с нею ото всех подальше. В Кап-Тартар, к озеру. Насколько это лучше, чем тащить туда сектантов от времени… Правда, если быстренько с ними обернуться… Тут время моего отсутствия, будет всего ничего, а урочное время встречи с Ил-Лайдой ещё долго не наступит».
– Ладно, – сказал он с вздохом, отгоняя приятные мысли, – я отведу и сдам их там Джордану. Пусть порадуется новым людям.
– Что?! – возмущённо воскликнул Дигон. – Этому болтуну?! Да он их же…
– Что ты-то предлагаешь? – в голосе Ивана проскользнула неприязнь.
– Ну… – Дигон бережно огладил холёной рукой бархат кожи своего лица.
Всё-таки ухоженный Дигон совсем не был по сердцу Ивану. Манерный какой-то, вальяжный.
– Так и будем стоять? – наступал на него Иван.
– Я пойду с ними сам… Нет, нет! С тобой, конечно. Иначе мне потом оттуда не выйти.
– Но-о… Нам надо тебя ещё расспросить. Мы пробьём тебя к нам.
– Так я не против. Но их нельзя отдавать Джордану. Я лучше сам их там устрою, а потом с тобой вернусь.
Иван вопросительно посмотрел на Симона. Как ему не хотелось всех их тащить на себе в Кап-Тартар! Одно воспоминание о Дигоне, недавно пробиваемом им из руин канала времени, приводило Ивана в дрожь. А среди его последователей могли быть и совсем непробиваемыми.
Симон его понимал.
– Тебе вести, – сказал он, – тебе и решать.
– Решай, ни решай, но к нам – это ещё хуже.
Предложение Дигона идти с ним, с одной стороны, конечно, было делом неприятным: надо вести лишнего ходока, и не только туда, но и обратно. К тому же можно было ещё гадать, чем и как отреагирует барьер на Дигона туда и обратно в этот раз. Короче, возни будет много, опять надо будет упираться, мучиться, то есть одним словом – пробивать.
Но была и другая сторона. Деловая. Дигон возьмёт на себя устройство своих сподвижников, освобождая Ивана от этой не совсем понятной и приятной для него процедуры. Джордан и точно встретит кушеров неласково, а шишки все достанутся тому, кто их туда привёл.
– Тогда… – Иван пересчитал ходоков-сектантов. – Всего шестеро. Забираем сразу всех?
– Разумно, – поддержал Симон. – С одним Дигоном мы с тобой справимся наверняка, даже если придётся его пробивать в будущее.
– Зачем это? – не понял Иван.
– Я к тому, что с одним проще.
– Вы что-то не договариваете. Вы его хотите показать в институте?
Симон с досадой отмёл подозрения ученика.
– Ваня, не придирайся к словам! Будем считать, что я оговорился. Сам же понимаешь, что там он не нужен. И не смотри на меня так, словно тебя обидели.
Внезапная вспышка недоверия между Симоном и Иваном, хотя и была неприятна обоим, но она отвлекла их от размышлений о другой неприятности – вести в Кап-Тартар кушеров.
Лёгкость, с какой Дигон вновь пересёк тромб между мирами, а затем пересёк границу своего будущего, породила новые вопросы у ходоков, пробивающих его сквозь время. Но Дигон сам был удивлён своей проницаемостью, и ничего определённого об этом сказать не мог. Камни Памяти и Беспамятства, может быть, и сыграли какую-то роль, но и остальные кушеры не стали Ивану, чего он боялся, в тягость, когда он проводил их через тромб.
В парке Кап-Тартара Иван и Симон отдыхали, растянувшись на траве, пока Дигон где-то в Фимане устраивал своих приверженцев. Ожидая его, Учитель и ученик, едва ли обменялись десятком фраз, да и то, в основном, о том, как хорошо вот так лежать, смотреть в голубое безоблачное небо и ни о чём не думать.
