Оказалось, что за каждым из них закреплен зеленый участок размером где-то от двадцати до тридцати соток или даже (у более молодых особей) еще меньше. Драконы ревниво охраняли свою небольшую территорию от соседей, позволяя им передвигаться только по хорошо натоптанным тропкам и яростно пресекая любые попытки свернуть или покопаться на обочине. Ближе к закату заботливые хозяева поливали свои участки, причем делали это двумя способами. Если личная территория дракона находилась чуть дальше от реки, то напивались так, что раздувался живот, и медленно ковыляли на свой огород, где садились на задние лапы, упираясь крыльями в землю, задирали голову и разбрызгивали принесенную влагу, причем не струей, а мелкими каплями, создавая подобие опускающегося тумана. Освободившись от груза, встряхивались, избавляясь на осевшей на теле воды, и снова шли к реке. Их более везучие сородичи, участки которых располагались не больше чем в паре десятком метров от воды, ленились бегать туда-сюда, предпочитая сидеть на мелководье, набирая воду и поливая огород направленной струей прямо оттуда. А уже в сумерках драконы отбрасывали небольшой кусочек дерна, примерно в квадратный метр по площади, и, щурясь от удовольствия, поедали находящуюся под ним почву, почти сплошь кишащую червями в пару сантиметров длиной. Потом еще углубляли получившуюся яму и, свернувшись калачиком, укладывались в ней спать. Через несколько дней я не выдержала и подбросила одному из небольших дракончиков обломок бамбучины. Схватив подарок, дракон с аппетитом съел его, с треском разгрызая твердый стебель сильными челюстями. Разочарованная, я немного подождала и уже собиралась уходить, но в это время началось самое интересное. Подбежав к свежей, судя по всему вчерашней, яме, дракончик отрыгнул жеванную массу и копаясь, тщательно перемешал ее с подлежащим слоем почвы, а потом засыпал выгребенной еще вечером землей. Да, каких только чудес не преподносит нам природа: чего-чего, а драконов-огородников и вообразить трудно.
В тот же день, вечером, я с удивлением обнаружила, что Николай вернулся в сеть.
— «Куда ты пропадал? Опять, что ли, глубину озера мерили?» — спросила вместо приветствия.
— «Да вроде нет. Занимались своими делами, никого не трогали, и вдруг бах — и проснулись. Сами гадаем, с чего бы это. Кстати, ты ведь, наверное, насчет Аллы хочешь узнать?»
— «Хочу», — призналась я. — «Но и как дела у вас — тоже.»
— «С нами все в порядке.»
— «Что, ни одной жертвы нет?» — недоверчиво спросила я.
— «Ни одной! Я же говорю, просто бах — и проснулись. Ну вот знаешь, как если немного подремать на лекции. Даже не верится, что только чуть меньше пятидесяти суток проспали.»
Не слишком ли их сон похож на тот, прошлый?
— «Совсем как в первый раз, да?»
— «Да, у нас в связи с этим даже теория есть.»
— «И какая?» — заинтересовалась я.
— «Понимаешь, не мы одни такие засони», — пояснил Николай. — «Из живущих над облаками все, с кем у нас есть связь, хоть один раз да попали под эту аномалию. И тоже выпали из жизни примерно на сорок семь — сорок девять дней. Причем мы часовые пояса сравнили: аномалия двигается с запада на восток. Равномерно так.»
Он прав. Этих сведений вполне достаточно, чтобы подвести крепкую теорию. Причем я даже догадываюсь, что могло послужить причиной возникновения блуждающей аномалии.
— «Так вот», — продолжил Николай. — «Ты кстати, где живешь?»
— «Я еще путешествую, место выбираю.»
— «В горах?»
— «Ну, если честно, то пока вообще в пустыне, а что?»
— «Тогда ты должна была это видеть! Все, кто не над облаками живет, видели! Огромный такой спутник.»
— «Желтую луну? Видела, как же ее не заметить», — я улыбнулась: наши теории совпали.
— «А мы не видели. Ни разу! И никто из поднебесных не видел! Тебе это ни о чем не говорит?»
— «Да, я так и поняла. Тогда и в первый раз выброс мог произойти не по вашей вине, а из-за спутника. Ладно, ты говорил, что есть новости об Алле?»
— «Ну, да, новости есть, только вот насколько они тебя утешат, не знаю. Представляешь, оказалось, что все больные сбежали в одну из ночей. Найти не удалось. Там было много крутых склонов, обрывов и пещер, так что и спрятаться, и погибнуть равно легко. Когда стало ясно, что поиски провалились, группа оставила им большую часть пищи и все их имущество, а сама вернулась.»
Поблагодарив и уточнив по просьбе Юли еще несколько вопросов, я вышла из сети. Все-таки хорошо, что компания Аллы просто сбежала, а не поубивала тех, кто пытался им помочь, ведь по последнему разговору с бывшей подругой скорее следовало ожидать второго. А вот выжить им удастся, в их-то состоянии, только если очень повезет. В голову пришла непрошеная мысль, что меня не так сильно волнует судьба Аллы, как раньше. Теперь моя семья — это посвященные. А Алла… Алла просто старая знакомая. Честно говоря, если бы я ее встретила, то думаю, что не смогла бы довериться больше, чем какому-нибудь чужому, не знакомому мне человеку.
После заката наш отдел (это название прилипло вместо используемой раньше «группы доверия») собрался на крыше плота. Вообще, теперь, после того, как по ней хорошо побегали, наверх стали часто залазить и в другое время. Это позволило еще больше расширить жилую площадь и при необходимости побыть в одиночестве. Но сейчас мы уединились не для этого.
— Ну, так что ты накопала? — с интересом спросила я у Юли.
— Помнишь, ты мне о Николае и Алле рассказывала? Так вот, я тут посчитала: если он не ошибся, когда говорил о времени начала первого и второго анабиоза, то сейчас мы ближе к тем горам, чем раньше.
— Думаешь? — с сомнением потянула я.
— Уверена. По крайней мере, по долготе — точно. Между началом восхода луны у нас и началом его сна в этот раз прошло меньше времени, а значит — мы ближе. Особенно учитывая, что в первый раз выброс мог произойти раньше из-за того, что они мерили глубину озера. Хотя для гарантии надо подождать следующего восхода и сравнить с прежними результатами.
— Кстати, раз уж мы все тут, — убедившись, что Юля высказала все, что хотела, обратился к нам Игорь. — Мы вроде когда-то хотели поговорить, тайны свои друг другу приоткрыть, а так до сих пор и не собрались. Может сейчас этим займемся?
Я вздохнула. С одной стороны он, конечно, прав, но с другой — у меня все еще остались сомнения. Впрочем, зная себя, могу утверждать, что если себя не перебарывать, они никогда меня не покинут.
— Чур я первый! — с готовностью влез Илья. Его воодушевленный вид навеял подозрение, что он давно ждал этого разговора, и даже, возможно, сам настропалил математика. Дождавшись нашего согласия, химик открыл рот, потом закрыл и задумчиво почесал бородатую щеку. — Как бы так сказать, чтобы не все в кучу, а систематически…
