Затем заговорил динамик:
— Вызываем медицинский корабль «Эскулап 20»! Диспетчер космопорта вызывает медицинский корабль «Эскулап 20»!
Кальхаун щелкнул переключателем связи.
– «Эскулап 20» слушает! — резко ответил он. — В чем дело?
— Проверка, сэр, — произнес тот же голос. — Ваши двери закрыты герметично?
Кальхаун взглянул на двери шлюзовой камеры. Обычно, находясь на поверхности, он оставлял двери открытыми. Однако на этот раз Кальхаун, вернувшись на корабль, не думая о том, почему он это делает, запер двери герметично, сначала наружную, а потом внутреннюю и поставил корабль на режим работы с включенной системой регенерации воздуха.
— Да, — сказал Кальхаун. — Корабль загерметизирован. А в чем все-таки дело?
— Для вас есть сообщение, сэр, — сказал диспетчер.
Сразу же раздался голос министра здравоохранения, раздраженный и расстроенный:
— Мы просим вас немедленно покинуть нашу планету. На вас будет подана жалоба в Главное управление медицинской службы, так как вы пытались помешать полиции бороться с преступностью. Ваш корабль сейчас же будет выведен в открытый космос. Возвращаться сюда вам запрещается.
Кальхаун сказал с возмущением:
— Черта с два! Я объявляю карантин…
В динамике щелкнуло. Министр, по-видимому, сказал все, что хотел. Снова послышался голос оператора, равнодушно-спокойный:
— Как приказано, сэр, я поднимаю вас. Внимание, начинаю подъем!
Кальхаун открыл рот, чтобы сказать что-то резкое. Внезапно он понял многое из того, что министр не намеревался сказать ему. И поняв, до боли сжал кулаки.
Затем его корабль оторвался от земли и круто пошел вверх. Кальхаун со злостью щелкнул переключателем, и изображение на экранах внешнего обзора подтвердило и его собственные ощущения, и то, что говорил оператор энергорешетки: медицинский корабль выводили в открытый космос. Под ним стремительно уходили вниз огни космопорта. Затем показались огни столицы Ланке, которые становились все меньше и тусклее и наконец исчезли совсем за темным горизонтом. Корабль шел вверх, все выше и выше.
Внизу появились крошечные, слабые огоньки другого города, потом еще одного, еще и еще, и вскоре были видны только неясные блики света.
Потом корабль вошел в густую пену облаков, и экраны визоров заволокло непроницаемой пеленой. Вскоре он поднялся еще выше, и облака, освещенные мерцанием звезд, оказались внизу, а вокруг остались только звезды: сотни, тысячи, миллионы сверкающих звезд.
Звезды стремительно летели вниз, и вскоре Ланке стала только маленьким темным пятнышком на фоне блеска звезд Галактики.
Снова послышался подчеркнуто ровный голос оператора энергорешетки:
— Вызываю медицинский корабль «Эскулап 20»!
— Слушаю, — холодно произнес Кальхаун.
— Вы сейчас на расстоянии, равном пятикратному диаметру планеты. Вы выходите за пределы действия силовых полей энергорешетки. Как поняли меня?
— Понял, — сквозь зубы проговорил Кальхаун.
Он отключил аппарат космической связи и почувствовал, что его корабль обрел свободу, что он уже не находится во власти невидимых, но мощных сил.
Он заговорил, обращаясь к Мургатройду, и в голосе его звучала горечь:
— Это впервые, Мургатройд! В первый раз представителя Медслужбы просто-напросто вышвырнули вон с планеты, потому что ему слишком много удалось узнать. — Он добавил с мрачной уверенностью: — Кстати, то, что нас таким беспардонным образом выставили, только подтверждает мои выводы и устраняет сомнения и колебания.
Его тон обеспокоил Мургатройда, который, конечно, не мог понять, что произошло. Но зверек расстроился, потому что был расстроен Кальхаун, и взволнованно сказал: «Чи-чи!»
— Мы возвращаемся домой, — объяснил Кальхаун с недовольным видом. — Мы сами доставим свои новости быстрее, чем дойдет наше сообщение. Во всяком случае, чтобы помочь Ланке в борьбе с эпидемией, нас с тобой, Мургатройд, недостаточно — особенно если дело обстоит настолько серьезно, как я предполагаю. Все это мне очень не нравится!
Он был явно рассержен. Конечно, он не утверждал, что это был беспрецедентный случай, что раньше правительства на некоторых планетах не пытались скрыть подобные вещи, чтобы избежать отрицательных последствий для экономики. Он знал немало случаев, когда пытались скрыть вспышки заболеваний. Некоторые из таких попыток, возможно, были успешными, но риск был настолько велик, что игра не стоила свеч. Небольшие эпидемии перерастали в очень серьезные, хотя своевременное обращение в Медслужбу помогло бы предотвратить такое развитие событий, и эпидемию без труда подавили бы в зародыше. Медслужба располагала огромными звездолетами, длиной почти в километр, с лабораториями, оборудованием и персоналом, способным справляться с чрезвычайными ситуациями подобного рода в масштабах крупных планет. Но правительства часто ставят на первое место интересы бизнеса, что приводит, как правило, к многочисленным жертвам. Пытаясь таким образом предотвратить кризис в экономике и финансовую панику, правительства только оттягивают катастрофу.
Кальхаун учитывал и другое обстоятельство. Если правительство какой-либо планеты скрывало такую эпидемию, то потом лишалось возможности признаться в этом. Одна из планет в созвездии Лебедя скрыла серьезную эпидемию, чтобы избежать потерь в торговле. Однако этот факт стал известен Главному управлению Медслужбы. По поручению Медслужбы была проведена тщательная проверка состояния здравоохранения на планете, в результате которой было обнаружено, что населению неминуемо грозит новая эпидемия. Первую эпидемию правительство пыталось подавить своими силами, но это не удалось сделать полностью из-за ограниченных возможностей местной службы здравоохранения.
Эпидемия эта оказалась цикличной, повторяющейся через каждые несколько лет. Поэтому Медслужба объявила на планете карантин, что было вполне оправданно. Были приняты строжайшие меры и, как оказалось, очень своевременно: новой эпидемии удалось избежать. И все же многие бизнесмены выражали свое недовольство действиями Медслужбы, утверждая, что она не имеет права так поступать, что наказание несоразмерно вине, что она подрывает экономику планеты, сурово наказывая ее ради сохранения здоровья населения всей Галактики. Они заявляли так, хотя то заболевание, которое правительство пыталось утаить, могло передаться торговым партнерам этой планеты. Бизнесмены неизменно воспринимали карантин как наказание.
Размышляя об этом, Кальхаун сделал вывод, что если раньше на Ланке случилась эпидемия, которую удалось скрыть, сейчас правительство ни при каких обстоятельствах не признает этого. И любой врач, который осмелился бы предать гласности этот факт… Теперь ему был вполне понятен заговор молчания врачей Ланке.
