Как в воду глядел. В дверях показались несколько фоторепортеров и журналистов. Ну, думаю, началось! Не дают поговорить с красивой и талантливой женщиной. Обещаю, мы обязательно продолжим.
И тут она совершенно железным и холодным, как с окраины солнечной системы, голосом сказала:
- В чем дело, господа?
И так на них посмотрела, как могла посмотреть только одна-единственная в мире женщина, и это была Софья Спиридоновна! Я с большим удовольствием увидел на их лицах выражение недоумения и полной растерянности. Вот и славненько! Внутри я ликовал: никогда не любил прессу. Особенно ее ищеек - корреспондентов. Тем временем Софья Спиридоновна продолжила тем же тоном, не терпящим возражений:
- Прошу извинить, но никаких интервью не будет. Более того, данной мне дирекцией института властью я запрещаю вам делать какие-либо снимки и что-либо записывать. При нарушении моих требований вас немедленно выдворит военизированная охрана из института, без права появляться здесь вновь!
Я обомлел. Как она это произнесла! Без единой паузы, без единого вздоха.Чисто механический голос. Мне показалось, что обычный человек вряд ли сможет повторить такую тираду. Судя по лицам корреспондентов, они были шокированы и не нашлись, что ответить, просто молча ретировались. Вдогонку Софья Спиридоновна кратко добавила:
- Вся интересующая вас информация будет представлена в фойе института к двадцати ноль-ноль. Там же вас будет ждать наш сотрудник, который ответит на ваши вопросы. До свидания!
Мне нередко доводилось сталкиваться с этой ярчайшей женщиной по работе, пару раз она даже соблаговолила выпить со мной кофе, что следовало расценивать не иначе как ниспосланную судьбой милость.
Многие мужчины нашей лаборатории тогда мне завидовали! Это было пару лет назад, но дальше кофе и дружеского общения дело не пошло. Шибко я не переживал, влюблен в нее не был, на другое и не рассчитывал. Так что мы с ней были просто коллегами, поддерживающими хорошие отношения.
Казалось, Софья разрядилась на несчастных представителях прессы, но что-то подсказывало мне, что она не так уж довольна жизнью, как хочет всем продемонстрировать. Это было нечто совершенно неуловимое, легким намеком будто бы говорившее: "Я гордая! Я - женщина-кремень!" Что ж, только рад за нее.
- Коллеги, перед нами нелегкая задача. Вы сами видели, к нашим проблемам добавилась проблема прессы. К сожалению, она может нам как помочь, так и утопить нашу работу - в полном смысле этого слова!
Надеюсь, такого не случится, во всяком случае, мы все заинтересованы в благоприятном исходе порученного нам разбирательства. Я набросала предварительный план, и сейчас вы получите список вопросов, которые должны быть решены к четырнадцати часам!
Твердо уверена, вы справитесь, список составлен с учетом ваших личных способностей и возможностей. Встречаемся в нашей лаборатории в четырнадцать ноль-ноль.
Кроме меня и Софьи, в комиссию входили еще три человека: секретарь директора, начальник юридического отдела господин Шульц (которого я недолюбливал) и бывшая моя непосредственная подчиненная Танечка Жукова, молодая девушка, хотя иногда о ней хотелось сказать "девочка" - настолько она была маленькой, хрупкой, но очень доброй ( с виду уж точно!).
Подопытные крысы были просто влюблены в нее, стоило ей появиться в виварии, там сразу возникал шум. Шум очень радостных и довольных животных. Они приветствовали ее как могли, кто пищал, кто мяукал, собаки просто ее обожали, встречали всегда дружелюбным лаем, и для каждого у нее находился кусочек чего-то вкусненького. Да что животные - все работники института были по-товарищески влюблены в Танечку! А как иначе? Казалось, она была создана для дружбы.
В общем и целом коллектив оказался жизнеспособным, и мы приступили к работе. Взяв предназначенный мне лист, я внимательно с ним ознакомился. Софья знала, что говорила, когда упомянула о четком взвешивании с ее стороны возможностей и способностей каждого из нас в отдельности.
Моя задача сводилась к выяснению, по какой причине отказало оборудование, считавшиеся вполне надежным. Она и раньше обращалась ко мне с подобными техническими проблемами, зная мои возможностями в этой области, меня неизменно просили помочь, и я всегда выручал как всю лабораторию и даже институт в целом, так и Софью лично, за что и был удостоен чести, пить с ней кофе. А в качестве дополнительного приза - разговор по душам!
Я незамедлительно приступил к своей части расследования. Спустившись на пару этажей вниз, прошел в испытательную лабораторию, где находился автоклав. Приготовив свой нехитрый инструмент, начал разбирать блок управления, рассматривая и тщательно промеряя параметры каждой электронной платы, чтобы не упустить ни одной мелочи.
Где-то пайка была некачественная, где-то провод лежал не там или в опасной близости к коммутационным соединениям... Ничего подозрительного пока не обнаруживалось.
Дойдя до блока, обеспечивающего внутреннее давление в контейнере, и разобрав его до винтика, я неожиданно обнаружил еле заметную трещинку на корпусе главного клапана. Это меня насторожило.
При более детальном изучении детали я убедился, что подобная деформация клапанного канала могла привести (и, скорее всего, привела) к его заклиниванию, что, в свою очередь, привело к выходу из строя системы подачи воздуха в автоклав. С чего бы это вдруг сверхнадежная деталь оказалась поврежденной, да еще в самый, так сказать, неподходящий момент, когда в автоклаве находился человек?
Упаковав, как положено, деталь в специальный пакет и поместив в специальный контейнер, я отправился в лабораторию, оборудованную рентгеновской установкой. Там меня встретили с пониманием, все уже были в курсе событий и знали, кто вошел в комиссию.
Молча выслушали мою просьбу, провели необходимую съемку рентгеновским аппаратом, представив мне снимки во всех ракурсах, как положено в таких случаях. Дальше мой путь лежал в экспериментальный цех нашего института. Встретил меня сам начальник цеха Ефимцев. Я знал его лично и достаточно хорошо, можно сказать, он являлся моим товарищем. К нему я мог обращаться запросто, по имени.
- Володя! - начал я. - Мне необходим, чёткий разрез трещины вдоль так, чтобы не повредить структуру ее краев.
- Это можно! Я использую струйную резку водой под высоким давлением, в этом случае ты получишь идеальный срез, не измененный, как если бы я воспользовался лазером.
Но сам понимаешь, лазерный луч неминуемо изменит структуру металла непосредственно вдоль трещины. Подожди, сейчас пойду дам задание оператору.
