- Понятно, - выдавил из себя Уэст. Голова у него шла кругом, но нужно было продолжать.- А что говорят эти самые кабинетные стратеги? Я никогда особенно .не прислушивался к болтовне начальства.
Он попытался улыбнуться, но мышцы лица не слушались.
- Я знаю, они всегда треплются насчет того, что можно было выиграть эту битву, а может быть, даже спасти "Уайнд Джайант", но только...
- Вот, смотрите сюда, - прервал его Ангер. Глубоко запрятанный среди морщин живой глаз старика лихорадочно блестел. Концом алюминиевой трости он начал чертить на усыпанной щебенкой дорожке глубокие, неровные борозды. - Вот это - наш флот. Помните, как выстроил его Уэст? В тот день корабли расставлял великий стратег! Мы удерживали их целых двенадцать часов, и только потом они прорвались. Никто и не надеялся, что мы способны сделать хотя бы это. А вот здесь - вороний флот. - Яростно, с ненавистью Ангер процарапал еще одну линию.
- Понятно, - пробормотал Уэст. Он слегка наклонился, чтобы спрятанная на груди камера тоже увидала эти грубые, неумелые каракули и передала их в наблюдательный центр, паривший сейчас где-то высоко над парком. Оттуда материал пойдет прямо на Луну, в Генеральный Штаб. - А где были утколапые?
- Я вам еще не надоел? - осторожно взглянул на лейтенанта Ангер. - Старики любят поболтать. Вот и я извожу людей, отнимаю у них время.
- Продолжайте, - ничуть не покривив душой, ответив Уэст. - Рисуйте, я смотрю.
* * *
Сложив руки на груди, яростно поджав пухлые, яркие губы, Ивлин Каттер буквально металась по залитой мягким светом гостиной своей квартиры.
- Не понимаю я вас, - она на секунду остановилась я смолкла, задвигая на окнах тяжелые шторы. - Совсем недавно вы были готовы своими руками убить В-Стивенса. А теперь даже не хотите помочь блокировать Ле Марра. Вы же знаете, Ле Марр просто не понимает смысла происходящего. Ему не нравится Ганнет, и он все время болтает о всемирном братстве ученых, о нашем долге перед человечеством и тому подобной чепухе. Неужели вы не понимаете - если В-Стивенсу удастся с ними связаться...
- А может быть, он и прав, - сказал Паттерсон.
- Мне тоже не нравится Ганнет.
- Но ведь они нас уничтожат! - взорвалась Ивлин. -- Ми не можем воевать с ними - у нас нет никаких шансов на победу. - Бешено сверкая глазами, она остановилась перед Паттерсоном. - Но они этого еще не знают. Поэтому следует нейтрализовать Ле Марра, по крайней мере на какое-то время. От сохранения в тайне этой истории зависят жизни миллиардов людей! Паттерсон ненадолго задумался.
- Насколько я понимаю, Ганнет информировал вас 6 первоначальных итогах исследования, проведенного сегодня Уэстом.
- Пока никаких результатов. Старик знает до последней запятой все сражения войны, и мы их все проиграли. - Ивлин устало провела рукой по лбу.
- То есть лучше сказать - мы их все проиграем.
- Негнущимися пальцами она собрала со стола кофейные чашки. - Хотите еще кофе?
Поглощенный своими мыслями, Паттерсон не слышал. Он подошел к окну, раздвинул шторы и стоял, глядя наружу, пока Ивлин не вернулась в гостиную с двумя чашками свежего, обжигающе-горячего кофе.
- Вы не видели, как Ганнет убил эту девушку, - не оборачиваясь, сказал Паттерсон.
- Какую девушку? Утколапую? - Ивлин добавила в свою чашку кофе и сливки, размешала ложечкой. - Она же собиралась убить вас. А тогда В-Стивенс смылся бы сразу в "Кока-Колу" - и началась бы война. - Она нетерпеливо подтолкнула к Паттерсону его чашку. - Как бы там ни было, без нас ее все равно убили бы.
- Знаю, - сказал Паттерсон. - Вот это как раз и не дает мне покоя. - Он машинально взял чашку и сделал глоток, не чувствуя вкуса. Какой смысл был спасать ее от погромщиков? - Все это - работа Ганнета. Мы все работаем на Ганнета.
- Ну что?
- Вы же сами знаете, в какие игры он играет.
- Я просто стараюсь быть разумной, -- пожала плечами Ивлин. -Я не хочу уничтожения Земли. И Ганнет тоже не хочет, сейчас он желает избежать войны.
- А несколько дней назад он сам хотел начать войну. Когда считал, что мы ее выиграем.
- Ну конечно, - резко хохотнула Ивлин, - а кому же нужна заранее проигранная война?
- Теперь Ганнет будет вести иную политику, - задумчиво согласился Паттерсон. - Он позволит колонизованным планетам получить независимость. Он признает "Кока-Колу". Он уничтожит Дэвида Ангера и всех, кому известно будущее. Он встанет в позу добродетельного борца за мир. - Конечно. Он уже составляет планы полета на Венеру, со всеми театральными эффектами. Переговоры с руководителями "Кока-Колы" - в последнюю минуту, когда останется еще возможность предотвратить войну. Он нажмет на членов Директората, заставит их согласиться с независимостью Марса и Венеры. Он станет героем всей Солнечной системы, его будут носить на руках. Но разве лучше, если уничтожат Землю, а заодно с ней и всю нашу расу?
- Так значит, вся эта огромная машина разворачивается на сто восемьдесят градусов и с тем же апломбом устремляется против войны? Губы Паттерсона изогнулись в трагической усмешке. - Мир и компромисс вместо ненависти и разрушительного насилия.
Присев на подлокотник кресла, Ивлин быстро подсчитала что-то в уме. - А сколько лет было Дэвиду Ангеру, когда он записался в армию?
- Пятнадцать или шестнадцать.
- А ведь человек получает свой номер именно тогда, когда записывается на армейскую службу?
- Ну да. А что такое?
- Возможно, я что-то путаю, но у меня получается... - Она подняла глаза на Паттерсона. - Ангер должен получить свой билет в ближайшем будущем. Запись добровольцев идет очень быстро, так что скоро дойдет и до этого номера. На лице Паттерсона появилось странное выражение.
- Да, где-то живет такой себе пятнадцатилетний мальчишка. Ангер-подросток и Ангер-дряхлый, ветеран войны. И оба они существуют в одном отрезке времени.
- Дикость какая-то, - зябко поежилась Ивлин. - А если они вдруг встретятся?..
Паттерсон буквально видел этого, другого Дэвида Ангера. Пятнадцатилетний мальчишка с горящими от восторга глазами. Рвущийся в бой, готовый крушить утколапых и ворон. Убивать их со всем идеалистическим энтузиазмом юности. В этот самый момент Ангер неизбежно, неотвратимо двигается к офицеру, записывающему добровольцев... а полуслепой, изуродованный старик восьмидесяти девяти лет - большая часть из которых прошла в лишениях, крови и ужасе неуверенно плетется из своей больничной палаты на парковую скамейку. Сжимая алюминиевую трость, жалким хриплым голосом сотый раз пересказывает свои истории каждому, готовому их слушать.
- Нужно проследить за парнишкой, - сказал Паттерсон. Попросите кого-нибудь из военного министерства, чтобы нам сообщили, когда выпадет этот номер. Когда Ангер подаст прошение.
