И Кровожад кружил. У него был шанс перехватить Шар и метнуть его в Мишень. Кровожаду не хотелось превращаться в безнадежного.
Но Кэп-то мог применить гасящий контрбит, выдайся такая возможность и необходимость. У Кэпа оставалось восемь саттелитов — Кэп мог рассчитывать, что его прикроют. Но Завр не прикрыл его. Не прикрыл. Вот тогда Кэп стал дышать тяжело. И он тоже стал кружить.
Кэп не видел под забралом лица Кровожада, но Кэп отлично его себе представлял. У Кэпа в подобной ситуации тоже бы вытянулось лицо: если бы против Кэпа был Кровожад и восемь саттелитов и Кровожад, вместо того чтобы покончить с противником, вдруг стал бы кружить… Может быть, Кэп так же растерялся бы и пропустил нырок Кровожада, как пропустил его Кровожад, забыв о Мишени. Да, Кровожад пропустил нырок, и оранжевый шлем Тринадцатого сорвался, покатился, громыхая, по полигону. Голова Кровожада осталась незащищенной. Шар сработался полностью. Еще клапан — другой — и Шар высветится, иссякнет.
Кэп прижал Шар рукавицей, огладил его сверху вниз, сажая себе на ладонь, и — метнул. Шар попал. Голова Кровожада, Тринадцатого “Оранжа”, была незащищенной. Шар подкатился к оранжевому шлему Тринадцатого и высветился…
“Не получилось”, — подумал Кэп. Не удалось покончить с “Оранжем” во второй фазе: на полигоне оставался еще один саттелит Кровожада. Уже с надломом, но не безнадежный. Всего один бит — и очередной финал спейсбола кончился бы уже второй фазой!
Но Шар высветился. И времени для последнего бита не осталось. Теперь только в третьей фазе…
Но уж до того!.. Кэп представил, что он сейчас устроит своим саттелитам в раздевалке. Какого холода он напустит в штаны этим червякам, не сумевшим обработать всего-то двоих саттелитов “Оранжа”! Этим червякам, из-за которых он, Кэп, потерял прибавку в четверть суммы. Этим восьмерым червякам, включая так называемого Завра, который должен был прикрыть ему спину и не сделал этого. А вот Кэп сейчас выяснит в раздевалке, почему этот восьмой червяк…
Боль толкнулась от затылка, куда попал Шар во второй фазе, куда попал вчерашней ночью пятый сверху из банды Бича. Боль хлынула вниз: плечи, грудь, живот, пах, ноги.
Он замер, пытаясь контролировать. Не смог. Надлом… Он еще смог шевельнуть пальцами. И саттелиты, окружив его, подняли на руки и вынесли с полигона. Они вынесли Кэпа как победителя, как Тринадцатого “Маренго”. Кэп был Кэпом. Он смог скрыть надлом от саттелитов. От всех восьмерых — от Завра тоже. А в раздевалке Кэп, пожалуй, не будет напускать холода в штаны своим саттелитам. Пожалеет… И выйдет в третьей фазе, как ни в чем не бывало. У него надлом, но восемь саттелитов “Маренго” справятся с одним саттелитом “Оранжа” без своего Тринадцатого. Разве нет?..
— Какую сумму они предлагают за Кэпа?! — еще раз проорал Вице, изо всех сил демонстрируя лояльность к родному “Маренго”.
Теперь Босс не принял игры Вице. Босс снова стал задумчиво ковырять в ухе. Босс не был бы Боссом, если бы не уловил того, что прозевал Вице. Босс видел, что произошло с Тринадцатым “Маренго”. Босс взвешивал. Босс поднял голову и сказал, глядя сквозь Вице:
— Мы отдадим Кэпа за эту сумму. “Оранж” получит Кэпа. Контракт немедленно. Думаю, они не заметили.
— Что не заметили? — Вице был ошарашен.
— Делай то, что сказано!.. Третью фазу Кэп должен провести уже за “Оранж”… Спорт есть спорт. Нужно уметь… выигрывать.
Оранжевый бронежилет Кровожада немного жал под мышками Кэпу. Спину Кэпа страховал единственный саттелит “Оранжа”, у которого тоже был надлом. Шар уже стоял в захватах.
