Куда бы ни попали путешественники, будь то посткатастрофическая Америка или царство женщин, везде одни и те же компьютеры да автомобили, хотя это еще большой вопрос, появились бы Норберт Винер или Генри Форд в Америке, которая так и осталась колонией Великобритании! Такие «мелочи» накапливаются от серии к серии, а в итоге и они, в свою очередь, помешали «Скользящим» стать таким же культовым сериалом, как «Вавилон-5» или «Star Trek».
Необходимо отметить еще одну тонкость. Если герои того же «Вавилона-5» действуют в далеком будущем, и потому при всем сопереживании мы все-таки находимся на некоторой эмоциональной дистанции, то в «Скользящих» ситуация сложнее. Персонажи — наши современники, а следовательно, каждый из нас мог бы оказаться на их месте. Эмоциональный контакт здесь сильнее, но он же сыграл с создателями злую шутку! В тот момент, когда герои перестают быть «глазами» зрителей и начинают вести себя не так, как мы уже привыкли, «не по правилам», возникает раздражение. Да и ведут они себя, мягко говоря, не очень… С какого-то момента они активно лезут со своим уставом во все попавшиеся по дороге чужие «монастыри». Но если в ранних сериях это приправлено юмором, пусть даже бесхитростным, то в дальнейшем подобные имперские амбиции могут порадовать разве что американского фаната, еще не вышедшего из младенческого возраста.
Впрочем, у сериала свои фанаты действительно есть — как раз в США и Великобритании. Уход из проекта Сабрины Ллойд и Джона Рис-Дэвиса расколол их ряды на два непримиримых лагеря.
Так что же, можно поставить на все 48 серий большое и тяжелое надгробие с надписью «Незабвенным скользящим от благодарных зрителей»? Отнюдь!
Сетевой террор поклонников оказался таким мощным, что у телевизионных коммерсантов от фантастики сдали нервы, и выроненную из слабеющих рук Fox эстафетную палочку принял канал научной фантастики Sci-Fi Channel. Это, во-первых. А во-вторых, продюсером новых 22 серий будет сам Квин Мэллори, то бишь Джерри О'Коннел, а помощь ему окажет Роберт Вайс. Капризной Уэйд в этих сериях не будет, ее место займет обнаруженный в одном из миров родной брат Мэллори — Колин, которого сыграет родной брат О'Коннела — Чарльз. Ну, а место роскошнейшего профессора Артуро, как мы знаем, заняла крутая Беккет.
Сумеют ли реаниматоры воссоздать неповторимый аромат первых серий? Или опять на фоне дешевых декораций герои станут декларировать дешевые истины? Увы, здесь нельзя утешаться расхожим «поживем — увидим». Нельзя дважды войти в один сериал. Впрочем, где не бывать чудесам, как в мире кино! Да к тому же еще фантастическом.
Константин БЕЛОРУЧЕВ, Константин ДАУРОВ
Станислав Ростоцкий
По ту сторону рассвета
В предыдущих номерах «Если» мы рассказали о кинематографической судьбе романов Г.Уэллса и Ж.Верна. Сегодня в рубрике «Экранизация» — произведения классика жанра Говарда Филипса Лавкрафта.
Лавкрафт, несомненно, один из самых загадочных писателей нашего века. Отшельник, неохотно выходивший из дома, всю свою жизнь, за исключением двух несчастливых лет, провел в родном городе Провиденсе (штат Род-Айленд). Интеллектуал и ученый, в совершенстве изучивший астрономию, литературу, философию, химию, психологию, лингвистику и древнюю историю. Автор более ста тысяч писем, отправленных в том числе таким корреспондентам, как Роберт Говард (создатель романов о Конане-варваре) и Роберт Блох (классик литературы ужасов, автор «Чучела белки», ставшего основой для сценария картины «Психо» Альфреда Хичкока). Наконец, самое главное — поэт и прозаик, описавший давно исчезнувшие миры, которые кажутся порой более реальными, чем окружающая действительность, и рассказавший о многих доисторических божествах. Создатель (или прилежный летописец?) целой мифологии, навеянной галлюцинациями Эдгара По и сказками «Тысячи и одной ночи», романами Артура Конана Дойла и французской декадентской поэзией, сухими научными трактатами и гримуарами — пособиями по черной магии. Таинственные имена лавкрафтовских героев и названия неведомых стран — Йог-Сотот, Азатот, Дагон, Гастур, Ньярлатотеп, Шуб-Нигуррат — вот уже долгое время служат источником вдохновения для современных фантастов. Говард Филипс Лавкрафт, проживший всего сорок семь лет, сумел заглянуть за грань Вечности.
