиле.
Наваждение сгинуло.
- Понятно. Что, она у вас там воду в бочку качает? Пилу приводит в движение?
- А вы откуда знаете?
- Так. Давайте ваш опус, и до понедельника, Неделя трудная - раньше я экспертизу не проведу. Постойте... как называется место вашего творчества? Лысый Холм? Не о нем ли ходят разные слухи?
Мужик потупился.
- Он самый. Это о нас брешут.
- Ведьмы, лешие, аномальные явления...
Гость совсем помрачнел, глаза его дико сверкнули.
- Суеверия все. Ну вылетают самолеты из-под земли военные шалят, а так обычный кедрач и вообще...
- Товарищ, у вас совесть есть?
В разговор в?ехала наша Тамара. Голос негромок, но парализующ. Прежде чем осесть в редакции, она работала буфетчицей.
Мужик ей ответил улыбкой. Наивный.
Тамара смотрела в упор. Куда там немецкой овчарке, хотя до воспитательницы детского сада не дотягивала.
