Доминго поглядел ей в глаза.
— Мы тренируемся на живых людях.
— Боже! — Она содрогнулась. — Да вы и вправду психи.
Доминго недоуменно взглянул на новую знакомую. Вселенная жестока; как они могли не тренироваться?
— Возможно, в уютных богатеньких мирах, где живете вы, — заговорил он медленно и презрительно, — вам не приходится сталкиваться с утечкой кислорода. Вы, должно быть, настолько состоятельны, что у вас никогда не падает давление. Наверняка в ваших жилищах повсюду тройная страховка. Подозреваю, что вы ни разу в жизни не видели, как металлические стены хрустят, словно картофельные чипсы, под напором утекающей атмосферы; вы никогда не были в ситуации, когда ваши друзья и близкие внезапно оказались в вакууме, и тех, кого вы не успеете отыскать и засунуть в чехол максимум за шестьдесят секунд, вы больше никогда не увидите живыми!
Его начал охватывать гнев.
— Ну так вот, девочка, я — не ты. Я живу в другом мире. Я живу во внешних колониях, где отнюдь не всегда все работает, где утечка может случиться в любую минуту дня и ночи, и рядом не окажется никого, на кого можно положиться. Да, черт возьми, мы тренируемся! Да, черт возьми, мы тренируемся на живых людях! Ты говоришь, что не можешь за десять секунд упаковать человека в чехол и на пятнадцатой секунде уже искать следующего? Девочка, я бы не хотел оказаться рядом с тобой во внешних колониях! Не пройдет и недели, как ты будешь мертва, и счастье еще, если не утащишь кого-нибудь следом за собой!
— Да, — еле слышно проговорила она. — Я поняла. Я вам верю.
Вспышка гнева миновала, и Доминго почувствовал себя опустошенным. К тому же при мысли о смерти друзей — а однажды их оказалось слишком много, чтобы спасти всех, — он не ощущал желания добавлять еще одно тело к тому множеству, что забрала Вселенная. Она и так слишком жестока. Можно понять, если кто-то погибает в ходе операции, такое поневоле приходится принимать; однако хладнокровно убить человека — совсем другое дело.
— Нет, наверное, мне не стоит вам доверять, — произнес он. — Но я буду.
— Благодарю вас, — отозвалась она по-прежнему тихим, сдавленным голосом.
Он поднял баллончик с растворителем, чтобы освободить ее от клея, но девушка покачала головой:
— Ничего, я уже почти справилась.
Она заворочалась внутри скафандра, и из горловины под ее подбородком показались кончики пальцев. Должно быть, пока он осматривал корабль, она потихоньку высвободила руку из перчатки и рукава и просунула ее в корпус, оставив приклеенный к переборке рукав пустым, словно кокон бабочки. Скафандр был ей слегка велик, и места под шейным фланцем хватило как раз, чтобы она смогла извернуться и выпростать руку. Когда рука оказалась снаружи по плечо, девушка потянулась вниз, аккуратно расстегнула боковые защелки на груди корпуса, откинула крышку и выбралась в кабину.
Под скафандром на ней было нижнее белье — и больше ничего. Доминго сделал каменное лицо, чтобы сдержать улыбку. Она действительно надевала скафандр в спешке, понял он, так что пренебрегла даже нижним костюмом и всей подсистемой теплового контроля. Неудивительно, что ей удалось одеться так быстро.
Девушка протянула руку.
— Растворитель, — потребовала она, явно не обращая внимания на то, что стояла перед ним чуть ли не голой, в то время как он был упакован в полный вакуумный костюм и держал в одной руке пистолет, а в другой — баллончик.
Он бросил ей баллончик, одновременно думая, достанет ли у нее дерзости брызнуть жидкостью ему в глаза и перехватить пистолет, однако она спокойно повернулась и принялась опрыскивать сковавшие скафандр клеевые потеки. Она расходовала растворитель скупо и аккуратно. По-прежнему находясь спиной к нему, девушка произвела быстрый осмотр разъемов и застежек, тщательно проверяя, чтобы комки клея случайно не остались где-нибудь в зазоре, затем закрепила скафандр на стойке сзади и подключила к нему электрические кабели и воздухопровод, чтобы перезарядить для следующего использования.
Доминго одобрительно кивнул. С такими инстинктами у нее, возможно, все же были некоторые шансы на выживание в дальних колониях.
Пока она стояла к нему спиной, он воспользовался случаем, чтобы провести визуальное обследование. На ней было надето так мало, что Доминго легко удостоверился: ей негде спрятать оружие.
Девушка повернулась и поймала его пристальный взгляд.
— И что теперь? — спросила она, глядя ему прямо в глаза.
Он отвел взгляд от ее тела:
— Ну а вы как думаете?
— Откуда мне знать, — отозвалась она. — Вы здесь главный. Очевидно, мне следует выполнять все ваши указания.
— В таком случае я бы посоветовал вам одеться.
Ее брови приподнялись на какую-то долю миллиметра, однако она кивнула и молвила:
— Ладно.
Великий Будда, неужели она все это время думала, что он вынашивает относительно нее грязные планы? Каким же варваром она его считает! Его ребята с Антероса стали пиратами не потому, что им нравилось грабить и сеять страх, а из-за того, что судьба не оставила им выбора. Неужели она этого не знает?
Девушка оттолкнулась и поплыла через кабину. Главный салон отделялся перегородкой, по его периметру на равных расстояниях располагалось шесть ниш. Помимо той, где находились скафандры, две из них, очевидно, служили кладовками, и еще в двух располагались маленькая кухня и туалет. В нише напротив, куда теперь направлялась девушка, видимо, было устроено место для отдыха и сна. Доминго тронулся следом за ней, и она обернулась, глядя на него несколько сверху.
— Вы за мной?
О Будда! Неужели она до сих пор думает, будто он посягает на нее? Девушка остановилась, взявшись за настенный поручень возле двери спальни; мгновением позже Доминго притормозил рядом с ней, схватившись за тот же поручень.
— Пожалуйста, подождите одну минуту, — попросил он, проскальзывая мимо нее. И, обернувшись, добавил: — Если вам не трудно, держитесь так, чтобы я мог вас видеть.
Пока Доминго был в спальне, он одним глазом присматривал за пленницей, готовый к любому внезапному движению, однако девушка спокойно парила, лишь изредка дотрагиваясь кончиком пальца до поручня, чтобы не сносило в сторону. Доминго быстро, но тщательно обыскал помещение. К внутренней стене был подвешен застегнутый на молнию сетчатый гамак, рядом располагалось несколько шкафчиков, и содержимое каждого он проверил. Они были забиты разномастными просторными комбинезонами, несколько более яркими, чем он привык, и по большей части разрисованными прихотливыми фигурками лошадок и прочих зверей. И спальня, и одежда пропитались девичьим запахом — это не было неприятно, но напомнило ему о других местах и других временах. Он перетряхнул все вещи, переходя от аккуратно сложенной одежды к грязному белью, и затем к полотенцам и туалетным принадлежностям. Наткнувшись на запасы тампонов, он заметил на лице девушки легкую ухмылку, однако продолжал искать, стараясь, чтобы его инспекция оставалась подчеркнуто бесстрастной. Судя по всему, она не пользовалась лекарствами, чтобы подавлять менструации — однако ее медицинский режим его не касался, и он был уже не настолько молод, чтобы испытывать шок или возбуждение при намеке на женскую физиологию. Личные вещи — самое удобное место для хранения оружия, окажись оно у нее, и Бонавентура постарался просмотреть их с особенной тщательностью, ни на секунду не теряя бдительности. Закончив, он выплыл наружу, сказав девушке:
