– И что же показало исследование?
– Пока результаты только предварительные. Увидим. Удачного дня, мистер Мольвиг.
Художник медленно опустился на кровать, не сводя глаз с табло кофе-машины. После того как гость поиграл с кнопками, в окошке времени случайно выставилось «1 ч.». Нелепое время, если думать о приготовлении кофе.
* * *
В этот раз Сергей поехал к Дону овервеем. Поездка заняла около сорока минут. Дон теперь выглядел гораздо лучше, и на рабочем столе у него, насколько мог разглядеть Сергей, были те же самые файлы, что и у него вчера.
– Серж, заходи. Спасибо за подсказку с таблетками, меня наконец-то отпустило.
– Спасибо скажешь чуть позже, – ответил Сергей. – Или не скажешь, как получится. У меня есть результат.
– Я весь внимание.
– Понадобились видеозаписи из комнат сотрудников и списки их заказов.
– Смотрел я эти видеозаписи, – желчно сказал Дон. – Если бы я так работал и это фиксировалось бы на видео, меня бы вышибли с треском. Половину времени ничего не делают, только бродят туда-сюда, жуют что-нибудь или на кровати валяются.
– «Хороши писатели. Я минут десять следил за этими писателями – двое совсем ни строчки не написали».
– Вот-вот, – серьезно кивнул Дон. – Если бы десять, а то гораздо дольше. Особенно Мольвиг.
– Забавно, что ты о нем вспомнил. Как раз хотел предложить тебе еще раз посмотреть записи с его видеокамеры. Не все, а только за те дни, когда он заказывал мороженое. Вот, например, прекрасные кадры.
Дон напряженно проследил, как долговязый художник с пластиковой коробкой в руке отходит в «кухонный» угол, возится там с кофе-машиной, потом возвращается, неся мороженое на блюдце. Заваливается на кровать. Ест мороженое, что-то просматривая в планшете…
– И что на этой картинке неправильно? – спросил наконец Дон. – Я уже что-то пропустил?
– Можно и так сказать. Я, собственно, что имел в виду: когда Мольвигу привозят мороженое – всегда особенные сорта из одного и того же ресторана «Дзанарди», ты заметил? – он включает кофеварку, а кофе не пьет. Не каждый раз. Иногда мороженое – это просто мороженое. Но в этот раз, например…
– Да ладно, – Дон подхватил пальцем «бегунок» под картинкой, переместил его вперед. – Вот же, смотри: подошел, налил, несет чашечку.
– Ага. Дай увеличение.
Чашка и рука выросли, заняли собой весь экран. В коричневой жидкости лопались пузырьки, выбрасывая вверх микроскопические капельки.
– Что за черт? У него там растворимая таблетка?
– Это не кофе. У нашего художника прекрасное чувство перспективы – он виртуозно прячет руки от камеры на пару секунд, когда ему нужно. Он там у себя в углу налил в чашку что-то другое. Кока-кола, энергетик… присмотрись, как он отхлебывает. Что бы это ни было, оно холодное.
– Ты это заметил? – с оттенком профессиональной зависти спросил Дон.
– Я знал, на что смотреть.
– Так в чем тут фокус? Наливать кока-колу в кофейную чашку – еще не нарушение правил внутреннего распорядка.
– Конечно, нет. Нарушение – использовать кофеварку так, как он ее использовал. Если я правильно понимаю, то ближайшие несколько часов в ней нельзя было варить кофе.
– И что же кофеварка делала в это время? Вела радиотрансляцию на коротких волнах? Серж, я готов тебе верить, но после лампы, знаешь… хотелось бы дополнительных аргументов.
– Будут и дополнительные, будут и окончательные. – Сергей подключил вифон к компу и вытащил картинку с буквами H&W в ободке лупы. – Вот. Потратил полдоллара на установку, будешь мне должен. Знакомый софт?
Дон не удержался от улыбки.
– «Холмс и Ватсон». Ее еще продают?
– Ага. Умные дети всегда увлекаются кодированием, что в наше время, что теперь. Хлебом не корми, дай поиграть с программкой-криптографом, написать письмо загадочным кодом, а друг пусть расшифровывает. Главное – ввести туда символы кода и указать, что должно им соответствовать: буквы латинского или другого алфавита, цифры… ну, сам знаешь, да? Пока оставим это и посмотрим другой файл.
Сергей раскрыл текст, украшенный логотипом с медицинской символикой.
– Тут последовательности ДНК твоей кишечной палочки… виноват, теперь и моей тоже. Мама вчера заставила меня пойти в круглосуточную клинику, сдать анализ и сделать полногеномный сиквенс, чтобы не лечиться наобум.
– Мудрая у тебя мама.
– Ты не представляешь, насколько. Так вот, у бактерии обнаружилась крайне любопытная плазмида – кольцо внехромосомной ДНК. В ней, помимо сигналов о начале копирования, имеется несколько неопровержимых свидетельств ее искусственного происхождения. Например, мотиватор, то есть участок, который препятствует бактерии от нее избавиться, не спрашивай, как именно, в файле всё это есть. А иначе несчастная кишечная палочка давно перестала бы ее воспроизводить, поскольку проку ей от этой плазмиды ноль. Большую ее часть занимает протяженный участок, не кодирующий никаких белков. Точнее, главным образом не кодирующий. А еще точнее – не кодирующий ничего, интересного с точки зрения бактерии.
Сергей перестал трепаться и взглянул на Дона. Тот мрачно молчал.
– Хорошо. Мы копируем эту последовательность… скажем, ее начало, сразу рядом с ориджином репликации… и тащим вот сюда. – Сергей перенес выделенный фрагмент в H&W, в «записку доктора Мориарти». – А теперь задаем условия расшифровки. Исходными символами у нас будут нуклеотидные триплеты, коих, как известно из школьного курса, всего шестьдесят четыре – четыре в кубе, потому что каждую из трех позиций занимает одна из четырех букв – A, T, G, C. Этого достаточно для кодирования двадцати шести букв английского алфавита, с учетом того, что нужны и прописные, и строчные. Еще остаются двенадцать символов на пробел и знаки препинания, а вот на цифры уже не хватает – приходится изощряться. Но он справился, на квадруплеты переходить не стал… Ладно, запускай расшифровку. Я это уже делал, хочу, чтобы ты тоже получил удовольствие.
Палец Дона коснулся кнопки. Рядом с «запиской Мориарти», заполненной невразумительными «actgaaatcgatcgatcgtttt», раскрылся «блокнот Шерлока Холмса», а в нем – текст.
еФкт ю! Гчш?фщ Нельзя быть чересчур внимательным – таково было убеждение Фердинанда. Черная чешуя обгорелого полена в траве, живые зеркальца ивовых листьев, отражающие утреннее солнце, всё это…
Несколько секунд Дон смотрел на экран, потрясенно моргая. Потом втянул воздух сквозь зубы и… такие монологи Сергею редко приходилось слышать даже в молодости, в полицейском участке ночью после большого праздника. Неизобретательно, но душевно крыл начальник службы безопасности «Дольфин Букз» всех пиратов и их сухопутных приспешников, и персонально художника-оформителя элитной серии, спятившего от неправедных денег и славы, и чокнутых издателей, и полоумных поклонников Марио Каматы, и безбашенных биотехнологов, торгующих опасной продукцией направо налево… Здесь он остановился и спросил:
