Он глядит на меня с опаской, похоже, за психа считает, прикидывает, не проще ли меня сгрести — и в изолятор.
— Могу, мсье, — говорит. — Если вам угодно, я могу связать вас с кем хотите, это входит в число услуг, оказываемых компанией «Эйразия» со скидкой двенадцать процентов против местного зонального тарифа. Пройдите по коридору, там есть кабина связи. Связь обеспечивается немедленно по предъявлении кредитной карточки.
Какая у меня к черту кредитная карточка!
— А вы сами, — говорю, — вы что, тоже этой кабиной пользуетесь в случае нужды?
— Конечно, — отвечает он. — Это очень удобно и дешево.
И тут вдруг я вижу в книге вопрос: «В каком направлении мы летим? — код 6 572 384 019».
— Вот, — говорю, — мсье. Вот.
Он глядит, кивает, набирает на диске код, и телетайп мигом выдает ответ: «Ваш запрос принят. Ответ в течение часа».
— Почему в течение часа?
— Потому что все в порядке. Компьютер поставил нас на часовое ожидание ответа, проанализировав ситуацию самолета и убедившись, что ничего срочного в моем запросе нет. Это еще раз доказывает, что все в порядке, мсье. Вы не волнуйтесь, мсье. Уверяю вас, все обстоит благополучно. Компания «Эйразия»…
Я прикинул. Через час мы уже пролетим Калифорнию. В конце концов, даже интересно. Черт, думаю, с ним!
А мой, не знаю, как лучше сказать — филот или пилолог, так это плотоядно смотрит на меня и вдруг вопрошает:
— Извините, мсье, за любопытство, Тшебоксар это в России, да?
— Да, — говорю.
— Мсье, я слыхал, в России все играют в шахматы. Мсье не откажется в ожидании ответа сыграть со мной маленький матч: три пятиминутные партии? Извините, мсье, это мое маленькое увлечение. Я коллекционирую блиц-турниры с гражданами экзотических городов.
Это наши-то Чебоксары экзотика! Впрочем, для француза оно, может быть, как для меня какой-нибудь Лимож.
— Я, — говорит, — играл блиц-турнир с одним ученым с лунной станции «Коперник». Это гордость моей коллекции. Вот моя картотека, если вас интересует. Я очень плохо играю в шахматы, так что мсье может не опасаться проигрыша. Видите: я играл уже двадцать девять матчей и проиграл двадцать семь. А два свел вничью: с господином с острова Санторин и с господином из Куйябы. Это в Бразилии.
«Ах, ты, — думаю, — хомо сапиенс замедленного действия с часовым ожиданием. Бог с тобой, хоть время пройдет».
— Извольте, — говорю. — Но я игрок не из сильных, так что можете рассчитывать на победу.
— Ни в коем случае, — счастливо отвечает мой «кустос». — Для меня важен сам факт игры.
Достает он шахматы, расставляет, пристраивает на командирском пульте допотопные шахматные часы.
— Обратите внимание, — говорит. — Это сувенир. Я купил на аукционе. Этими часами пользовались господа Стейниц и Ласкер. Если изволите полюбопытствовать, вот у меня сертификат.
Я, конечно, понимаю, что он готов мне все три партии просадить исключительно из вежливости. «Не выйдет, — думаю, — голубчик».
Но в первой партии он сумел вывернуться, и пришлось мне черными выигрывать. Собрал я все силенки и вторую белыми ему с честью продул. Он, вижу, меня зауважал, и третью мы в сиянии улыбок по молчаливому согласию свели вничью.
Сияет мой «сюрвейян», преобразился, суетится, вызывает стюардессу, еще аперитив требует.
— А теперь, — говорит, — объясните же мне, мсье, как вы в полете определяете направление. Хотя я плохо разбираюсь в таких вещах, но знаю, что простой компас тут не поможет, потому что здесь много электричества и самолет сделан из такого металла, который вносит помеху. Мне об этом говорил один специалист.
— Да очень просто, — говорю. — Во-первых, по положению солнца, а во-вторых, извольте посмотреть в окно. Насколько я понял, в географии мсье разбирается. И без труда определит, что мы пролетаем над Калифорнийским полуостровом.
Мой «сюрвейян» как-то даже остолбенел, посмотрел в окно, похлопал очами, вижу, скулы у него заходили, разворачивается он на кресле, вызывает стюардессу по телефону, что-то быстро ей говорит и начинает лихорадочно с кем-то связываться, передавать, принимать, не пользуясь, между прочим, никакой кабиной в коридоре.
— Извините, — говорит, — мсье доктор. Одну минуту.
«Ага, — думаю. — Проняло».
— Что вы, что вы! — говорю. — Извольте, пожалуйста.
И любуюсь Калифорнией, как она отплывает под нами в синюю даль.
Вдруг встает мсье командир передо мной навытяжку и объявляет:
— Мсье доктор, от имени компании «Эйразия» приношу вам глубокие извинения за причиненное беспокойство. В возмещение причиненного ущерба компания «Эйразия» просит вас согласиться на бесплатный перелет любым самолетом в любом избранном вами направлении и в любое избранное вами время. Компания надеется, что этот маленький инцидент изгладится из вашей памяти и не станет, по крайней мере в ближайшее время, достоянием широкой гласности.
Тут уж я столбенею. Как же это так?
— Извольте, — говорю. — Со своей стороны претензий не имею, но не все от меня зависит. Опоздание самолета чуть ли не на восемь часов будет замечено не только мной, не только всеми пассажирами, но и вашими конкурентами. Я могу лишь лично обязаться не причинять компании излишних неприятностей, но…
— О нет, мсье, — говорит «сюрвейян». — Об опоздании не может быть и речи. Мы прибываем вовремя, и, видимо, кроме вас, никто не заметил, что мы показываем не тот фильм.
— Какой фильм?
— В окнах.
— В окнах?
В конце концов мы разобрались. В хорошенькую историю я влип! Оказывается, никаких окон у «Стармастера» нет. На этом самолет имеет лишних сто километров в час скорости. Но при пробных полетах выяснилось, что пассажиры в закрытом салоне испытывают неприятные эмоции, и тогда решено было сделать в салоне фальшьокна-телевизоры и показывать по ним объемный фильм о данном рейсе, снятый с высоты двенадцать тысяч метров в реальном масштабе времени. Тем более что самолет идет на тридцати пяти, откуда вид в окнах, как показали опыты, не доставляет пассажирам максимального эстетического удовлетворения, а лишь вызывает, особенно у пожилых людей, ощущение внутренней тревоги.
Запуск фильма производит стюардесса, опять же по кодовым номерам. Она и запустила, да не тот. Угостила нас фильмом «Рим — Гонолулу» вместо фильма «Рим — Бангкок», за что получит соответствующее взыскание. А мы через пятнадцать минут приземлимся в аэропорту назначения.
Господи, какая чепуха!
— Простите, — говорю, — мсье капитан, а нельзя ли обойтись без взыскания? Жаль девушку, а в сущности, ведь это мелочь. Никакого ущерба мне не было причинено. Наоборот, я как бы вместо одного рейса совершил два, за что крайне признателен компании «Эйразия». И считаю, что таким образом использовал свое право на бесплатный полет.
