— Если ты считаешь, что это необходимо, я так и сделаю.
В центре амфитеатра возник силуэт, который постепенно принял четкие формы. Лицо получилось очень знакомое, и, несмотря на его размеры, Руиз узнал волчьи черты Публия, создателя чудовищ, который улыбнулся ему слащаво-жестокой улыбкой. Потом видение посмотрело вниз, на призрак Механического Орфея, и во взгляде его читались злоба и тоска.
— Порядок, — сказал Руиз. — Я понял.
Лицо растаяло тонкими лентами дыма. Бывший агент настроил часовой механизм мины и как можно быстрее отбежал в сторону, стараясь не смотреть на крышу и не думать о том, что на него сейчас могут обрушиться всем своим весом километры камня и металла.
Когда он был уже на полпути к лестнице, мина у дверей взорвалась, и в затихающем реве человек пытался различить, не падает ли свод. Свод устоял, но у подножия лестницы разведчик расслышал еще один кошмарный звук. Это было клацанье когтей морассара, который пробирался в полуразрушенную дверь. Даже призрак Орфея повернулся, чтобы посмотреть на это, так что Руизу не пришлось выдерживать его взгляд, пробегая сквозь привидение.
Он одним махом преодолел несколько ступенек и оглянулся, только когда морассар со страшным грохотом прорвался в дверь. Человек ударил по контрольным переключателям на предплечье и почти мгновенно услышал шум и увидел, как тень метнулась в сторону по дальней стороне амфитеатра.
Мины рванули со звонким треском. Взрывы срезали колонны у самого основания, словно их смела чья-то невидимая рука.
Морассар на миг замешкался, потом опять устремился вперед. Потолок падал на него так медленно, что инсектоид, казалось, вполне мог уйти, в чем бывший агент был почти уверен.
Огромный насекомообразный воитель словно заполнил собой всю вселенную. Руиз больше ничего не видел. Он попытался выстрелить из своего огнемета, но морассар отскочил в сторону и сделал это так искусно, как будто Руиз целился не в него, а совсем в другую сторону.
Разведчик почувствовал, что силы оставляют его. Он споткнулся и скатился на ступеньку вниз, когда падающая из поднебесья плита наконец рухнула на морассара. Вокруг столбом взметнулась пыль, но человек успел разглядеть, что инсектоиду придавило одну из нижних конечностей. Камни поменьше продолжали валиться на существо, а оно выло и пыталось вырваться.
Когда пыль наконец улеглась, Руиз увидел, что весь пол амфитеатра покрывает слой валунов метра два высотой, и под ними ничто не шевелится.
Машина застонала, словно из тысячи глоток вырвался разноголосый вой. Кореана зажала уши.
— Что такое? — прокричала она.
Земля вздрогнула. Откуда-то снизу поднялся низкий рев или стон, а затем утих.
— Он убил твоего жука-телохранителя. Ох, он такой сильный, такой сильный! Чую, настал мой смертный час.
Божество снова взвыло, и этот звук заставил Кореану задрожать всем телом.
— Заткнись, — рявкнула она. Машина послушалась. — Пока я здесь, он ничего тебе не сделает.
Орфей принялся мерзко хихикать, пока женщина снова не заорала на него.
«Что теперь?» — спросил себя Руиз.
Он смотрел из алькова вниз, на лабиринт. Если не считать стен, колыхавшихся в медленном иллюзорном танце ментального пламени, внизу ничто не двигалось.
— Твой враг вместе с Орфеем укрылся под бронированной шапкой. Ты должен выманить их оттуда, прежде чем установишь заряды.
— Как?
— Ты должен придумать. Разве не в этом твое великое искусство? — бесстрастно заметил генш.
— Нет, — ответил Руиз, — мое искусство куда менее достойно восхищения. Просто я использовал все средства, которые позволяли достичь цели.
— Тем не менее, — предложил генш, — проанализируй свои прежние контакты с похитительницей рабов. На что она до сих пор покупалась? Правда, люди живут слишком мало, чтобы успеть вынести какие-либо уроки из своих ошибок.
— Я жил достаточно долго, — ответил Руиз с досадой. Он пытался сосредоточиться, отвлечься от мерцающих иллюзий ментального пламени, но закрыть глаза не осмелился.
К его изумлению, в голову пришла мысль. То была опасная игра, ее исход полностью зависел от того, насколько глупа окажется Кореана. Но в этой идее имелось одно ценное преимущество: если план провалится, он просто перестанет страдать.
— Скажи мне, — обратился он к геншу, — ты способен солгать Орфею?
Чужак не отвечал очень долго. Разведчик даже начал выстраивать новый план, когда тот наконец заговорил.
— Возможно. А ты поверишь в мою ложь? Позволишь ты мне на время воспользоваться твоим мозгом?
Человек смотрел на генша и думал, какое же это все-таки чудовище, насколько оно во всех отношениях чужое. Зрительные пятна генша замерли, прекратив бесконечное блуждание по шишковатому черепу.
— А почему бы и нет? — произнес Руиз и услышал, как задохнулась от ужаса копия Низы.
Кореана следила сквозь решетку в стене часовни, сжимая осколочное ружье в потных руках. Она уже почти не замечала, что омерзительное тело Орфея касается ее спины.
— Он уже идет? — спросило божество хриплым шепотом.
— Нет, — ответила было Кореана и как раз в тот момент услышала холодный низкий голос Руиза.
— Не стреляй, — крикнул он из какого-то укрытия в глубине лабиринта. — Меня поймали. Я выхожу вместе с моим победителем.
Машина испуганно хихикнула.
— Как только увидишь его на открытом пространстве — убей.
— Конечно, — ответила Кореана.
Она перекинула осколочное ружье за спину и зарядила мощный огнемет, закрепленный на левом предплечье. Если Руиз Ав будет стоять неподвижно, она сможет стрелять в упор. Огнемет у нее достаточно сильный, чтобы пропороть броню и превратить его грудь в кровавое месиво.
— Порядок, — прокричала она, не скрывая злорадства.
Наемник вышел из укрытия, и в первый миг она не могла даже пошевелиться. Это походило на кульминацию великолепного сна. Он стоял у нее на виду, неподвижно скрестив руки над головой, по-видимому, безоружный. Лицевая пластина шлема была откинута назад, и женщина прекрасно различала смуглые черты ненавистного лица. Из лабиринта боком выполз генш и пристроился у человека за спиной. Ментальное пламя высветило для Кореаны добычу ярким светом, демонстрируя Руиза Ава во всей его хищной красоте.
Наводя прицел огнемета на красивые, такие теперь уязвимые черты, женщина отметила застывшую на его лице странную отрешенность. Палец ее напрягся на спусковом крючке. Ее настолько переполняло сверхъестественное облегчение и радость от того, что она выживет в этой страшной борьбе, что от ее внимания ускользнуло протянувшееся к виску Руиза Ава тонкое щупальце. Но в последний момент она заметила его и рывком убрала палец с гашетки.
