Через два дня Сидоров принимал законы Иванова в первом чтении. В принципе, постатейное обсуждение прошло нормально, если не считать одного пункта.
- "Не вари козленка в молоке матери его", - процитировал Сидоров. - Это что за чушь?
- Так надо, - ответил Иванов уклончиво.
- Если надо, тогда объясни.
- Что объяснять? Не вари, и все тут!
- А кто варит-то, кто?
- Если не варят, то и говорить нечего.
- Слушай, я тебя ответственно предупреждаю... Могу ведь и покарать ненароком!
- Не знаю я, почему нельзя варить, не знаю! - рассвирепел Иванов. - Пойми ты, дурья башка, это ведь не уголовный кодекс, а завет. Во всяком завете должна быть какая-то загадка.
- Какая тут загадка - глупость, и все!
- Это, в сущности, одно и то же... Я в "Исходе" на это наткнулся. Полчаса сидел, думал, так и не понял, почему и для чего. Но красиво! Понимаешь, есть намек на какое-то глубиннее уважение материнских прав... Что ты прикопался к этой статье, не могу понять? Вот, смотри: "Один козел за грех" - это как? Почему козел, а не осел и не баран? Где тут смысл?
- Ладно, черт с тобой, - махнул рукой Сидоров и принял проект в целом.
На следующий же день "откровение от Иоаннова", как его иронически аттестовал Сидоров, было передано модели. А вечером он явился к Иванову и с издевкой процитировал:
- ...И разверзла земля уста свои, и поглотила их, и домы их, и всех людей Кореевых, и их имущество".
- Ну и что? - невозмутимо сказал Иванов. - Корейцы, как известно, вышли на другой стороне земли, где ныне и благоденствуют, в отличие от нас, грешных.
- Не все! - сказал Сидоров многозначительно.
- Которые праведники - те благоденствуют: Новости есть?
- Есть. "Явился ангел господень в пламени огня из среды тернового куста".
- И что?
- Да ничего... Бог сказал Моисею: "Аз есмь сущий", Моисей не возражал - на том и порешили: Попер Израиль из Египта!.. Нy, и маразм, скажу я тебе. Они там, оказывается, пирамид понастроили, пока мы тут сидим.
- А ты как думал! Было бы странно, если бы они их не понастроили. Куда фараонов девать?
- Тоже верно... Нy, я теперь полон исторического оптимизма. Народу куча. Воюют, торгуют - все как у людей. И знаешь. Господь им, оказывается, не очень-то и нужен. Так, изредка кто-нибудь кукарекнет на экран прошение, а в основном идет хроника событий.
- Я же говорил - все образуется.
- Беспокоит меня этот Израиль. Почему-то они решили, что я их избрал.
- Разве нет? Это ведь их Моисею ты диктовал завет. Вот они...
- Да на кой они мне сдались! Такое впечатление, что никаких других народов, кроме тех, что вертятся вокруг Палестины, и не существует вовсе.
- Так и должно быть. Ты не забывай, что в их распоряжении имеется только библейский файл. А там про другие народы речи нет.
- Ну, уж извини. А греки, римляне? Где Индия, где Китай? В Европе - пустыня. Я уж не говорю про славянские народы.
Иванов покачал головой;
- Дремуч же ты, Коля. Никаких славян тогда не было, и быть не могло. А по Европам бегали скифы и варвары.
- Откуда же они взялись потом? - совершенно искренне удивился Иванов.
- Фантастическое невежество! - Иванов от удовольствия прищелкнул пальцами. - У американцев нет ни малейших шансов возникнуть из небытия. Ты - суть издержка школьной программы по истории. Я с тобой даже и разговаривать не желаю. Бери литературу и читай. Кстати, почему ты решил, что славяне у них непременно должны появиться? У них там свои дела, своя история и свой Сатана, да, собственно, и Господь у них в индивидуальном исполнении. Кстати, не в лучшем варианте... Нет, не в лучшем!
- Какой есть! - огрызнулся уязвленный Сидоров.
- Увы, - смиренно произнес Иванов, - всевышних мы не выбираем. То есть, в этом аспекте демократия, как таковая, отсутствует.
Сидоров хмыкнул, но промолчал.
- Нy, что примолк? Давай, давай, вываливай остальное, не таись, - посоветовал Иванов, - Все равно ведь вывалишь, не утерпишь.
- Что касается демократии - я так думаю - если дадут выбирать, то каждый проголосует за себя. Потому как - сам понимаешь... Сомнения придут позже.
- Тонко. И далее?
- И далее. Я приходу к выводу, что все мои проблемы проистекают из отсутствия концепции.
- Концепции чего, позвольте спросить?
- Всевышнего.
- А?.. Хм... Ага!.. То есть, она нужна... И для чего оная необходима?
Лицо Иванова брезгливо сморщилось. Он явно давал понять, что Сидоров сморозил глупость, и предмет не стоит даже тех слов, которые уже потрачены на его обсуждение, но он, Иванов, идя, разумеется, на поводу у Сидорова, согласен пустить на ветер еще пару междометий. С тем лишь только, чтобы показать последнему его полную ничтожность.
- Оная необходима для практических целей, - невозмутимо, но с чувством внутреннего достоинства ответствовал Сидоров.
Лицо Иванова просканировало всю гамму выражений глубокого соболезнования.
- Уж не решил ли ты, брат мой во Христе, - сказал он вкрадчиво, - направить свои народы по пути прогресса, сиречь к светлому будущему?
- Ну. Почему бы нет... А как ты догадался?
- "В глазах твоих увидел я огонь неугасимый", процитировал Иванов неизвестно кого. - Так вот, запомни и заруби себе на носу: Всевышний должен быть бесстрастен.
- Почему?
- Потому что страсти иссушают душу.
- Так ведь в Писании сказано, что Господь стремится к высшей справедливости и олицетворяет ее. Как же он может оставаться покоен, если видит несправедливость? А овец от козлищ - это как?!
- Ничего подобного там не сказано. Насчет овец и козлищ да. А то, что ты выдвинул перед этим - нет.
- Объясни!
- Объясняю. Кто суть овцы, и кто суть козлища? Неведомо. Молись, служи Господу - и ты овца. Не молись и не служи козел. Вот и все. Где тут справедливость? Я тебе больше скажу: это принцип любой веры. Вспомни хотя бы наш коммунизм. Веришь в идеалы - молодец. Не веришь - ату его!
- Что же, по-твоему, является источником божественного промысла.
- Игра воображенья. Именно поэтому его помыслы объявлены неисповедимыми. Они и являются таковыми по той простой причине, что рождаются по ходу дела. До поры, до времени Господь и сам о них понятия не имеет.
- Так ты циник - вот ты кто!
- Сам дурак, - вяло парировал Иванов.
- Ну, хорошо, а для чего Господь вообще сотворил вселенную?
- Не для чего, а ОТЧЕГО. От скуки. Ну-ка скажи, для чего ты ее сотворил?
Сидоров засопел и ничего не ответил. Домой он вернулся в крайней задумчивости.
----
Жизнь, между тем, шла своим чередом. Модель развивалась, и чем дальше, тем стремительней. Сидоров теперь даже примерно не мог сказать, какую часть ресурсов системы она использует. Какие процессоры, сколько временя и памяти, и какую часть дискового пространства? Вызывали удивление два обстоятельства. Во-первых, с точки зрения абстрактного пользователя система функционировала нормально, и никто ничего не подозревал. Почему? Это было совершенно необъяснимо! Ну, начальники, вероятно, потому что они начальники. В их обязанности просто входит ничего не подозревать. А программисты? А системщики? Создавалось впечатление, что работа вычислительной системы, в сущности, никого не интересует. Оставалось ответить на вопрос, интересует ли сотрудников данного учреждения хоть что-нибудь, имеющее отношение к задачам, стоящим перед данным учреждением? И существуют ли указанные задачи вообще?