Очевидно, что Лавкрафт, будучи по натуре убежденным затворником и консерватором, не являлся поклонником кинематографа. Это неудивительно: человек, большую часть жизни проводивший в мире собственных причудливых фантазий и сновидений (которые, как утверждают лавкрафтовские биографы Кеннет У.Фейг-младший и С.Т.Джоши «были у него более живыми и слаженными, чем сны обычного человека»), не видел смысла тратить время на созерцание бесплотных химер, порожденных чужим разумом. Однако кинематографистов не могли не привлечь сюжеты род-айлендского гения. Не стоит, думаю, искать среди экранизаций его произведений шедевры в традиционном понимании этого слова. По большей части это ремесленнические поделки, чьи авторы видели в работах Лавкрафта «страшные сказки», призванные пощекотать нервы обывателей. В густо замешанном на крови и порой дурно пахнущем вареве второсортного кино, отстойнике «важнейшего из искусств», заинтересованный исследователь (каковым, без сомнения, был и сам Лавкрафт, и его герои — алхимики, медиумы, переводчики и комментаторы древних манускриптов) может обнаружить немало интригующего, а то и по-настоящему пугающего. Случайно ли, что безусловно культовыми стали, на первый взгляд, «аляповатые» и «вульгарные» вариации Роджера Кормана на тему гениальных творений Эдгара Аллана По или многочисленные «Дракулы», чаще всего не имеющие ничего общего с классической книгой Брэма Стокера? Так уж случилось, что современную мифологию творят безумцы, графоманы и халтурщики, создатели оккультных сайтов в Интернете и разработчики компьютерных игр по мотивам «Мифов Ктулху». Что ж, тем проще ощутить себя человеком, перед которым во всем своем ужасе и мрачном великолепии распахиваются — пусть всего на те полтора часа, пока длится фильм, — врата потустороннего мира. Не нужно сложных ритуалов и непроизносимых заклинаний: достаточно лишь нажать на пульте кнопку «play»…
Первым фильмом «лавкрафтианы» был «Заколдованный дворец» Роджера Кормана. Еще в 1963 году неутомимый энтузиаст трэш-индустрии, создатель множества дешевых, но эффектных фильмов, экранизировал впрочем, по обыкновению весьма вольно — «Странную историю Чарльза Декстера Уорда». Великий Винсент Прайс, звезда доброй сотни фильмов ужасов, сыграл здесь сразу две роли. Колдуна, наложившего проклятие на жителей деревни, решивших сжечь его за занятие магией, и родственника, Чарльза Уорда, годы спустя приехавшего в замок предка и обнаружившего, что проклятие все еще не утратило свою силу… Двумя годами позже, в Англии, режиссер Дэниэл Хеллер снимает «Монстра ужаса» (он же «Умри, монстр, умри!»), где в основе сюжета лежит новелла Лавкрафта «Цвет из открытого космоса». Лучший исполнитель роли Творения Франкенштейна Борис Карлофф сыграл здесь отшельника-фермера, в угодья которого падает метеорит, наделяющий его и все вокруг весьма необычными и не особенно приятными свойствами. В 1987 году эта история была экранизирована вторично, теперь уже под названием «Проклятие». Да и Стивен Кинг, чуть раньше придумавший для своего «Калейдоскопа ужасов» жутковатую побасенку «Одинокая смерть Чарли Веррила», явно черпал вдохновение в этом сюжете.
