Тут и там поспешно строились времянки, тогда как умелые администраторы принимали все необходимые меры, чтобы приноровиться к системе его действий.
Вскоре после обеда Клэйн послал свое второе письмо, на этот раз губернаторам, правительственным чиновникам и важным особам, которые раньше его не поддерживали.
Это письмо было составлено уже по-другому. Холодно, кратко он извещал получателей о местонахождении своего штаба. Он закончил свою записку указанием: «Примите, пожалуйста, к сведению, что копии всех документов, которые вы предоставляете Каладжу, в будущем должны посылаться мне. Также вы будете высылать любое сообщение или документ, которые получите от правительства Каладжа после того, как сначала сделаете копию для своих досье».
Скрытый смысл этого письма не сможет остаться не замеченным проницательными людьми. Сотни осторожных людей рассмотрят ситуацию и будут действовать согласно своим личным интересам и убеждениям. Реакция была потрясающей. В течение двух часов стали прибывать не только послания, но и сами люди. Патроны, губернаторы, военачальники, штабные офицеры, правительственные чиновники — всю последующую часть дня и весь вечер небольшой штаб Клэйна был битком набит людьми, готовыми продемонстрировать свою лояльность сейчас, когда они были уверены, что был кто-то, кому ее можно продемонстрировать.
В эту ночь Клэйн пошел спать еще более утомленный, чем в предыдущие дни с момента смерти Маделины. Но вопрос, сомнение, которое было в его голове столько лет, был разрешен.
Он высек искру, затронул жизненные струны, и люди ответили — как он и надеялся.
Пора. О, ну в самом деле пора.
Для человеческой расы было четверть двенадцатого.
И все-таки они ответили. Он спал напряженно. И проснулся удивляясь, достанет ли у него сил сделать десять тысяч вещей, которые еще нужно было сделать. Через несколько скоротечных лет все эти люди должны научиться принимать свою великую роль в звездной вселенной.
Шествие новых сторонников через его кабинет возобновилось вскоре после рассвета. Так как люди все прибывали, один знаменитый Патрон предложил Клэйну перенести свой штаб в Голомб в правительственное здание более подходящего размера.
— Так будет легче, — настаивал он. — Там уже установлена связь между департаментами.
Клэйн согласился и объявил, что переедет на следующий день.
После полудня напряжение несколько спало. Служащие открывали офис с единственной целью: принять новых людей и определить их обязанности. Это была задача, которую Клэйн до этого выполнял почти без посторонней помощи.
Он стал получать сообщения о замешательстве Лилидел по поводу того, как люди из правительства исчезали из своих служебных помещений. Когда же у нее возникло первое подозрение об истинном положении, Клэйн не обнаружил. Однако он не слишком удивился, когда на пятое утро она явилась лично, менее чем за час до того, как он был готов переехать в Голомб.
Человек, который доложил о ней, цинично сказал, так чтобы она слышала:
— Ваше превосходительство, какая-то женщина, утверждающая, что она ваша невестка, хочет с вами встретиться.
Это было жестокое замечание, особенно потому, что человек, произнесший его, заявил о своей преданности ему только вчера.
— Пришлите ее сюда, — все что сказал Клэйн.
В женщине, которая пошатываясь вошла в кабинет, лишь с трудом можно было узнать Лилидел. Лицо ее все было покрыто пятнами. Глаза были широко открыты, слишком широко, а кожа вокруг них была обесцвечена, словно она провела бессонную ночь. Она была то в ярости, то в ужасе.
— Ты сумасшедший! — взвизгнула она. — Как ты смеешь пытаться свергнуть законное правительство.
Эта фраза рассмешила его. Она и Каладж были «законным правительством». Это все, о чем она могла думать. И лишь после того, как ее убедили сесть, она достаточно успокоилась, чтобы Клэйн открыл ей правду. Она слушала его слова с явным страхом человека, которого приговорили к смерти.
Клэйн мягко объяснил, что во время кризиса правительства падают, потому что не могут себе помочь.
— Иногда, — продолжал он, — когда слабый правитель не очень вмешивается в правление квалифицированных подчиненных, его правительство может пережить небольшую бурю, но во время национальной опасности правительство, которое не отвечает требованиям, рушится, как карточный домик.
К концу его объяснения она, должно быть, перестала слушать, потому что снова закричала о том, что она собирается сделать с предателями.
— Я приказала Траггену всех их казнить, — сказала она голосом, дрожащим от бешенства.
Клэйн покачал головой и тихо сказал:
— Я тоже послал приказ Траггену сегодня утром. Я приказал ему привезти сегодня Каладжа сюда, ко мне, живым. Посмотрим, какому приказу он подчинится.
Лилидел уставилась на него. Затем она удивленно тряхнула головой и пробормотала:
— Но мы «законное» правительство.
Следующий ее поступок показал, каков, как она думала, будет выбор Траггена. Глаза ее закрылись. Голова опустилась. Она медленно повалилась на пол к ногам Клэйна.
Каладж, когда его ввели под вечер, был нагл. Он сел в кресло. Откинулся назад. Сказал:
— Боги все еще любят меня, дядя?
Клэйн был изумлен. Он уже наблюдал ограниченное развитие прежде. Это показывало, как люди реагируют на новое окружение. Почти три года Каладж был лордом-советником. За исключением разве что Лилидел, люди, которые поставили его к власти, все рассчитывали использовать наивного юнца в своих собственных целях. Как они жестоко ошиблись.
Клэйн не тратил время на юное чудовище. Он уже отослал Лилидел в дом отдыха, который он содержал в отдаленной провинции. Теперь, с эскортом, он отослал туда и Каладжа.
Работе, которую нужно было делать, казалось, не было границ. Поступающие доклады, даже сокращенные для него, требовали времени для прочтения и понимания. Постепенно однако, даже когда он все больше уставал, проявлялась общая картина.
Из всего, что он смог собрать, выходило, что первый этап вторжения Риссов закончился. Прибытие нового полчища колонистов показывало, что начинается второй этап. Он будет беспощадным. Удар будет нанесен на каждое крупное сообщество. Кораблям с резонаторами достаточно лишь пролететь низко над землей, и люди будут погибать миллионами.
А потому — атаковать Риссов.
Но он застудил грудь и никак не мог вылечиться. Чувствуя себя хуже, чем он хотел себе в том признаться, Клэйн направился в свое имение. Там он приготовился к простому, как он намеревался, отдыху.
