- Когда-то я гулял с Кэрол Рус, - напомнил он.
- Да, теперь припоминаю.
- Наверняка припомнили, мистер Оливер.
- Мне не нравится ваш тон, Веббер.
- А меня не устраивает ни ваш благородный вид, ни ваша настоящая репутация. Последние два года я много размышлял и пришел к определенным выводам.
- Ваши умственные изыскания совершенно не интересуют меня.
- Тем не менее, вы собираетесь выслушать меня.
- Не вполне в этом уверен.
- Даже если мне придется заставить вас.
- Не делайте глупостей, Веббер.
- Это вы повинны в трагедии Кэрол. Я не сомневаюсь. Не могло быть никого другого.
- Представления не имею, о чем вы.
- Имеете, сэр. Преподобный Рудерфорд сказал мне, что той ночью вы отвозили Кэрол домой после танцев в день памяти первых колонистов. Через час после моего ухода. Около десяти. Но мать Кэрол сказала, что ее дочери не было допоздна. До трех утра.
- Не будете ли вы так добры отойти от меня? - строго произнес я.
- Итак, это вы ввергли ее во все неприятности. Она никогда ни с кем не гуляла, кроме меня, но даже я ни разу не делал с ней ничего подобного, в отличие от вас. Никогда.
- Отойдите.
- И еще, мистер Оливер, в то утро, когда ее нашли мертвой на Роки Вью, вас видели шедшим по дороге оттуда. Фред Поллард заметил вас. Он однажды упомянул об этом, не подозревая, что значит сей факт. Он сказал, что вы зашли к нему купить устриц.
- Ты, тупица! У меня хватит ума привлечь тебя к суду за клевету!
- Я думаю, ты убил Кэрол, - сказал он, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. - Да, именно ты.
Без дальнейших церемоний я попытался обойти его. Он кинулся на меня. Мне пришлось ударить его ногой по голени. Получилось что-то вроде подсечки. Он упал вперед и всей тяжестью тела обрушился на цепь, которая через секунду выбросила Веббера верх, и его силуэт исчез из поля зрения. Я даже не успел заметить его падения в воду. Все произошло слишком быстро. Когда я обернулся, поверхность моря была пустой. Лопасти винта, скорее всего, оглушили его и тут же разрубили тело на куски.
Я посмотрел в направлении рубки. Виднелась лишь крыша и верхняя часть окна. Если мне отсюда не видно капитана, значит, ему меня тоже не разглядеть.
Закурив сигарету, я неторопливым прогулочным шагом направился к трапу, и под ногами гулко загремели железные ступеньки. Я очутился на нижней палубе в задней части парома. Все пространство было занято сорока бой-скаутами, производящими шум и гам сорока разными способами. Неподалеку в кресле сидел Редерфорд и читал книгу. Я направился к нему.
- Джон, - позвал я, - не видел Генри Веббера? Хотел поговорить с ним насчет взноса в фонд летнего лагеря.
- Где-нибудь здесь, Джеймс.
- Ладно, подожду, - сказал я и тоже сел в кресло.
Ричард Сенека захлопнул пухлую тетрадь.
- Я знавал хладнокровных людей, но этот парень побивает все рекорды. Тело Веббера так и не обнаружили?
- Без следа, - ответил Максфилд.
- Какой формулировкой закрыли дело?
- Несчастный случай - падение за борт. Ходили, конечно, слухи о самоубийстве.
Родители сообщили репортеру, что у Генри часто были приступы депрессии после смерти Кэрол.
Максфилд поджал губы, будто ему не хотелось говорить, но-не выдержал:
- У смерти Веббера существует продолжение, которого нет в дневниках. Но, боюсь, оно, действительно, реально.
- Продолжайте.
- Неделю спустя в собственном магазине обнаружили Фреда Полларда, застреленного из пистолета. Это единственное нераскрытое убийство в Квинспорте.
- И ты надеешься сейчас раскрыть его?
- Боюсь, да.
- Какие у тебя доказательства?
- Думаю, Оливер в противном случае уничтожил бы свои записи. В конце груз его преступлений стал слишком тяжел даже для него самого. Ему хотелось искупить вину. Но лучше прочитай последние несколько абзацев, которые он написал незадолго до смерти.
"8 апреля.
Мне все меньше и меньше нравится собственное отражение в зеркале. По прошествии стольких лет многие события, которые, казалось, давно забыты, проходят перед глазами, как наяву.
9 апреля.
Еще одна бессонная ночь. Пилюли не помогают. Может, поможет сверхдоза. Если только там, в черноте после смерти, нет другой жизни.
10 апреля.
Славненько. Не могу вспомнить, как выглядела Клаудия, да и вместо лица Кэрол Рус в памяти осталось лишь серое пятно. Лицо моей матери вспоминается чуть яснее, а вот папина физиономия будто на гравюре высечена. Пол, который был едва знаком мне, и Генри Веббер, которого я видел два раза в жизни, превратились в ночных призраков, регулярно наносящих мне непрошенные визиты.
11 апреля.
Как-то я написал в одном из дневников: "Убьет грешника зло", но в момент, когда моя рука выводила эту запись, я не подозревал о глубинном смысле изречения. Теперь знаю. Смыв несколько минут назад с лица крем для бритья, я обнаружил то дьявольское выражение, которое никогда не желал обнаружить у себя. Не могу без содрогания созерцать это. Зло в моих глазах, испепеляющее мою душу. Я медленно убиваю сам себя, медленно, мучительно, по каплям..."
- Ну, вот и конец, - сказал Ричард Сенека, перелистывая последнюю страницу дневника.
- Хотелось бы, чтоб это было так, - добавил Максфилд. Навсегда. Осталось дослушать еще чуть-чуть. Думаю, если вы сравните пулю, извлеченную из головы Джеймса Мортона Оливера, с пулей, пробившей двенадцать лет назад сердце Фреда Полларда, то, возможно, найдете между ними несомненное сходство и установите, что вылетели они из одного и того же ствола.
