Натаниэль невозмутимо перевел вопрос на иврит. Офра внимательно осмотрела всех троих по очереди, потом сказала:
- К сожалению, я обещала подруге сходить сегодня вечером с ней в Синераму. Но если бы мне довелось выбирать кавалера для похода вечером в ресторан, я бы, конечно, выбрала настоящего мужчину. Единственного из вас троих, - тут она еще раз улыбнулась Моше Гринбергу и закончила фразу: Вас.
После чего вышла с гордо поднятой головой.
- Что она сказала? - спросил Гринберг. Розовски объяснил. Гринберг кивнул, потом заметил с серьезным видом:
- У тебя очень умная секретарша, Натанчик. Это большое дело, поверь опытному человеку. Если ты начальник - ты можешь быть дураком, ничего страшного, кто-то не заметит, остальные не поверят. Но секретарша, Натан, секретарша должна быть красавицей и умницей. Единственное, что ей можно посоветовать - пусть займется языками, - Гринберг снова оживился. - Вот, помню, в восемнадцатом году...
Маркин коротко хохотнул.
- Что смешного? - воинственно спросил Моше. - Мне, между прочим, тогда было восемь лет, я все отлично помню. Так вот: у нас в соседях - в Лубнах, на Полтавщине - жил один умный старик. Звали его Элиэзер Белявский...
Натаниэль уже слышал эту историю - от собственной матери, но прерывать старика не стал, хотя и слушал в пол-уха.
- Так вот, - продолжал Моше, - кто бы ни захватывал Лубны - красные, белые, зеленые, серо-буро-малиновые - первым делом, погром. И каждый раз Белявский, светлая ему память, он сам шел к очередному коменданту и договаривался о выкупе.
Чтобы погрома не было. После собирали - кто сколько мог, и нас оставляли в покое. Относительном, конечно, моим бы врагам такой покой... Но вот как-то раз - то было при петлюровцах - насчет выкупа договорились, но сами они, чтоб им холера в печенку, между собой не договорились. И несколько этих головорезов решили все равно "пощипать жидов", как они это называли. Ну вот. Пришли к нам. А наши еврейские семьи тогда были, нивроку, не по два дите, а ого-го! - Гринберг гордо улыбнулся. - У моей мамы, слава Богу, нас было шесть душ. И у соседей, у Белявских, душ восемь... - он на минуту замолчал, пошевелил беззвучно губами. - Да, кажется, восемь.
Те синежупанники приперлись, один ка-ак хлопнет нагайкой об стол: "Давайте, жиды, золото!" Мы все - я имею в виду, все дети, подняли такой гвалт! С перепугу. Так петлюровцы просто обалдели. А после говорят Элиэзеру - тот был старшим по возрасту: "А ну, говорят, успокой их!" А Элиэзер быстро сообразил и громко так прикрикнул - по-русски: "Тише, дети" - и тут же добавил на идиш:
"Киндер, шрайт!"
- Это значит - "дети, кричите", - пояснил Натаниэль Маркину. Алекс, против воли увлекшийся рассказом старика, слушал как зачарованный.
- Вот именно, - Моше улыбнулся. - Мы сначала не поняли, а потом как заорем! Все четырнадцать глоток. А он ходит между нами и знай покрикивает: "Дети, тише!..
Киндер, шрайт!.." В общем, петлюровцы убрались оттуда быстренько-быстренько.
Думаю, головы у них болели еще несколько часов. Видишь, Натанчик, как полезно знать несколько языков, - заключил Гринберг. - Так и скажи своей секретарше.
- Здорово, - восхищенно произнес Алекс. - Значит, погрома не было?
- Почему - не было? - Моше очень удивился. - Был, конечно. Только через два дня.
- Ладно, так что вы хотели, Моше? - спросил Розовски.
- Хотел? - Гринберг окинул Натаниэля задумчивым взглядом выцветших глаз. - Чего я хотел?.. Ах да, - он вспомнил и заторопился, - так вы с той старухой бросьте возиться, я нашел другую. Вот ее фотография. Живет где-то в центре, - он протянул фотографию, но почему-то не Натаниэлю, а Маркину. - Там на обороте адрес, я записал.
Маркин с любопытством взглянул на очередной предмет клейнберговской матримониальной шизофрении и воскликнул:
- Ей же лет двадцать, не больше!
- Ну и что? - воинственно спросил Гринберг.
- Ладно, все в порядке, - вмешался Розовски. - Не волнуйся, мы сегодня же займемся. Извини, сейчас мне некогда.
Гринберг тут же исчез, вполне удовлетворенный обещанием Натаниэля. В кабинете вновь повисла тишина. Некоторое оживление, проявившееся с приходом "идише бабник", как называла Гринберга мать Натаниэля, прошло.
Алекс кашлянул и вежливо поинтересовался:
- Как съездил? Мотор не барахлил? Там, вообще-то, надо поменять клапан, никак не соберусь.
Натаниэль не ответил. Маркин поднялся, подошел к двери, спрятал ключи в карман.
- Так я пойду? - нерешительно спросил он.
Розовски тяжело вздохнул.
- Кофе пить будешь? - он хмуро посмотрел на помощника. Маркин кивнул, тут же вернулся и подсел к столу. Спросить ничего не успел. Едва Натаниэль разлил кофе по чашкам, как раздался телефонный звонок. Он протянул руку, снял трубку:
- Алло?
- Поздравляю, Розовски, - голос был незнакомым, к тому же звучал глухо - видимо, говоривший прикрывал трубку платком.
- Спасибо, - ответил Натаниэль с недоумением в голосе. - Но у меня день рождения в июле, вы немножко поторопились.
В трубке раздался короткий смешок.
- А вы шутник, - сказал незнакомец. - Это хорошо. И главное, у вас хорошее самообладание. Все-таки не всякий бы на вашем месте так шутил.
- На моем месте? - Натаниэль нахмурился. - А кто говорит? - он поставил кофейник, который все еще держал в руке, на подставку. - Вы уверены, что не ошиблись номером?
- Заказчик говорит, - ответили на другом конце провода. - Нет, я не ошибся номером. Вы прекрасно справились с заданием, спасибо. Чек получите завтра по почте.
- Чек? Какой чек? Какое задание? - Натаниэль уже догадался, что звонок связан с его сегодняшней поездкой.
- Мое задание. В Ашкелоне. Вы прекрасно убрали Вассермана. Чисто и без особого шума, что и требовалось. Не уверен, что следовало вызывать полицию. Но спорить не буду, тут, как говорится, вам виднее. Вы профессионал.
Натаниэль буквально окаменел с трубкой в руке. Невидимый собеседник продолжал как ни в чем не бывало:
- Адрес следующего клиента получите по почте, вместе с чеком. Этого постарайтесь ликвидировать в течение недели. Сегодня у нас воскресенье, чек придет в понедельник. Значит, сделайте все до следующего понедельника. Потом я с вами свяжусь.
- Погодите! - крикнул Розовски. - Это вы приходили ко мне позавчера?
- Нет, - ответил собеседник. - Мой посредник. Вы не волнуйтесь, Натаниэль, он вам больше мешать не будет. Он уехал в дальнюю командировку. От этих хлопот мы вас избавили сами. Теперь дело за вами. Надеюсь, вы добросовестно выполните и это наше поручение, - в трубке послышались короткие гудки.
- Ну вот... - пробормотал Розовски. - Похоже, я влип по-настоящему.
Он положил трубку на место, взял чашку, сделал глоток и только после этого взглянул на помощника.
