Или можно?
Свобода соскочил со своего сидения, ударившись левой рукой о подголовник. Его окатила волна боли, и он вскрикнул. Киви обернулся и рявкнул:
— В чем дело?
С трудом сдерживая слезы, Свобода сказал:
— Мне кажется, я нашел выход. Я нашел выход…
— Это займет много времени? — спросил Киви, на которого сообщение Свободы, казалось, по произвело никакого впечатления.
— Мо… мо… может быть…
— Тогда забудьте об этом.
— Но клянусь Иудой в аду! — Свобода потрогал свою ключицу.
Шина, кажется, была цела. Боль отступила. Она, подобно приливу, накатывалась и снова утихала. Свобода дождался минуты, когда мысли его прояснились, и с трудом выдохнул:
— Вы можете хотя бы выслушать меня? Мы могли бы спасти и корабль тоже!
— А взамен рисковать потерять человек двадцать убитыми во время драк и мятежа? Нет.
Голова Киви была высоко поднята, лицо абсолютно бесстрастно.
— Я уже говорил вам, что трения между двумя нашими группами стали опасны. Я просто не знаю, как дождаться момента, когда остальные корабли будут разгружены, а наши баки наполнены. Потом мы сразу отправляемся! Я не проведу ни одного лишнего дня в этом проклятом Богом месте.
— Но корабль… вы говорили…
— Я знаю. Вернуться назад, потеряв корабль, — это значит сильно подпортить свою репутацию. Возможно, меня отстранят от командования. Но я не фанатик, Свобода. Вы готовы пожертвовать даже жизнью Джудит, лишь бы остаться верным своей странной философии. Но в конечном счете, что это такое, как не утверждение вашей личной бессмертной значимости? А я не хочу, чтобы люди получали травмы, а, может быть, даже и умирали во имя того, чтобы мой послужной список был безупречным. Я собираюсь доставить домой всю без исключения команду, если не весь флот. И если колонисты решат все бросить и вернуться домой — что они и сделают, как мне кажется, — тогда, клянусь небом, я окажу им эту услугу! — Вращая голубыми, прозрачными, как у слепого, глазами, Киви вдруг закричал: — Убирайтесь отсюда! Я не желаю выслушивать ваши сумасшедшие планы! Выметайтесь с мостика и оставьте меня в покое!
4На корабле уединиться было еще сложнее, чем на Растуме. Потерпев множество неудач в своих поисках, Свобода и Джудит, наконец, перестали искать место, где они смогли бы побыть вдвоем. Членам экипажа доставляло явное удовольствие не разрешать им занять на время ту или другую секцию. Они вернулись на полубак и сели на указанную им койку за занавесками.
Время от времени их разговор прерывался громким стуком фишек о магнитный стол и невнятным бормотанием.
В полумраке тесного помещения Свобода сумел разглядеть, что глаза Джудит покраснели, а вокруг них залегли темные тени. Она была так же измотана, как и он сам. Свобода не мог помочь ей, и от этого жестоко страдал.
— Но неужели он даже не выслушал тебя? — спросила Джудит. — Я не могу этого понять.
— О, да, — вздохнул Свобода. — Он взорвался и велел мне убираться с мостика, я уже тебе говорил. Но еще до того, как мы вернулись сюда, на «Курьер», он достаточно остыл, чтобы выслушать меня, когда я на этом настоял. У меня было немного времени до этого разговора, я сделал некоторые грубые расчеты, и с их помощью сумел ему доказать, что мой план вполне мог бы сработать.
Джудит все еще не спрашивала его, что же это за план, и это было вполне в ее духе. Как большинство женщин, ее больше интересовала реальность, абстракции она оставляла мужу. Свобода часто думал о том, что она согласилась лететь на Растум не столько из-за своих идей, сколько из-за него, и, сам того не сознавая, был очень рад этому.
Джудит с недоумением спросила:
— И все-таки он отказался от твоего плана?
— Да. Он выслушал меня, согласился, что идея практична, но заявил, что она неосуществима. Когда я начал спорить, он снова вышел из себя и разорался.
— Но это так не похоже на Нильса, — пробормотала Джудит.
Лицо Свободы перекосилось.
— Разве ваши отношения так близки, что ты называешь его по имени?
— Но я думала, ты знаешь… — Джудит немного помолчала. — Нет, скорее всего, нет. Ты всегда был таким деловым, когда мы работали в лагере, и держался так холодно с ним и с другими астронавтами. Я никогда не понимала, в чем тут дело. Он был очень добр ко мне и к детям. Они с Дэйви были просто неразлучны. Он познакомил Дэйви с местным лесом, с охотничьими трюками и ловушками, которыми пользовался еще во время первой экспедиции, — Джудит потерла глаза. — Вот почему я не могу понять его теперешнего поведения.
Свободе было ясно, в чем тут дело, и почему Киви старался завязать дружбу с их сыном, хотя — он был абсолютно уверен в этом — капитан был совершенно равнодушен к детям. Но чутье подсказывало ему, что Джудит не должна об этом знать, и потому он сказал:
— Видишь ли, Киви сейчас тоже ужасно напряжен. Потеря корабля была для него тяжелым ударом.
— Тогда он тем более должен быть заинтересован в спасении «Скитальца». <
— Угу. Но он, в общем-то, прав, утверждая, что моя идея, будучи простой и элегантной… — Свобода криво ухмыльнулся, — потребует все же немало времени для осуществления. При этом работа найдется лишь для нескольких членов команды. Остальным придется бездельничать до тех пор, пока не будут разгружены последние корабли и баки не будут наполнены до отказа. Безусловно, Сатана найдет применение праздным рукам.
— Разве нельзя их усыпить? Ведь на обратном пути все равно придется это сделать.
— Нет, боюсь, что нет. Мой план предусматривает маневрирование на высоких скоростях и рывки с максимальным ускорением. Саркофаги слишком хрупкие, чтобы выдержать это. А чтобы быстро провести операцию, понадобятся все корабли, иначе это затянется на неопределенно долгий срок… Нет, большинству команды понадобилось бы ждать на Растуме. Киви прав. Это может кончиться катастрофой. Он считает, что в данном случае цель не оправдывает средства. Я с ним согласен.
По лицу Джудит промелькнула тень.
— Странно. Уже… — она внезапно замолчала.
— Что? — резко спросил Свобода.
— Ничего.
Он схватил ее запястья и сжал так, что она поморщилась.
— Говори! Я имею право все знать.
— Я уже сказала — ничего. Ко мне приставал один человек… один из астронавтов… несколько дней назад, в лагере. Но, право же, ничего не случилось. Я крикнула, и тут же прибежал Чарли Локейберг. Астронавт сразу ушел. Даже драки не было.
Свобода стиснул зубы, а потом грубо сказал:
— Надо было разбить два отдельных лагеря, не допускать никаких контактов и не разрешать колонисткам ходить поодиночке.
