Лора С. Макинтайр».
Едва успела она запечатать конверт, как вернулись отец и Роберт. Когда они вошли в комнату, Лора прикрыла за ними дверь, вышла на середину комнаты и присела в неглубоком реверансе.
– Я жду поздравлений от семьи, – произнесла она, гордо подняв голову. – Приходил мистер Рафлз Хоу, он сделал мне предложение.
– Наконец-то, черт побери! – воскликнул старик. – И что ты ему ответила?
– Я сказала, что хочу подумать.
– И что ты ответишь?
– Что принимаю его предложение.
– Ты всегда была умницей, Лора, – сказал старший из Макинтайров, приподнимаясь на носки, чтобы поцеловать ее.
– Лора, Лора! – с мягким укором произнес Роберт. – А как же Гектор?
– О, я написала ему письмо, – беспечно ответила сестра. – Ты не мог бы его отправить?
Итак, помолвка Лоры Макинтайр и Рафлза Хоу состоялась. Взгляд старшего Макинтайра, приблизившегося еще на шаг к заветному источнику обогащения, стал еще более алчным, а Роберт меньше чем когда-либо, думал о работе и почти не вспоминал о тех огромных полотнах, которые пылились в его мастерской. В честь помолвки Хоу преподнес Лоре золотое кольцо с огромным сверкающим бриллиантом. Но о предстоящей свадьбе почти не говорили, поскольку Хоу не хотел привлекать к этому событию большого внимания, чтобы все прошло как можно тише. Почти каждый вечер проводил он в «Элмдине» в обществе Лоры. Их грандиозным планам переустройства мира и улучшения жизни на земле не было предела. Разложив на столе карту, молодые люди переносились из страны в страну, с материка на материк, делали пометки, продумывали, совершенствовали.
– Ну и девчонка! – сказал как-то старый Макинтайр сыну. – Она ведет себя так, словно всю жизнь купалась в миллионах. Хотя после свадьбы она уж, наверное, не станет вот так запросто выбрасывать свои денежки на мужнины безумства.
– Лора сильно изменилась, – не смог не согласиться Роберт. – Стала намного серьезнее.
– Ничего-ничего! – хмыкнул отец. – Лора – девочка умная, она знает, что делает. Она не даст своему старому папаше остаться без пенса, если у нее все выгорит… Вообще, интересно получается, – помолчав, с горечью в голосе добавил он. – Моя дочь собирается замуж за человека, для которого золото значит не больше, чем в свое время для меня оружейный металл, сын мой носится по всему Стаффордширу с огромными деньжищами и выискивает, кому бы их отдать, а отцу, который всю жизнь любил их, заботился, иногда не хватает даже на бутылку бренди. Что бы об этом сказала ваша бедная мать?
– Все, что тебе нужно, это просто попросить.
– Да, будто я ребенок пятилетний. Но знай, Роберт, у меня тоже есть права, и так или иначе я добьюсь своего. Нет, со мной не будут обращаться, как с пустым местом. Вот что я тебе скажу: если этот человек хочет видеть меня своим тестем, сперва ему придется рассказать мне кое-что о себе самом и о своих денежках. Может, мы люди и не богатые, но честные. Я иду к нему. Буду говорить серьезно.
Он взял шляпу, трость и направился к двери.
– Нет, отец, нет! – воскликнул Роберт, схватив его за рукав. – Не надо вмешиваться. Мистер Хоу – человек очень чувствительный, ему не понравится, если его начнут расспрашивать о таких вещах. Это может закончиться большой ссорой. Прошу тебя, не ходи.
– Хватит меня останавливать, – прорычал старик, он как всегда был сильно пьян. – Как я решил, так и будет.
Он потянул руку, чтобы освободиться.
– Предупреди хотя бы Лору. Сейчас я ее позову, послушаем, что она скажет.
– Не хочу я сцен, – мрачно произнес Макинтайр и ослабил руку. Своей дочери он побаивался, и в самые напряженные минуты упоминание ее имени всегда действовало на него успокаивающе.