Кэп подумал, что может на прежнем авторитете отпугнуть “Маренго” и накрыть Шар. И метнуть его. И поразить Мишень. И даже выиграть финал. Малой кровью. Но выиграть. А потом набрать саттелитов для себя теперь уже в “Оранж”. Через месяц он уже будет в полном порядке и сможет показать “Маренго” в следующем финале спейсбола… Через месяц “Маренго” не отделается от Кэпа малой кровью. Он припомнит им всем и каждому — вплоть до Босса. Они еще узнают, каково это — бросаться Кэпом!
Кэп сделал шаг — затылок ответил порогом боли.
Восемь саттелитов “Маренго” выжидали. Нет. Семь саттелитов “Маренго” Завр в бронежилете Кэпа отныне был Тринадцатым…
Они выжидали. Они тоже хотели поразить Мишень. Но не ту, которая дает победу малой кровью. Все они нацелились на другую Мишень…
Захваты щелкнули и выпустили Шар…
Олег Тарутин
Вот хоть убей — не знаю
I
…Исчез с экрана умница ученый, симпатичный эрудит, постоянно ведущий эту телепередачу, исчез его лобастый оппонент. Под тихую музыку покатились снизу вверх по сизому полю экрана титры.
Кончилась передача.
Возникшая затем на экране женщина-диктор на миг замешкалась, беззвучно шевельнув губами и коснувшись рукою волос неконтролируемым жестом. Взгляд ее, устремленный в пространство, тоже был в этот миг какой-то бесконтрольный и трогательно-человечный.
Видимо, там, у себя в студии, она тоже только что посмотрела эту самую передачу и была в высшей степени поражена.
Но диктор — человек служивый и опытный, — уже самое малое время спустя овладев собой, звучным голосом посулила “уважаемым телезрителям” следующее в программе зрелище, улыбнулась и исчезла.
И опять было зазвучала музыка и покатилась по экрану первая шеренга новых титров, но кто-то поспешно метнулся к телевизору. Кнопка щелкнула, и, высверкнув яркой звездочкой, экран погас.
— Да-а… — протянули в полутьме комнаты. — Как это они — все по полочкам… Здорово, а?
И заговорили тут все разом, и задвигали стульями, и качнули праздничный стол, за которым сидели.
Хозяйка квартиры зажгла свет, и все с любопытством оглядели друг друга: как, мол, тебе виденное-слышанное? Фактики эти тебе как, а?
Действительно, на редкость интересной была эта передача о теории вероятности, и захватывающе провели ее двое ученых. Говорилось тут (и доступно пониманию говорилось) о законе больших чисел; обсуждались понятия случайных событий, случайных величин; понятия распределения вероятностей случайной величины и так далее, и все — с максимально возможной простотой и кинооснащенностью: и графики, и научно-популярные кинокадры, и спокойно убеждающий баритон диктора.
Законы больших чисел… Равная вероятность падения подброшенного пятака на орла и решку. Сто раз подброшенного, миллион раз…
Самым же захватывающим в передаче было то, что собеседники говорили еще, мимоходом, правда, но с видимым удовольствием о совершенно невероятных уже совпадениях, об удивительных, не объясненных пока что наукой случаях, происходивших с людьми.
“Однако должен заметить, — оговорился лобастый, — что большая часть этих случаев может быть отнесена к разряду легенд, ибо проверке они не подлежат, или по давности событий, или в силу иных причин…”
Но другая-то часть случаев, но меньшая-то часть, та, которая подлежит?..
Ну вот хоть случай с вывалившимся за борт моряком. Тот еще и отфыркаться не успел, не успел еще в ужас впасть в океанской пустыне, как тут же подставила ему спину невесть откуда взявшаяся морская черепаха. А случай с французом, учителем Морисом Бимоном? А с португальцем, с этим, как его — который ошарашил курортных толстосумов в Монте-Карло, шестнадцать раз подряд поставив на рулетке на двойной ноль и выиграв? А тот шотландец, выпавший из самолета и угодивший в только что наваленную груду пакли? Да-а…
— Ну-ка, ну-ка поглядим! — проговорил, как пропел, вскочивши со стула и роясь в карманах, Коля Шустов, самый деятельный в компании человек, еще в школе получивший прозвище Шустрый. И уже коротко звякнул об пол пятак, подброшенный Колей.
— Так, решка… — сообщил Николай.