Дигон, вернувшись, тоже собрался было присесть рядом с ними, но Симон опять напомнил, что куда-то торопиться.
Сарый, увидев перед собой нового фигуранта, недовольно заворчал, но, узнав по голосу старого знакомого, занялся поиском едких замечаний в его адрес. Эпитеты: напудренный, нанафталиненный, нафранчённый, приглаженный и… другие, подобные перечисленным, так и сыпались на голову Дигона.
– Фу, фу! – фыркал Учитель. – От тебя несёт, как от лавки благовоний. Добрался до дармового…
– Ты бы посидел с моё в дерьме Кап-Тартара, – огрызался Дигон. – Чтобы помыться, хоть в фонтан прыгай. Накормил бы лучше. После твоего заклятого друга Джордана…
– Во! Нахлебник объявился! – не дав договорить, возмутился Сарый. – Ваня, мы что, всякого проходящего кормить будем?
– Он не проходящий, – уточнил Симон, вполуха слушая брань Сарыя и тщательно вытирая руки после мытья одним полотенцем с Иваном.
– Он наш гость, – добавил хозяин квартиры. – Мы его пригласили для беседы в нормальных условиях, а не сидя на кочках.
– Это столпотворение ты называешь нормальными условиями? – не остался в долгу Сарый, но стол стал накрывать. – Тут же его и посадить негде. А если ещё заявится дон Севильяк…
Тут же в прихожей послышался шум и сопение.
– Я же говорил! – в отчаянии воскликнул Сарый. – Он же вас опять оставит голодными! А я что могу?
Его вопли и наскоки Дигон воспринимал вполне спокойно, но происходящее заметно заинтриговало его. Он наблюдал и слушал: Симон, как всегда, занят какими-то мыслями, КЕРГИШЕТ с улыбочкой помогает Сарыю, а сам Задира предстал перед ним совсем в другом свете – одомашненным и заботливым. Единственное, что было в нём знакомо, – поток нелестных слов.
С появлением дона Севильяка Дигон оживился, двинулся к нему навстречу. Тот долго не узнавал его. Затем случилась бурная встреча, от которой опять пострадало окно: стекло на кухне, в который уже раз, лопнуло и осыпалось под ноги Сарыю.
Новый взрыв эпитетотворчества оборвал Симон, выведенный из размышлений звоном бьющегося стекла.
– Ну, хватит! – сказал он сдержанно, уверенный, что его услышат и поймут.
– Тут зима на дворе… – начал было Сарый, но Симон не дал ему развить мысль.
– Перестань, Камен! Нам надо принимать какое-то решение. Моих сведений недостаточно, а то, что нам рассказал Дигон, – скупо. А следовало бы знать хотя бы о коллективной способности кушеров, о Ждущем, о камнях, меняющих ориентировку ходоков в поле ходьбы… Да мало ли что нам нужно ещё знать… А это, – Симон кивнул головой на стол, – в комнату. Там все поместимся.
– Только что наводил порядок, – не унимался и сокрушённо бубнил Сарый. – Опять натопчут… Ноги вытирать надо!
Стол нести бросились все сразу, столпились, мешая друг другу, Сарыю оттоптали на ногах пальцы: все были обуты в походные башмаки, а он – в тапочках.
Еда, выставленная Сарыем, Дигону не понравилась. Особенно колбаса, нарезанная толстыми ломтями. Он её брезгливо понюхал, потом пожевал откушенное с гримасой отвращения.
– Вы такое едите? – кривя полнокровные губы, осведомился он.
– Едим, – отозвался Симон. – Давай-ка по порядку. Что ты знаешь о коллективной способности кушеров?
Дигон отложил колбасу, вытер пальцы о себя.
– Я второй раз слышу о коллективной способности, но я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Вот как? – Симон с недоумением посмотрел на Дигона. – Ну, тогда так… Когда кушеры собираются вместе, они могут что-нибудь делать такое, что не могут поодиночке?
Дигон высоко приподнял начернённые брови: он