– Кроме того, – сказал Роберт, – я не сомневаюсь, что Рафлз Хоу и сам знает, что должен все-таки нам что-то объяснить, прежде чем сделать следующий шаг. Не может же он не понимать, что теперь мы имеем право все знать.
Едва он произнес эти слова, раздался стук в дверь, и в комнату вошел тот, о ком они говорили.
– Доброе утро, мистер Макинтайр, – сказал он. – Роберт, вы не могли бы сейчас зайти ко мне? Мне нужно поговорить с вами о деле.
Выглядел он серьезно, как человек, заранее все продумавший и взвесивший.
В Новый Дом они шли рядом, почти не разговаривая. Рафлз Хоу был погружен в раздумья. Роберт терялся в догадках и немного нервничал, потому что почувствовал: разговор предстоит серьезный. Зима почти сдала свои права, и, невзирая на ветра и дожди английского марта, из земли уже робко пробивались первые ростки зелени. Снег сошел, но от этого сельский пейзаж казался еще мрачнее и неприветливее. Все вокруг было застелено белесым туманом, поднимающимся с сырых, пропитанных влагой лугов.
– Между прочим, Роберт, – неожиданно произнес Рафлз Хоу, когда они уже подходили к дому. – Вы уже отправили ту свою большую картину с римлянами в Лондон?
– Я ее еще не закончил.
– Но вы работаете быстро, я знаю. Наверняка работа уже близится к концу?
– Нет, боюсь, она не далеко продвинулась с того дня, когда вы ее видели. Во-первых, не было подходящего света.
Рафлз Хоу ничего не сказал, лишь на миг его лицо исказилось, словно от боли. Дома, проходя через музей, Роберт заметил два больших металлических ящика на полу.
– Это небольшое дополнение к моей коллекции драгоценных камней, – на ходу пояснил хозяин. – Их только вчера вечером привезли, я их еще не открывал, но по прилагавшемуся письму и счету можно понять, что там есть и несколько интересных экземпляров. Сегодня днем мы сможем разобрать их, если вы найдете время помочь мне.
Идемте в курительную.
Он опустился на диван и жестом предложил Роберту сесть в кресло напротив.
– Берите сигару, – сказал он. – Если хотите что-нибудь выпить, жмите на клавиши. Теперь, дорогой Роберт, признайтесь, что вы часто считали меня сумасшедшим.
Обвинение было до того простым и верным, что молодой художник растерялся, не зная, что ответить.
– Друг мой, я вас вовсе не виню. Это вполне естественно. Я и сам бы посчитал сумасшедшим того, кто разговаривал бы со мной так, как я разговаривал с вами. И все же, Роберт, вы ошибались, ни разу в наших разговорах я не предлагал такого плана, которого не мог бы осуществить без особого труда. Я говорю вам честно и откровенно: размер моих доходов ограничен исключительно моим желанием, и все банкиры и финансисты вместе взятые, не насобирают таких сумм, которые могу легко предоставлять я.
– Я уже имел возможность убедиться, насколько огромно ваше богатство, – сказал Роберт.
– И вам, разумеется, интересно узнать источник этого богатства. Что ж, могу сказать одно: мои деньги совершенно чистые. Я никого не ограбил, никого не обманул, не крал и не убивал ради них. Я вижу, как на меня смотрит ваш отец, Роберт, и понимаю, что он несправедливо в чем-то подозревает меня. Что поделать, возможно, его нельзя за это судить. Если бы я оказался на его месте, то, наверное, тоже стал думать нехорошее. Именно поэтому я и хочу объяснить все вам, Роберт, а не ему. Вы, по крайней мере, доверяете мне и имеете право, прежде чем я стану членом вашей семьи, узнать кое-что обо мне. Лора тоже доверяет мне, но знаю, что она будет доверять мне, и не требуя доказательств.
